Денис Луженский - Сны чужие
- Да, понимаю, - он, кажется, сам хотел убедить себя в своих собственных словах, - и все же… Ты мне не чужой человек, Олег. Я хорошо относился к твоей матери и она хотела бы, чтобы я о тебе позаботился…
- Не стоит, - мягко перебил его Олег.
- Подожди, - Башкирцев опять поморщился, - не спеши с выводами. Дай закончить. Я ведь желаю тебе добра. Не хочу, чтобы случилось что-нибудь с тобой. Понимаешь, разные друзья, знакомые, а парень один. Я знаю - Женя бы мне этого не простила…
- Стоп, - Олег решительно поднял вверх правую руку. - Дайте теперь мне сказать, Артем Петрович. Идет?
- Ну… - тот замялся. - Хорошо, Олег. Я тебя слушаю.
- Мне двадцать один год, - начал он, по-прежнему спокойным, но твердым голосом, в котором неожиданно зазвучали стальные нотки. - Я вполне могу сам о себе позаботиться и не нуждаюсь ни в чьей помощи, особенно в вашей. У вас есть своя квартира. На ваше имя записаны дача и машина…
- Она же… - возмутился было Артем Петрович, но Олег жестко перебил его:
- Неважно. Эта квартира принадлежит мне. Все что здесь есть - мое. Ваши вещи давно уже ждут вас в чемодане, в моей комнате.
- Послушай…
- Не перебивайте меня, пожалуйста. Я подхожу к самому главному… Вы больше не имеете никакого отношения ко мне и к моей жизни. Меня больше ничто не связывает с вами. Я не хочу, чтобы вы звонили мне и заходили в мой дом. Оставьте свои ключи в прихожей, забирайте вещи и… - Олег сделал красноречивый жест рукой. - До свидания!
Артем Петрович начал медленно багроветь.
- Ты, кажется, не понимаешь, парень, - негромко заговорил он и в голосе его послышалась угроза. - Я же не могу тебя оставить вот так… Это имущество…
- Принадлежит мне. Мама все оформила, документы заверены у нотариуса по всей форме. Я проверил, можете не сомневаться.
- Покажи! - Башкирцев, не сдержавшись, хлопнул ладонью по столу.
- Перетопчешься, - Олег привстал и нагнулся вперед, заглянул прямо в мутные от злости глаза Артема Петровича. - Я ведь тебя очень хорошо понимаю, "дядя Артем". Стервятник ты. Падаль клевать прилетел. Думаешь, мальчишка без родни, без близких - пришел и забрал что надо?
- Да как ты смеешь, щенок! - зашипел Артем Петрович, медленно и грозно поднимаясь из-за стола. - Мало в детстве пороли?! Так это еще не поздно поправить!
Он взмахнул рукой так резко и неожиданно, что Олег попросту не сумел отреагировать. Башкирцев был крупным и сильным мужчиной. Удар сбросил Олега с табуретки, швырнул на пол, на миг ослепив и оглушив…
Странно, но боли он почти не чувствовал, равно как и злости. Вместо этого внутри пробудилось что-то иное… Некая сила, поднявшаяся неведомо из каких глубин, наполнила сознание холодной твердостью стали…
Олег встал и посмотрел на красного как вареный рак Башкирцева, замершего глыбой по другую сторону стола. Кулаки несостоявшегося отчима были сжаты и недвусмысленно упирались в столешницу.
- Значит, вы с ней решили, - заговорил Олег спокойно, вставая на ноги, - что щенок хиляк и дергаться не станет; а если и станет, то козырей у него уже не будет. Главное, ведь, "бумажки" получить, не так ли? А там, глядишь, призывной возраст свою роль сыграет. И верно - за два-то года чего не случится… А я ведь мать сам похоронил. И памятник ей по весне сам поставлю. И себя отстоять тоже, глядишь, сам сумею… "дядя".
- Пожалеешь! - прохрипел Артем Петрович. Он стискивал кулаки с такой силой, что костяшки пальцев побелели.
- Дотронешься до меня еще хоть пальцем, - равнодушно бросил Олег, фокусируя взгляд на его переносице, - и я сломаю тебе руку.
- Кишка тонка, - оскалился волком Башкирцев.
- А ты проверь, - предложил Олег, смотря с прищуром, будто пистолет наводил.
Артем Петрович обжег его взглядом, полным ненависти. Олегу даже показалось: сейчас снова ударит… но Башкирцев так и не решился. Какое-то время они стояли молча друг против друга, потом Артем Петрович сдвинулся с места, обошел неподвижного Олега и исчез в прихожей. Через секунду там зазвенели брошенные на пол ключи и щелкнул, открываясь, дверной замок.
Только теперь неведомая сила покинула его. Разом ослабли напряженные мышцы, предательски задрожали колени и заныла красная после оплеухи щека. На глаза навернулись запоздалые слезы, но Олег не дал им воли. Он подобрал с пола ключи, запер входную дверь, сунул куда-то в угол оставленную Башкирцевым сумку с часами и, войдя в гостиную, без сил упал на диван. Сон подкрался незаметно…
* * *Первое, что он увидел было лицо… а может, морда - получеловечья-полукошачья, скуластая, покрытая коротким, стального оттенка мехом, с длинными бледно-бирюзовыми миндалинами глаз, рассеченных пополам узкими черными зрачками и с плотно сжатыми, почти фиолетовыми губами, чуть приподнятыми в уголках рта.
"Черт возьми!… Зеркало!… Эки?!"
Морда-лицо оскалилось в жуткой улыбочке, обнажив два ряда великолепных острых зубов, с четырьмя чуть увеличенными клыками - два сверху и два снизу, ухмылочка подстать вампиру!
Потом Олег, как обычно, ушел, оставив внутри чувство легкого недоумения, впрочем, уже довольно привычного… Странно, но сегодня он ушел не до конца - остался висеть где-то на границе сознания любопытным взглядом извне…
Эки-Ра тряхнул головой, пытаясь избавиться от возникшего чувства некоторого внутреннего дискомфорта. Он немного постоял, ощущая как чувство это слабеет и притупляется, но не торопится исчезнуть полностью. Смирившись с его присутствием, Эки, наконец, отвернулся от зеркала, висевшего на стене его комнаты - небольшой, сказать по правде, комнатенки в донжоне форпоста Лилап-Рха, Долинном Гнезде рода Ко-Кьеви. Обстановка здесь была более чем скромной: низкое, но очень широкое ложе, покрытое огромной пятнистой шкурой; такой же низкий стол, обложенный валиками-сиденьями; плотные, бархатно поблескивающие занавеси по углам и, само собой, оружие, уложенное на покрытой замысловатой резьбой стойке. Все, что требуется для жизни воспитаннику виша-рукх… не считая, конечно, намеков на роскошь вроде шкуры и занавесей. Воин и в мирной жизни должен довольствоваться меньшим, тогда лишения похода никак не скажутся на его подготовке. А будущий виша-рукх, мастер двух мечей, тот и вовсе должен бы спать на голом полу без одеял и подстилок. Но Эки его наставник позволял чуть больше, чем обычному ученику - это он хорошо понимал, но никак своего понимания не выказывал. Деликатность и уважение превыше всего.
Виша-рукх…
Руки метнулись к плечам, пальцы привычно обхватили длинные, слегка изогнутые эфесы… Клинки, один за другим, со свистом вспороли воздух… Вытянув их перед собой, он долго любовался отполированными до зеркального блеска лезвиями. Шисса - она не для пешего строя, это верная подруга воина-одиночки, а уж в парном варианте - воистину, смертоноснее не сыщешь по всей Долине. Полуторная заточка, доведенная до совершенной остроты, длина клинка - почти в руку. Хочешь - руби ей, хочешь - коли. Чудо-оружие!
