Сергей Коржик - Порубежье
— Нет, войны не будет, нельзя воевать с таким мудрым зятем. Утром мы уйдём, через луну жди род Лебедей. Осенью приду посмотреть, как вы устроились. Караван с солью и товарами придёт через пол луны. Садись, перекусим по–походному, и лети уже Сокол к своей Лебеди. Перекусывали до утра, Я спел им «Мороза», «Коня», «Воеводу». После «Воеводы» вождь уточнил количество лошадей, так как слова «десять тысяч» для него ничего не значили, а Штырлик обошёлся словом «косяк» видимо по аналогии с косяком рыбы. Когда я ему указал на небо и сказал что лошадей в три раза больше чем сейчас видно звёзд, Вождь задумался и спросил:
— Там, откуда вы пришли вас много?
— Очень много вождь. Мы как пожар распространяемся во все стороны, и те, кто нам противятся, уничтожаются, а те, кто становится нам другом идут вместе с нами. Подумай вождь. Сам знаешь, пожар можно потушить только встречным пожаром, хватит ли у тебя сил разжечь встречный пал?
Утром, все погрузились в челны и отчалили, со мной на берегу остались только два молодых родственника Любавы и Штырлик. Они то и переправили меня в крепость. А там у ворот меня ждала толпа встречающих во главе с Дедом.
— Я принёс вам мир, а себе добыл невесту, её зовут Любава. Осенью приедет мать, благословит нас, и тогда сыграем свадьбу. А пока я прошу разрешения у тебя Воевода отбыть с челядью и холопами к месту строительства селения «Алёшино». Соседями будем.
— Отъедешь, никто тебя силком держать не будет, но сначала, поведай нам голубь, о чём договорился с вождём. Я вкратце поведал о переговорах, о том, что через месяц придёт приданное Любавы в виде целого рода и его имущества, о необходимости строительства собственного селения, о том, что осенью тесть нагрянет с инспекцией, и мне нельзя ударить в грязь лицом. Поведал и о том, что поставил вождя перед выбором, либо он с нами, либо, не он первый не он будет и последним.
— Мне показалось, он умный человек, и мы заимели в его лице доброго соседа и союзника. Вот вкратце и всё. Теперь отпустите меня, меня невеста заждалась. Соскучилась небось. А Любава оказалась на сторожевой башне, она стояла одна и смотрела на последние челны уплывающего войска.
— Не грусти Любава, скоро твои родичи приедут, а пока учись языку. Вот например, — я Алёша, ты-?
Любава что–то сказала в ответ.
— Нет! Я покачал головой, и повторил. Я ударил себя в грудь рукой и сказал Алёша, указал рукой на неё и сказал по слогам Лю–ба–ва . Девушка прислушалась к звукам, присмотрелась к губам и неуверенно повторила Лю–ба–ва? Да, Да, Любава! Я подхватил девушку на руки и закружил её. Повторяя Лю–ба ва, Лю–ба–ва, Лю–ба–ва. Как говорили древние китайцы, любой путь начинается с первого шага, а изучение чужого языка с первого слова. Вечером, мы сходили на посиделки к костру, где я спел все старые песни, мне уже пытались подпевать и знакомую Любаве, но не слышаную остальными «Ой мороз, мороз».
А на следующий день началось великое переселение. Вновь отволокли брёвна на берег, связали плоты, погрузили скарб, уже вечер. Утром следующего дня погрузили животных, и вот по одному плоту, в сопровождении пары челнов, мы переправились в «Алёшино». Пока, разгрузились, пока установили шатры, наступил вечер, перекусили и уснули, кто где упал. Оказалось, со мной ушел из крепости гусляр. Он объяснил, что человек он вольный, идёт туда куда хочет. На сей момент ему интересно со мной, в первых он еще не все песни выучил, во вторых он доделал мне мои гусли и хотел бы посмотреть как я на них собираюсь играть.
— Гусли Еремей это хорошо! Но, есть у меня задумка, мельницу хочу построить.
— Да зачем тебе боярич мельница? Ржи то, не амбары ломятся.
— Дай мне время Еремей, будут и амбары ломиться от ржи. Но пока мельница будет пилить доски, из досок будем строить ладьи, стелить полы, крыши. Да много куда нужны будут доски. Эх, мне бы головастого кузнеца, да такого же мастера горшечника.
— А ты сына кузнеца у деда выпроси, он хоть молодой, но ухватистый. Косы то «боярки» все его рук дело, не нахвалятся. А горшечников в крепости трое, столько не нужно. Любой к тебе пойдёт, все они мастера добрые и сыновья у них подмастерья хорошие.
— Спасибо тебе Ерёма, обнадёжил. Возьмёшься ли за постройку моего терема? Но по новому укладу.
— Что за новый уклад боярич?
— А вот увидишь. Будешь старшим строителем. Дам тебе под начало рубщиков леса, тех, кто этот лес с вырубки на место стройки тягать будет, тех, кто шкурить бревна будет. Знаю я что лес сушить надо, да нет у нас времени Ерёма. Подворье у меня будет не большое, чай не князь. Лесу вокруг немеряно, если что сгниет, построим новое, но уже из сухого дерева. А пока пойдём к людям, я объясню, что где будет стоять, и дам тебе помошников. Созвал народ на поляну и повторил им все, что я задумал о своём посёлке.
— Вот от этого места где я стою в обе стороны по пять десятков сажен в обе стороны и сто сажен вглубь , моё подворье, шесть сажен улица и по пять десятков сажен вглубь, будут подворья моих дружинников и ближников, далее шесть сажен улица мастеров и купцов, и ещё далее улица огородников и совсем далее хлева для скота . В первую очередь прорубить просеку к будущим крестьянским дворам, далее они определяют, где их поля, там вырубается лес, корчуются пни, выравнивается земля, пашется и сеется. Во вторую очередь мельница, в третью мой терем. Людей маловато, придётся идти на поклон к деду. А что делать? Пойду. И пошёл. Вернее поплыл. И упал на колени, и бился о пол, рыдая и плача и рвяше на себеху рубаху, до тех пор, пока дед, давясь со смеху, икая и плача, не утвердил все мои просьбы по людям и железу. Аргументировал свои просьбы своей дипломатической работой, мол, войну отвёл, друзей присовокупил, а вот придет родня Любавы, мы тоже в случае чего поможем по–родственному. Уплыл от деда с плотом железного припаса, сыном кузнеца, двумя семьями горшечников, кое каким инструментом, да пару мешков семенного припасу. Приглашал деда посмотреть место будущего селения. Тот отговорился своими проблемами, но осенью обещал приехать осмотреть что готово, и как народ приготовился к зиме. По прибытию сразу озадачил горшечников:
— Один идёт вверх по течению, другой вниз по течению, хоть по эту сторону реки хоть на том берегу. Искать и найти глину, для изготовления в первую очередь кирпича для печей, а затем и для дымоходов. Место найденного карьера глины, через два года, отдаю в аренду за десятину от изготовленного товара. Навечно. Там стройтесь, там ройтесь, там работайте, но чтобы через месяц у меня был кирпич. Ясно ли?
— Не обманешь ли боярич? Навечно за десятину?
— Вот при всём чесном народе, крест в том целую. Поцеловал и перекрестился.
