Джон Толкин - Хоббит или туда и обратно
— Иди и разведай, чей это костер, и зачем горит, и все ли чинно и безопасно, — распорядился Торин. — Ступай не мешкая и возвращайся бегом, если все окажется хорошо. Если нет, возвращайся, коли сможешь. Не сможешь — ухни два раза совой-сипухой и один раз совой-сплюшкой, и мы уж постараемся помочь.
Бильбо сорвался с места, не успев объяснить, что так же не способен ухнуть совой, как взлететь нетопырем. Одно хорошо — хоббиты умеют беззвучно двигаться в лесу, совершенно беззвучно. Это предмет их гордости, и Бильбо по пути не раз фыркнул на то, что назвал про себя «всем этим гномьим треском», хотя, убежден, вы или я ничего не услышали бы в такую ненастную ночь, даже если бы вся кавалькада прошла от нас в двух шагах. Что до Бильбо, осторожно крадущегося к костру, думаю, и хорек не повел бы в его сторону ухом. Так что, естественно, он подобрался к самому огню, никого не потревожив. И вот что увидел.
У огромного костра из буковых поленьев сидели три великана. Они жарили баранину на длинных жердях и облизывали с пальцев мясной сок. Запах шел самый аппетитный. Рядом стоял бочонок, и все трое держали в руках кружки. Но это были тролли. Явные тролли. Даже домосед Бильбо их узнал: по грубым лицам, по размеру, по очертаниям ног, не говоря уже о речи, ну совсем-совсем не салонной.
— Баранина вчера, баранина сегодня, и плюньте мне в глаз, коли завтра снова не будет баранина, — сказал один.
— И хрящика человеческого не было у меня на зубу уж не припомню сколько, — сказал второй. — О чем Вильям думал, прах его побери, когда тащил нас в эти края? Вот и пиво кончается, — добавил он, толкая под локоть Вильяма, который как раз прихлебывал из кружки.
Вильям подавился.
— Попридержи язык! — сказал он, продышавшись. — Так и будут людишки здесь дожидаться, чтобы брюхо твое потешить. Вы с Бертом полторы деревни на двоих разъели с тех пор, как мы с гор спустились, а вам все мало? А ведь было время, говорили:
«Спасибо тебе, Билл, за жирного равнинного барашка!».—
Он откусил от бараньей ноги, которую поджаривал, и утер рукавом рот.
Да, боюсь, тролли ведут себя именно так, даже те, у которых по одной голове. И вот тут-то бы хоббиту и сообразить. Он мог тихо вернуться к друзьям и предупредить, что поблизости три громадных тролля в скверном расположении духа, готовые для разнообразия поужинать жареным гномом или даже пони. Настоящий легендарный вор-взломщик к этому времени уже быстренько обчистил бы троллям карманы — там всегда найдется что-нибудь стоящее, если сумеешь до них добраться, — позаимствовал бы баранину с вертела и стянул бочонок, а они бы даже не заметили. Другой — более практичный, но менее разборчивый — мог бы исподтишка заколоть всех троих кинжалом, а затем весело провести ночь у костра.
Бильбо все это знал. Он почерпнул из книг немало такого, чего никогда не видел и не совершал в жизни. Ему было очень страшно и противно; хотелось очутиться за сотни миль отсюда, но все же что-то мешало вернуться к Торину с пустыми руками. Из краж, о которых хоббит слышал, самой несложной представлялась карманная, поэтому он прокрался к дереву у Вильяма за спиной.
Берт и Том подошли к бочонку. Вильям снова припал к кружке. Бильбо набрался смелости и сунул руку в его обширный карман. Там лежал огромный кошель, для Бильбо — целый мешок.
«Ха! — подумал хоббит, вытаскивая добычу (новая работа положительно ему нравилась). — С почином тебя, Бильбо!».
Так-то оно так, да тролльский кошелек — штука коварная, и этот не был исключением. «Эй, ты кто?» — пискнул он, вылезая из кармана, и Вильям, мигом обернувшись, схватил Бильбо за шею, прежде чем тот успел юркнуть за дерево.
— Прах меня побери, Берт, смотри, кого я поймал! — сказал Вильям.
— Это кто? — спросили два других тролля, подходя.
— Почем я знаю! Ты кто такой?
— Бильбо Бэггинс, взло… хоббит, — пролепетал бедный Бильбо, трясясь мелкой дрожью и гадая, как бы ухнуть совой, пока не придушили.
— Взлохоббит? — переспросили они с некоторым удивлением.
Тролли туго соображают и с опаской относятся ко всему новому.
— И что понадобилось взлохоббиту у меня в кармане? — спросил Вильям.
— И можно ли их готовить? — спросил Том.
— Попробуем, — сказал Берт, берясь за вертел.
— Да от него и на укус не останется, как освежуешь, — заметил Вильям, который уже плотно поужинал.
— Может, здесь еще такие бегают. Глядишь, и на пирог хватит… Эй, ты, паршивый крольчишка, много в лесу вашего брата? — спросил Берт, разглядывая мохнатые хоббитские ступни, затем поднял Бильбо за ноги и встряхнул.
— Много, — ответил Бильбо и тут же вспомнил, что друзей выдавать нельзя. — Нет, ни одного, никогошеньки, — добавил он сразу.
— Это как? — удивился Берт, держа его головой вверх, на этот раз — за волосы.
— Так, — с трудом выговорил Бильбо. — И, пожалуйста, не готовьте меня, господа хорошие! Я сам повар, хоть куда, и готовлю лучше, чем в готовке, если вы меня понимаете. Я буду вам прекрасно готовить и состряпаю вам отличный завтрак, если вы не съедите меня на ужин.
— Ах ты бедолага, — растрогался Вильям. Он уже до отказа набил живот, к тому же выпил немало пива. — Ах ты бедолага. Отпусти его!
— Не отпущу, пока не объяснит, что значит много и ни одного, — заявил Берт. — Не хочу, чтобы мне во сне перерезали горло. Подержать его пятками над костром, пока не заговорит!
— Не позволю, — сказал Вильям. — Это я его поймал.
— Ты жирный дурак, Вильям, — сказал Берт. — Я весь вечер это твержу.
— А ты — остолоп!
— Я тебе этого не спущу, Билл Хаггинс! — сказал Берт и двинул Вильяма в глаз.
Началась свара. Бильбо совсем растерялся. Когда Берт бросил его на землю, он еле-еле сумел отползти в сторонку, чтобы не затоптали. Тролли дрались, как бешеные, громко обзывая друг друга разными уместными и подобающими словами. Вскоре они сцепились и в обнимку покатились едва ли не в костер, брыкаясь и пинаясь, а Том охаживал обоих веткой, чтобы привести в чувство, отчего те, естественно, только больше распалялись.
Тут бы хоббиту и сбежать. Однако Берт своей лапищей помял его бедные маленькие ножки, голова шла кругом, он еле дышал, поэтому остался лежать, отдуваясь, сразу за кругом света от костра.
В самый разгар потасовки явился Балин. Гномы издалека услышали шум, и, не дождавшись ни Бильбо, ни совиного крика, один за другим крадучись двинулись к огню. При виде Балина Том оглушительно взвыл. Тролли терпеть не могут гномов (по крайней мере, сырыми). Берт и Билл тут же перестали драться, и — «Мешок, Том, живо», — сказали они.
