Хозяйка кофейной плантации (СИ) - Тартен Шарлота

— Похвальное рвение следовать тому, чему вас учили, — усмехается он. У Мигеля удивительная способность всё выворачивать наизнанку, делать из белого чёрное. — Мне нравится, ваша невинность.

Он собственническим жестом проводит по груди, и я отшатываюсь, чтобы с размаху впечататься в его требовательные губы.

Мигель будто этого и ждал. Запускает ловкие пальцы в причёску и вытаскивает шпильки, которыми её скрепила Мила. Волосы рассыпаются по плечам, прикрывая грудь.

Губы Мигеля хозяйничают во рту, не позволяя мне отстраниться. Я попала в плен. Не вырваться. Пока ещё есть желание поставить его на место, но с каждой секундой поцелуя это стремление к свободе тает, как снег на губах.

— Простите, синьор Мигель, — смущённо кашляет рядом дон Смит.

Мигель неохотно прерывает поцелуй, не спеша ослаблять стальную хватку. Я словно клещами зажата. Со стороны сцена выглядит непристойно. Я снова заливаюсь краской. Он держит меня на коленях, как гулящую девку.

— Не стоило прерывать меня, дон Смит, — лениво тянет он. А я от смущения не могу смотреть поверенному в глаза и, к удовольствию Мигеля, прячу лицо у него на груди.

— Я закончил оформление документов, требуется только ваша подпись и в идеале подпись доны Виктории, — чётко, по-деловому докладывает дон Смит.

Он идеальный исполнитель, незаменимый управляющий. Умеет проявить, когда нужно инициативу, но и своими мозгами пользуется.

— А я ещё не закончил знакомство с сеньорой Тори, — поглаживая меня по распущенным волосам, произносит Мигель. — Ступайте, как я закончу, подойду.

Вот наглец! Я задыхаюсь и надеюсь, что от такого неприкрытого самодовольства Мигеля, а не потому, что нахожусь в его объятиях.

— Смею вам напомнить, сеньор, что дона Тори девушка знатного происхождения и если поднимется скандал, то от вашей репутации ничего не останется, — храбро воюет за меня дон Смит.

— Неужели вы думаете, что меня волнует репутация? — Смеётся Мигель. — От неё давно уже ничего не осталось ни в Старом Свете, ни в Новом.

От благодарности за заботу у меня на глаза наворачиваются слёзы. Мигель снова неправильно понимает причины их появления и говорит:

— Ну, же Тори не плачь, — растерянно произносит Мигель. — Терпеть не могу женских слёз.

Я всхлипываю, и почему-то в памяти всплывают воспоминания не самого счастливого детства. Как в калейдоскопе проносятся они у меня в памяти. Но это не мои воспоминания. Неужели у настоящей Виви не было счастливого детства? И дон Смит первый человек, который отстаивает её интересы.

Мигель осторожно встаёт и ставит меня на ноги. Убрав волосы с лица, целомудренно целует в губы шепча:

— Всему своё время моя горячая девочка. Первая брачная ночь не за горами. Тогда ты не скажешь мне «нет».

Повернувшись к дону Смиту, бесстыдно спрашивает, вгоняя меня в краску:

— Нельзя ли как-то ускорить бракосочетание? До завтра я не продержусь, клянусь, вам дон Смит, лишу невинности вашу протеже сегодня же ночью.

Глава 12

Дон Смит лукаво улыбается, глядя на нас. Молодость мол, что с вас взять. Были и мы когда-то рысаками.

А мне несмотря на его понимание нестерпимо стыдно. Как будто отец застал меня за непотребным поведением. За время пути первое впечатление о доне Смите кардинально изменилось, ещё раз подтверждая прописную истину, не судите о человеке по внешнему виду.

Замечаю, что я дона Смита воспринимаю ни как поверенного, а как друга и даже ловлю себя на том, что в глубине души хотела бы, чтобы он заменил мне отца.

— Ну, почему же нет, дон Мигель, — мягко говорит поверенный и понимающе кивает, — у вас на фазенде своя церковь, наверняка и священник имеется. Уладим всё в лучшем виде. На вечерней зорьке повенчаетесь.

Как он сказал романтично «на вечерней зорьке», даже сердце затрепыхалось в предвкушении.

Как же всё просто, когда даже священник свой собственный, карманный. Ни оглашения в течение трёх недель в церкви по воскресеньям, ни ожидания брачной церемонии.

— Брачный контракт я уже составил, — добавляет дон Смит. Его лицо лучится радостью, а я удивлённо смотрю на него. Вроде бы как он был против того, чтобы Мигель становился моим мужем. Надо будет узнать отчего такая перемена. — Условия по традиции, обсуждать будете? С позволения, доны Тори, я буду представлять её интересы.

Я как-то не вдавалась глубоко в свадебные традиции Португалии, меня больше интересовала экономика, политика, внешние связи, особенно с Бразилией, её единственной колонией в Америке.

Но помню, что после сватовства, специально собирались две семьи для обсуждения брачного контракта, куда входило, в том числе и размер приданого невесты. Все договорённости записывались. Это мероприятие называлось fazer о casamento или «делать женитьбу», а форма именовалась casamento falado «обговорённая женитьба» или casamento de inculca «женитьба со справкой». А запомнила всё это потому, что понравилась женитьба со справкой. Сейчас я выхожу замуж именно так, над чем смеялась в своё время.

— Да, бросьте вы, дон Смит, я вам доверяю, репутация у вас безупречная, — произносит Мигель, небрежно взмахивая рукой. — Исключительно порядочного человека. Я успел уже в этом убедиться.

Дон Смит расцветает на глазах. Доброе слово и кошке приятно.

— Да и вы, думаю, мою репутацию тоже знаете, — вроде бы и голос звучит равнодушно, но с лица дона Смита сползает улыбка.

Мигель внимательно наблюдает за поверенным, и его реакция удовлетворяет этого загадочного человека. За кого, чёрт побери, я выхожу замуж? Что за репутация у моего будущего мужа, что только о её упоминании порядочные люди бледнеют. Ох, непрост Мигель!

— Тебе стоит пойти принарядиться перед венчанием, — нагло улыбаясь, Мигель проводит по спине рукой, вызывая мириады электрических импульсов. Не мужик, а сам дьявол! — Продолжим, на чём остановились, после церкви.

Целует он меня поцелуем собственника, словно клеймит. Вот зараза! Небрежно стряхивает с колен и шлёпает пониже спины. От унижения мне хочется разрыдаться и вцепиться в его физиономию одновременно. Сволочь, просто сволочь!

Дон Смит понимающе улыбается, а мне от стыда хоть сквозь землю провались. И не потому, что я в теле испуганной девственницы. Я даже в своём распущенном двадцатом веке, когда была молодой и красивой не позволяла с собой обращаться неуважительно.

Сжимаю кулаки, чтобы высказать всё, что я о нём думаю. А если получится заехать ему по лицу. Вот только сомневаюсь, что он позволит даже замахнуться. Вон, как сверкают от предвкушения развлечения глаза. Нет, я не доставлю тебе удовольствия унижать меня. Что-нибудь обязательно придумаю.

— Дона Тори, я помогу вам освоиться, — предупредительно предлагает дон Смит, утаскивая меня за руку. — Представлю вас управляющему и экономке, а они, если пожелаете, познакомят вас с остальной прислугой.

Я медленно киваю, а Мигель ухмыляется. Если мне даже не победить его, то это не значит, что я не должна попытаться.

— И ванну прими, — кричит мне вслед жених, — вечером у тебя не будет для этого времени.

У меня в ушах стоит его многообещающий мех, я красная как рак вбегаю портик дома.

— Дон Смит, что всё это значит? — Тяжело дыша спрашиваю я. — Вы же были против свадьбы с Мигелем, а теперь помогаете.

Он устало присаживается на скамью.

— Тори, я старше тебя и опытнее, — с грустью в голосе говорит Смит, — я гожусь тебе в отцы. Послушай моего совета.

Я присаживаюсь рядом с ним и склонив голову внимательно слушаю.

— То, что сделал Педро отвратительно, но ничего изменить нельзя. Но как бы парадоксально это ни звучало, тебе повезло.

— Что вы такое говорите, дон Смит? Признаюсь, что за время путешествия я привязалась к вам и прислушиваюсь к вашему мнению, — я возмущена его предательством. То, что он оказался на стороне Мигеля, я иначе не расцениваю. — Но то, что вы согласились помочь так быстро обвенчать нас, меня неприятно разочаровывает.