Сергей Коржик - Порубежье
— Плывут, дозорных я давно выслал, сказал Демидий.
— Интересно сколько их, — задал я вопрос.
— Да сколько бы не было, все наши, — ответил мне дед.
Как объяснил Демидий, с того места где горел сигнальный костёр река просматривалась на три версты в обе стороны. Так что до врага сейчас шесть верст. Время еще есть, пока они догребут, до нас против течения эти шесть вёрст, умаются. На приступ пойдут завтра.
— Эх а давненько я не стрелял из лука, — радостно потирая руки проговорил я.
— А што знатно стреляешь? Поинтересовался Демидий.
— Ну знатно не знатно. А за пять сотен шагов в личину стрелу уложу, — похвастал я.
— Што вот так за пять сотен и в глаз? Демидий спрашивал уже не меня, а дядьку.
— Не врёт он, сотник. Не иначе Перун его учил стрелять, он и дальше редко маху даст, — как бы оправдывался дядька. А на пять сотен, он пять стрел поднимет и все в ладонную цель и уложит, — уже гордо заявил он.
— Рядом со мной стоять будешь, — дед давонул авторитетом.
— С тобой, так с тобой, — крепость невелика, если что, везде успею.
Вот наконец их за поворота показались первые челны. Издали почти неразличимы, на фоне берегов, но вот они ближе, ближе и наконец, их можно сосчитать. Около сотни.
. Все они плыли дальним от нас берегом, поднимались чуть выше крепости и приставали к берегу, челны были небольшие, но в каждом сидело по четыре воина. Вождь видимо захотел осмотреть, что из себя представляет оборона, решил подплыть поближе. Самый большой чёлн уверенно двигающийся гребками двадцати гребцов лавировал в зоне моей досягаемости. Ох напрасно…
— Могу убить его, а могу и предупредить — сказал я деду .
— Предупреди! Не хочу воевать. Раз кровь проливши, долго мириться придётся, — сказал дед. Но гляди, дашь маху, вся кровь на тебе. Мы их побьём, хоть и много их. Мы воины, а оне охотники.
— Я молча достал лук, натянул тетиву, выбрал пять стрел, пригляделся, прицелился, и одну за другой выпустил их в щит, стоявший у ног вождя. Триста метров, стрелы пролетели за пять ударов сердца, и одна за другой воткнулись в центр щита.
Чёлн как бы споткнулся, потом гребцы резво увели его к противоположному берегу и по самому урезу воды привели к основной стоянке войска.
— Даа! Хороший выстрел Алёша! Я сам бы ежели б получил вот так нежданно пять стрел в щит, задумался бы. На той стороне у челна собралась толпа, видимо расшифровывала послание. Потом у них загорелись костры. Чего–то они там готовили, мы тоже оставив наблюдателей принялись ужинать. Ночь прошла без происшествий, а на утро у ворот стоял Штырлик со щитом, утыканным моими стрелами.
— Что Штырлик? Принёс мне мои стрелы?
— Вождь зовет тебя, поговорить хочет.
— Ага! Знаю я эти переговоры, потом ножом по горлу и в колодец.
— Нет там колодца Алёша. Вождь слово даёт. Лебедь с ним в лоди была, в её ты щит попал. Она хочет тебя видеть. Ты ведь тоже хотел её видеть. Идём.
— Ага, нашли наивного чукотского мальчика. Сейчас всё бросил, язык высунул и побежал женихаться. Неет брат, так дела не делаются. Берег напротив крепости знаешь? Вот туда пусть приплывает с двумя воинами. Я приплыву с моим дядькой, ты его видел, старый воин. Вот там посидим рядком, да поговорим ладком. Так и передай, хоть вождю, хоть Лебеди.
Дед всё это время простоявший рядом, только крякал и сморкался, его правая и левая рука Добродей и Демидий молчали.
— А што внучок, поезжай, чую судьба это твоя.
Нашли нам с дядькой лёгкий челнок, я выпросил у гусляра гусли, запаслись куском копчёного мяса, да флягой морса и поплыли женихаться. На место встречи приплыли первыми, место было выбрано специально на виду у крепости, чтобы дед видел то, что происходит и если что, знал бы как поступать дальше. Развели костёр, нарубили небольшими кусками мясо, накололи его на колышки и воткнув их с наветренной стороны принялись ждать невесту. Но вот показался челн, в нём сидело пятеро. Пятеро не двое, тут бы маху не дать, Особо пугаться нам с дядькой нечего было, мы в броне, они в меховых безрукавках, мы со сталью в руках, они дай бог с копьями и не факт что наконечники копий стальные. Я открыл тул, натянул тетиву на лук и спокойно сидел на полу засыпанном стволе дерева. Дядька приготовил свой лук. А что? Бережённого бог бережет, а кто не успел спрятаться, сам виноват. Вот чёлн пристал к берегу рядом с нашим, и на берег выпрыгнула девушка, Штырлик и суровый воин вооруженный топором, щитом и копьём.
— Ну, это нам не супротивники, сказал я застёгивая тул и вставая навстречу.
Не доходя шага три, поклонился деве, улыбнулся и сказал:
— Проходи к костру, садись, угощайся мясом, погрейся, потом поговорим. Перетолмачь ей Штырлик. А сам оглядывал её, — Не супер модель однозначно, но и не мышь серая. Симпатичная шестнадцатилетняя девушка, с интересом тоже разглядывала меня. Нет, ну какая она Лебедь, Лебедью она станет годам к двадцати, а пока, так себе гусёнок.
— Лебедь спрашивает ты ли стрелил в её щит. И чем докажешь?
— Да не вопрос. Вон сидят двое в челне, пусть укрепят щит и плывут. Я докажу.
Воин что–то крикнул гребцам, те выставив щит, взялись за вёсла и челнок не быстро, но стал отдаляться. Вот уже метров сто, сто пятьдесят, двести, я расстегнул тул, двести пятьдесят, наложил первую стрелу, не отрывая взгляда от цели, триста! Пять хлопков тетивы. Пять улетевших стрел.
— Всё, сказал я, кино кончилось. Зовите посмотрим, как оно получилось.
Полчаса пока челнок добирался до нас, мы молчали. Принесли щит, пять стрел торчали одна возле другой.
— Ты мог убить отца, но сделал этого, почему? Спросила через толмача девушка.
— Не захотел убивать своего будущего тестя.
— Воин, услышав ответ расхохотался. И что–то сказал Штырлику. Тот перевёл.
— А чем ты заплатишь за Лебедь? Право быть её мужем дорого стоит.
— Я не корову или овцу для хозяйства покупаю, а беру в жёны, в вечные подруги себе, любимую девушку. Я ведь не подзаборная шавка, я сын вождя и внук вождя. А мы себе жен на торгу не покупаем.
Штырлик перевёл, и девушка покраснела от услышанного.
— Что скажешь Любавушка? Переиначил я её имя. А Любава молчала. Видимо обдумывала сказанное мной.
— Пауза затянулась, я взял в руки гусли и перебирая струны настраивал их под себя.
Позволь Лебедь спеть тебе, не знаю как далее будет, но пока войны меж нами нет.
— Ой, мороз, мороз,
Не морозь меня,
Не морозь меня, моего коня.
Не морозь меня, моего коня,
Моего коня белогривого.
Моего коня белогривого,
У меня жена, ох, ревнивая.
У меня жена, ох, красавица,
Ждёт меня домой, ждёт печалится.
Я вернусь домой на закате дня.
Обниму жену, напою коня.
Ой, мороз, мороз,
Не морозь меня,
Не морозь меня, моего коня.
Так как музыка песни была не быстра, а текст простой, Штырлик успевал переводить её слова. Любава слушала песню, и завороженно смотрела на меня. Песня закончилась. Девушка что–то сказала воину, тот хмыкнул, поднялся прихватив копьё и поглядел на меня с интересом удава при виде кролика. Штырлик проговорил:
