Александр Меньшов - Железом и кровью
И я ждал. Ждал пока он подойдет к воде, пока напьётся, фыркая во все стороны от блаженства.
Стрелять можно было и отсюда, но ветер мог всё испортить. Да и бить надо было наверняка. Второго шанса могло и не быть. А раненое животное могло уйти далеко и мучиться… Но я ведь не изверг. Если уж назвался охотником, то смерть должен нести лёгкую и быструю.
Олень забрёл в воду и, оглядевшись по сторонам, «затрубил». Голосок у него был что надо!
И тут быку ответили: какой-то самец принял его вызов. Звук шёл со стороны леса, как раз где-то оттуда, где я первоначально делал свою засаду.
Бык просто остолбенел. Его эмоции так и читались: кто посмел бросить вызов? Он выбрался на берег, наклонил голову и выдал такой рык во всю мощь своих лёгких, что даже птицы на ветках затихли.
Да-а, с таким красавцем мало кто смог бы потягаться.
Ответный клич был послабее. Это и я, не будучи оленем, понимал. Скорее всего, вторил совсем ещё молодой самец, у которого ещё и рога не окрепли.
Я встал на колено и приготовился. Мой бык шёл быстро и вот уже до него шагов семьдесят. Какие-то мгновения и он пересечет ту точку, откуда возврата не будет.
Открытый левый бок, потеря внимания — это шанс. Это удача.
Ра-аз… Д-ва-а…
И тут второй самец снова затрубил. Совсем близко, но как-то странно. Бык остановился и замер, не дойдя до заветной черты совсем чуть-чуть.
Фальшь! В голосе его противника явно проскользнула фальшь.
— Ёлки! — и тут я понял, что если не выстрелю сейчас…
Додумать не успел: тетива коснулась подбородка и я отпустил стрелу. Всё случилось в тот момент, когда бык сделал резкий скачок в сторону и бросился бежать. Стрела ушла в «молоко». А затем туда ушла и вторая.
Из кустов шиповника выскочила огромная фигура, вовсю размахивающая пращей над головой. Это был Первосвет. Он ужасно ругался и при этом кривлялся.
Первый камень даже не долетел и до половины пути.
— Лопух! — досадно буркнул я, выходя из камыша. Искать стрелы не было смысла.
Первосвет явно не ожидал меня увидеть. Я поправил колчан и, молча, направился к горе-охотнику.
— Как он меня определил? — чуть не плакал гигант-переросток. И я вдруг исполнился к нему жалостью: он напомнил мне маленького мальчика, у которого только что на глазах сломалась самая любимая игрушка. — Я же по всем правилам: с подветренной стороны, да ещё лежал не шелохнулся…
— Сфальшивил ты, парень! — я подошел ближе. — Манок сам делал?
— Угу, как батяня учили.
— Н-да… Ну ладно.
— А ты сейчас куда?
— На запад, к горной гряде. Думаю, что там у них лежбище.
— А можно и мне с тобой? Вдвоём-то как-то…
Я аж остановился. Не найдя что ответить и потому рефлекторно пожал плечами.
Мы вернулись к тому месту, откуда олень впервые вышел на опушку. Следы тоненькой цепочкой, то теряясь, то вновь появляясь, уходили на запад. Я присел над одним из них — очень четким и характерным в виде небольшого сердечка.
— Ну что? — пробасил Первосвет.
— На запад, как я и думал, — ответил я поднимаясь.
И мы, молча, отправились к горной гряде. Солнце уже высоко поднялось над облаками и окрасило верхушки берез в золотисто-розовый оттенок.
— Сивояр, смотрю, тебе так ничего и не дал? — спросил я.
Первосвет отрицательно мотнул головой.
— Ладно, не переживай. Что-то придумаем. Ты, кстати, тоже новобранец?
— Угу. А ты? Чего не в форму одет?
— Пропало желания служить, — криво усмехнулся я, чувствуя, что отчасти говорю правду. Мне даже самому вдруг стало удивительным то, что при всей своей кошачьей независимости, меня угораздило вступить в войско Лиги.
Хотя… хотя… кто его знает, кем я был до своего беспамятства.
Я остановился: а чего, собственно, об этом раньше не задумывался? Ведь должен был я до всего этого кем-то быть?
— Ты сам откуда? — повернулся к Первосвету.
Тот вдруг отскочил как ошпаренный, и я успел увидеть, как в кусты юркнула лесная гадюка.
— Вот же..! Их здесь, что грязи! — Первосвет хотел было выругаться, но глянув на меня, сдержался. — Я из Жодино, что в Темноводье… Валирский удел.
— А-а-а… — потянул я, слабо представляя, где это.
— У нас там со службой туговато. Да и службой это всё не назовёшь… а так — одно баловство… А в Новоград, сам понимаешь, не так легко попасть. Вот батя и предложил мне отправиться к Клементу. Говорил, мол, там сейчас набор начали…
— Ясно. Затянуло же тебя в такую даль.
Я снова присел: на небольшой полянке ясно виднелись свежие следы оленей. Скорее всего, тут прошло несколько самочек.
— Говорят, что сегодня ночью разведчики снова нашли корабельный сундук на астральном берегу, — вдруг сказал Первосвет.
— Чего? — не понял я, поскольку углубился в свои размышления.
Треск раздался откуда-то слева. Мы проследили направление и увидели сразу трёх олених. Быстро определив ветер, я жестом указал Первосвету место его засады и тот бесшумно для своей комплекции скрылся в зарослях.
Я тоже двинулся в обход. Пару раз мимо шуркнули дремавшие на солнце гадюки, что заставило меня быть еще аккуратнее.
На позицию вышел минут через пять. Олени по-прежнему стояли на той же полянке, медленно перебирая ногами и обрывая с кустов зеленые листочки.
Слегка отдышавшись, я поднялся на колено и взял лук наизготовку. Отсчитав такт, спустил первую стрелу, и она ушла с тихим свистом, виляя хвостом из стороны в сторону.
Выстрел был точен, как никогда: животное сделало рывок вперед, но тут же рухнуло на землю, чем спугнуло остальных своих подружек.
Откуда-то из-под земли вырос Первосвет со своей пращей. Он так угрожающе ею замахал, что даже я впал в легкий ступор. Животные жалобно закричали, пятясь назад. Камень, словно молния, вырвался из пращи, и от удара одна из самок перекувыркнулась на месте.
Мы бросились каждый к своей добыче, радуясь как дети.
Я вытянул сакс и закончил судорожные потуги оленихи встать на ноги. Через минуту ко мне подошел Первосвет, несущий на своих огромных плечах совсем не легкую тушку.
Да, силёнкой его батька с мамкою не обделили.
Я срубил несколько тонюсеньких березок и кинул сверху на них тушу оленя. Первосвет отказался от этого: ну да с его силушкой свою добычу он мог и на плечах до лагеря отнести.
И мы тронулись в путь.
Признаюсь, что первую половину пути я намучился, да так, что уже хотел уже бросить всё к… Но та часть характера, которая звалась упрямством, заставила тянуть волоком ветки с оленем дальше.
Очередного привала я ждал как дара Тенсеса. Сделав глоток из эльфийской фляги, я передал её Первосвету.
