Malice Crash - МЭЛИС КРЭШ И НЕВЕСТА ДЬЯВОЛА
–Причем свою жизнь я потратила не на ерунду, – подытожила я. – И мое имя ассоциируют не со всякими конфузами...
Причем это неассоциирование иногда доходит до смешного – если я оказываюсь замешанной в двусмысленной ситуации, годной для анекдотического бессмертия, ситуация эта свое бессмертие обретает. Но не с моим именем... Во всяком случае, пока мы мотались по реальностям, я как минимум раз услышала от малявки Айли «анекдот про дрова» (живучая байка) и с удивлением узнала от Стере, что, оказывается, выяснили наконец, кто тырит материал из склада. И это вовсе не Мэлис с ее стремлением делать добро, а всего-навсего любители симуляторов, устроившие все это ради сравнения игры с жизнью. Я, помнится, осторожненько возразила, сообщив, что и сама в свое время увлекалась виртуальным садизмом. И услышала в ответ, что я с еще некоторыми товарищами могу в любое удобное время делать что угодно с реальным материалом, а малышня с начальных курсов, не имеющая в родственниках беспредельщиков, сценаристов, коллекционеров и далее по списку вплоть до Кирстен Сайрелл, – нет. После этого у нас состоялась веселая дискуссия на тему того, каким боком тут вообще Кирстен, у которой вроде бы нет потомков, и всплыла история о первой ученице «Цветов зла», но ко мне это уже отношения не имело.
–Понял, принял, осознал, – похоже, мое воспитание начало приносить плоды. Интересно, след от них останется или так и сгниют?
–Надеюсь, – я обвела взглядом мрачную комнату, заглянула в щель между шторами и закрепила наконец-то пойманный вид из окна. Культовое сооружение, примерно соответствующее моему видению, в городе было одно. И только в нем шел процесс, однозначно определяемый как дизайн, редизайн и передизайн ко всем Контерам. Распоряжалась процессом некая леди в возрасте Алары, обладательница роскошной шевелюры цвета неонового рассвета. Демонесса эта предпочитала в одежде все материалы металлу, потому с целью заглушить громыхание аксессуаров орала во весь голос. Приложить собственную мысль к делу ей приходило в голову крайне редко. В основном все руководство процессом заключалось в наезде на заведомо слабейших исполнителей.
В прошлый раз, понаблюдав с полчасика за издевательством и словесным избиением и классифицировав личность в доспехах как хейтера законченного, я сменила вид из окна и потеряла возможность следить за происходящим. Теперь эта ошибка была исправлена, и у нас под окном опять имела полное право орать обладательница неоновой шевелюры и татуированной шкуры. В смысле, не в качестве дополнения к доспехам. Татуировки у этой командирши были на ногах (зелено-розовые разводы – возможно, драконья чешуя) и еще одна на плече, как раз под наплечником в форме мифологической оскаленной морды. Что именно там было изображено, я не рассматривала – то ли шаровая молния, то ли паук.
В данный момент, впрочем, храм был тих, темен и пуст, двери его – раскрыты, и вообще картина отличалась от статичного изображения лишь наличием кружащих над крышей летучих мышей.
–Мэлис, ты говорила, что у тебя есть план, – ага, и сейчас мы его скурим... В рамках борьбы с никотиновой зависимостью. Люблю я эти двузначные слова.
–Есть, есть... Вот можешь мне своими словами рассказать, как ты любишь Алару? Не «зачем?», а надо...
У меня была одна небольшая идея. И связана она была с образчиком сенгарийской технологии в первую очередь. Другое дело, что почти законченному простому вирусу нужен был соответствующий носитель, и создавать его было больше некому. Методом исключения я выбрала – написать самый банальный стих. Даже не в моем стиле, а так. Из разряда «наступи на горло песне, пусть побулькает, зараза». Чтобы для Виталика потолком смотрелся, прямо-таки надрывом и опусом магнусом в форме лебединой песни. А то завалит еще просьбами наваять дополнительно графомани. Не то чтобы я не смогла бы. Но – вопрос по цене несопоставим.
Короче, я минут двадцать выслушивала путаные и повторяющиеся фразы, выписывая на листик типичные метафоры. Нужно было, в конце концов, сделать стилизацию – но такую, какую можно было бы использовать для дела. То есть, ее исполнителя не погнали бы из храма поганой метлой и руками всех присутствующих. Параллельно я правой рукой добивала на мини-клаве параметры вируса. Кое-что пришлось править, потому что из рассказа я вывела примерное отношение Алары к Виталию. Как у вампира к комару, естественно. Коллега – но не того калибра и жутко надоедает. И намеков не понимает, и прихлопнуть неэтично.
Не говоря уже о том, что для хейтера прямое устранение мешающего жить объекта иногда немыслимо. Видимо, Виталька попал именно на такое «иногда», иначе получил бы профилактическую смерть и разочарование в любви на всю оставшуюся жизнь. Хотя не факт. Вампирчик этот относился примерно к той же породе, что и Ник Лара. Питбули отдыхают. Челюсти и монтировкой не отожмешь... И наличие клыков все только усложняет.
Перестав кивать в пустоту (Виталька замолчал, поняв, что повторился уже по третьему кругу), я взглянула на листок и принялась выводить под сложившимися в корявую намалевку словами объединяющую их в целом графомань. С банальными рифмами, местами без оных. С сигнальными строчками. И с духом Виталика Каланца в качестве основы.
Моя любовь темнее черных роз
И облаков предгрозовых закатов.
Вестей, что друг сегодня мне принес,
Что ты опять ушла с другим куда-то.
И тьмы межзвездной над моей землей,
И горького, не странного, желанья –
Всю жизнь свою пробыть рядом с тобой
И слушать звук ненужного дыханья.
Она же - ярче тайного огня,
Что в сердце тосковал неутомимо...
Проклятья солнца, что не для меня
И не тебя лучом ударит в спину...
Темнее ночи, ярче синих звезд,
Чернее, чем минута расставанья...
Как вновь поднять упавший в бездну мост
И как вернуть миг краткого свиданья?
Я буду ждать решенья о судьбе
Своей, твоей, но ты здесь в роли бога...
Моя любовь ведь Тьмы самой сильней,
Но ты - не Тьма, а черный свет восторга.
Пойми, ведь ты - одна на этот мир,
И я хочу, чтоб ты была моею...
Пусть знаю, чем всегда тебе я был...
Иди ко мне – пусть Тьма тебя согреет...
Прочитав свое творение вслух, я полюбовалась увеличившимися глазами клиента и уточнила:
–Нормально?
–Прекрасно, – выдохнул Виталька.
–Спрашиваю еще раз, для вас нормально? – я перешла на «вы» намеренно. – Смог бы написать на подъеме романтических чувств?
–Да, – Виталька поскреб свою фирменную щетину. – Наверное. Я же не Пушкин и тем более не Богданович...
–Теперь объясняю популярнее... Я превращу этот стих в катализатор реакции влюбленности. От тебя потребуется одно – прочесть его Аларе. Ну, и увернуться, когда тебя будет бить Дэвил, хотя на этот счет я сомневаюсь. Думаю, он только обрадуется досрочному освобождению...
