Андрей Стригин - Последний блюз ночных
— Исчезаю, — и он действительно, словно растворился в воздухе.
— Что напарник, стоишь как столб, идём, нас ждут великие дела.
Недовольно сопя, топаю за ней.
— Ты мне дырку в спине не прожги, — насмешливо бросает через плечо несносная рыжая ведьма.
— Много чести, — тушуюсь я, а ведь действительно, пялился.
— Ну-ну, — усмехается она.
На этот раз подходим к лифту. Дверца бесшумно открывается, заходим — достаточно тесно. С неудовольствием вдыхаю волнующие запахи, отходящие от её тела. Хочется вжаться в стену, отвожу лицо от её понимающего взгляда.
Наконец лифт тормозит, пытка закончилась, вылетаю наружу и перевожу дух.
— Вот мы и на месте, — очень серьёзно говорит она, — на лице мелькает располагающая улыбка. Внезапно, в глубине её глаз, замечаю печаль и… страх. Как-то по-новому взглянул на неё, а ведь она больше рисуется, начинаю соображать я.
Напротив нас стальная дверь. По её поверхности гуляют неясные тени, словно призраки попали под её полированную поверхность и, не могут выбраться наружу.
Катерина прикладывает ладошку к едва заметной площадке, дверь шмыгнула в сторону. В глубине непонятно зыбкого помещения, в струящихся испарениях, возвышается полупрозрачный помост и два пульта, по которым движется поток цифр.
— Мы на месте, — с трепетом говорит Катерина в пространство.
— На месте, — голос звучит, будто собственная мысль, — всё готово, идите к пультам.
Я мешкаю, страшно ступать на дымящуюся поверхность. Катерина настойчиво толкает меня ладонью. Взбираюсь на помост, ноги тонут в радужном сиянии, рядом неслышно появляется моя напарница.
— Гы-гы, — попыталась хихикнуть она, в округлившихся глазах испуг, голова ушла в плечи.
— Что-то не так? — я заражаюсь её страхом.
— Ты что, трусишь? — с пренебрежением бросает на меня взгляд.
— Ощущение, что в космос собираюсь полететь, — я передёргиваю плечами, что бы сбить так некстати появившийся озноб.
— В космосе безопаснее, — встряхнула она головой. Плотно уложенный кукиш развязался и над плечами, искрясь золотыми прядями, колыхнулась роскошная грива, — никогда нельзя предугадать, что там напрограммировали наши мальчики. Они хороши только в кабаках песни горланить, — ехидно улыбнулась она.
— И что сейчас нам делать? — недовольно морщусь я.
— За тебя уже всё сделали, храбрец, — вновь язвит рыжая ведьма, — ты только не удивляйся метаморфозам, которые произойдут с телом и с мозгами, через некоторое время войдёшь в нужную колею.
— Чего?
— Надоел… поехали! — она смело нажимает свою и мою кнопку одновременно.
Гл.4
Сон что ли? Нечто гнездится в голове, множество событий, мелькают лица, вот только не могу уложить их в ясную картину.
Бодро вскакиваю на пол, потягиваюсь, время семь утра, надо успеть позавтракать и в институт. Мне уже двадцать один год, чувствую себя конкретным мужчиной. В армии, правда, не служил, военная кафедра. После института присвоят звание лейтенант, военные сборы с месяц, может, два. В принципе, я уже почти офицер, экзамены по военной подготовке сдал все. Затем, инженером на радиозавод. Мне там уже местечко мастером участка забили и с зарплатой, аж, сто пятьдесят пять рублей!
Шлёпаю на кухню, матушка улыбается мне, жарит яичницу.
— Кушай быстрее, опоздаешь.
— А я уже почти инженер, можно пару одну и прогулять, — отмахнулся я, но тороплюсь умываться, поспешно сажусь за стол.
На кухне стоит старенький чёрно белый телевизор. За трибуной Леонид Ильич Брежнев:- Позвольте, товарищи делегаты, высказать слова искренней благодарности за ту честь и высокое доверие, которые оказаны мне в связи с избранием вновь Генеральным секретарем Центрального Комитета Коммунистической партии Советского Союза. (Продолжительные аплодисменты.)
На пленуме единогласно были избраны членами Политбюро ЦК товарищи: Брежнев Л. И. (аплодисменты), Андропов Ю. В. (аплодисменты), Горбачев М. С, (аплодисменты)….
Так пойдем же смело вперед, по пути, ведущему к коммунизму! (Бурные, продолжительные аплодисменты.)
Пусть и впредь крепнет нерушимое единство Коммунистической партии и советского народа! (Бурные аплодисменты.)
Пусть и дальше укрепляется единство социалистического содружества, всех революционных сил нашей планеты! (Бурные аплодисменты.)
Слава нашей ленинской партии! (Бурные аплодисменты.)
Да здравствует великий советский народ! (Бурные аплодисменты.)
Да здравствует мир! (Бурные аплодисменты.)
Да здравствует коммунизм! (Под сводами зала долго не смолкает овация. Все встают. Звучат возгласы: «Да здравствует КПСС!», «Слава ленинскому Центральному Комитету!», «Леониду Ильичу Брежневу — ура!», «Да здравствует нерушимое единство партии и народа!», «Слава! Слава! Слава!», «Ура!».)
Фыркаю в кулак. Как мне надоели эти нескончаемые потоки красноречия. По телевизору смотреть нечего, всего три программы, а когда идут Пленумы, их транслируют по всем этим трём — с утра до вечера.
— Зря ты так, сынок, главное войны нет, хороший он человек, придёт время, вспомните его.
— Конечно, — хихикнул я, глядя, как по телевизору шамкает глубокий старец, — спасибо, мама, действительно опаздываю, — быстро допиваю чай и бегу одеваться.
С обожанием смотрю на свои джинсы фирмы «MONTANA», недавно приобрёл у фарцовщика за бешенные деньги. Копил целый год, не раз разгружал по ночам вагоны с углём, стипендию не тратил — накопил целых двести рублей и вот я обладатель долгожданных штанов за двести «деревянных» и это ещё дёшево, мне крупно повезло!
Бережно хватаю их со стула… в разные стороны веером разлетаются деньги и больно бьёт по ногам чёрный, круглый камень, так похожий на метеорит.
— Что это, откуда?! — выпучил глаза в великом удивлении. Лихорадочно сгребаю в кучу, пересчитываю, глазам своим не могу поверить, триста двадцать рублей — целое состояние! Откуда?! Может матери? Но она сразу, таких денег в руках никогда не держала. Всё же иду на кухню:- Мама, ты денег не теряла?
— Что? — бледнеет она и кидается к сумочке, лихорадочно роется, вытягивает изрядно видавший виды, кошелёк, пересчитывает деньги, с укором смотрит на меня, — ровно девяносто шесть рублей — вся зарплата. Чего сынок, удумал меня пугать? — укоризненно смотрит она на меня.
— Что, прибавку получила? — я знаю, ей платят восемьдесят девять. Живём мы, так себе, отца нет, кое-как перебиваемся на её деньги. Но даже этого хватает, чтоб нормально питаться. А недавно, купила мне бобинный магнитофон «Комета 212-М», очень неплохой, правда хуже, чем «Юпитер», но всё же. Теперь я могу «битлов» послушать, Сюзи Кватру, недавно разжился Пинк Флоидом. Благодать!
