Андрей Стригин - Последний блюз ночных
— Кирилл, — протягиваю руку для ответного рукопожатия.
— Заявление уже писал?
— Нет. А куда пройти?
— Пойдём, провожу, — мы идём по коридору. Кругом множество дверей, но не часто из них выходят. Народ занят: где-то слышится шум копировальной техники, где-то разговоры и, вроде, никто не обращает на меня внимания, но чувствую, словно воздух наэлектризовывается вокруг меня.
Внезапно из-за угла выплывает Катерина, меряет высокомерным взглядом Артёма:- Ты куда его ведёшь? — требовательно спрашивает она.
Мой напарник тушуется, отводит взгляд:- Катерина Михайловна, в отдел кадров новенького веду.
— Ему не в тот нужно, — она строго смотрит на меня, а на лице сплошной лёд. Я не выдерживаю, безусловно, ей в отместку, подмигиваю. Она прищуривает глаза, пухлые губы шевельнулись то ли в улыбке, то ли в оскале.
Я оглянулся, Артёма нет, парень, словно сквозь землю провалился.
— Нам туда, красавчик, — язвительно говорит она, не сильно толкнув к двери, обшитой коричневой кожей. Остановилась в проёме, я едва протиснулся мимо её острых грудей.
Кабинет состоит из двух комнат. В одной стоит дубовый стол, милая секретарша кокетливо улыбается мне, но моментально гаснет под ледяным взглядом Катерины.
— Семён Семёнович у себя?
— На месте, Катрина Михайловна, он ждёт вас, — секретарша жалко улыбается.
— Подготовь пустые бланки и печать, — Катерина ведёт меня в следующую комнату.
— Катенька, — с радостью разводит руками явно молодящийся дед, с длиннющими усами, — давно не заходила. Юленька, три чашечки кофе! — крикнул он секретарше.
— Не извольте беспокоиться, Семён Семёнович, оформите Кирилла Сергеевича моим напарником.
У деда в удивлении взлетают брови, бросает на меня быстрый взгляд:- Юленька, кофе не надо, поторопись с бланками.
Длинноногая секретарша с опаской заходит в кабинет, чуть ли не швыряет белоснежные листы и печать и торопится уйти. Дед, сурово глянув на неё, неодобрительно кашлянул и, вновь расплылся в улыбке, когда обернулся к Катерине.
— Ну-с, молодой человек, прижмите ладошки к бланкам.
Немало удивившись, исполняю требование. Пальцы словно тонут в обжигающем песке, едва не выдёргиваю в испуге, но столкнувшись с насмешливым взглядом своей напарницы, мучаюсь дальше. По пальцам бежит слепящий огонь, перекидывается на всё тело, и вскоре я весь пылаю.
— Хватит, — как сквозь вату слышу голос Семён Семёновича. Я отдергиваю руки, и тут мне ко лбу прислоняют, пахнувшую сургучом, печать — во все стороны брызнули искры, и я понял, на работу принят.
— Поздравляю, Кирилл Сергеевич, — дед жмёт мне руки, — в бухгалтерии получи аванс, ну и… приятно было познакомиться.
— Мне тоже, — кривлю душой я.
Выходим в коридор, Катерина прижимает меня к стенке, обдав одуряющим ароматом:- Запомни, Кирилл, я начальник, ты — подчиненный.
Внезапно я взрываюсь, за свою жизнь мне так надоели начальники и здесь, то же самое:- А не пошла бы ты в жо…!
Она отваливает от меня, на лице удивление:- Однако? Хорошо, красавчик, потусуйся пока здесь, а я к программистам зайду, — что-то вроде лукавства промелькнуло на её остром личике.
Блин, вот угораздило меня, про себя ругаюсь я, в раздражении меряя коридор шагами.
— Отстала от тебя, эта ведьма, — слышу за плечом басок Артёма. Оборачиваюсь. Парень смотрит на меня, источая благожелательность.
— Отстала, жаль ненадолго.
— Что так?
— В связке работать будем, она моя напарница.
Артём отступает в недоумении:- М-да, влип, приятель, — с сочувствием замечает он.
— А вообще, кто она такая? — меня давно гложет сей вопрос.
— Она? Она не часто здесь появляется, но всегда, когда приходит, вечно что-то случается. Кстати, она обладательница драконьего камня, — доверительно шепчет он в ухо.
— Это что, очень круто? — удивляюсь я.
— Тебе не понять, это настолько могущественный артефакт, из нас им никто не обладает.
— У шефа с десяток этих камней, — вспоминаю я.
— Это его трофеи, причём, не из самых мощных, — едва, слышно произносит Артём.
Открывается одна из дверей, повеяло запахом кофе. Благообразная, чистенькая старушка смотрит на меня из толстых стёкол очков:- Молодой человек, проходите за авансом.
— С тебя причитается, — улыбается Артём.
— Само собой, — соглашаюсь я.
Захожу в бухгалтерию. Достаточно просторное помещение, несколько столов, компьютеры, сотрудники в постоянной работе, мельком замечаю, пасьянс не раскладывают.
— Ниночка, детка, выдай, пожалуйста, аванс и командировочные этому молодому человеку.
— Сейчас сделаем, Клара Ивановна, — бодро произносит Нина, — проходите к столу, присаживайтесь.
Девушка открывает некую программу, быстренько перебирает ухоженными пальчиками:- Так, ага, — нажимает на копку, выдвигается сейф, в нём появляется прорезь, на стол вылетают непонятные бумажки, — вот… сто двадцать рублей аванс и двести — командировочные. Распишитесь.
Механически чёркаю в ведомости, беру деньги. Да это же советские рубли: трёшки, червонцы… в удивлении кручу их перед глазами.
— Давно не видел? — замечает Клара Ивановна.
— Уже забыл, как они выглядят, — сознаюсь я.
— Привыкай, одна из самых крепких валют в мире, — с затаённой грустью изрекает она.
— А хватит столько? — сомневаюсь я.
— Кому как, — неопределенно говорит она, — исходи из того, проезд, в троллейбусе — четыре копейки, хлеб — шестнадцать копеек, в ресторане можно кутнуть на семь рублей, это с коньяком и чёрной икрой, медицина бесплатная, коммунальные услуги копеечные.
— Не верится.
— То-то и оно, — глубокомысленно вздыхает старушка.
Стою в коридоре, пересчитываю деньги, Артём с грустью взирает, на сей процесс, думает, банкет отменяется.
— У меня из старых запасов кое-что осталось, — радую его я.
— Фу, — выдохнул он с облегчением, — тогда в ресторане «Дельфин» в семь сбор.
— А что, много народу будет? — тревожусь я.
— Человек десять. Да ты, не суетись, если, что, добавим, — обнадёживает Артём.
— Какой ресторан? — звучит ехидный голос Катерины. — Мы уже сегодня отбываем.
— Так скоро, — невольно вздрагиваю я.
— Чего ещё ждать, — меряет нас высокомерным взглядом.
— Я пойду, Катерина Михайловна, — послал ей улыбочку черноволосый парень.
— Скатертью дорога, Артёмушка, — так же улыбнулась ему моя напарница.
— А, может…
— Не может, — прищурилась Катерина.
— Исчезаю, — и он действительно, словно растворился в воздухе.
— Что напарник, стоишь как столб, идём, нас ждут великие дела.
