Malice Crash - МЭЛИС КРЭШ И НЕВЕСТА ДЬЯВОЛА
–В общем, то, что она про себя рассказывала – правда, – я почувствовала, что сама сбиваюсь на тот же диалект. – Почти все. Хейтеры – это такое дело, они много чего творят, но в целом с ними ужиться можно. Помнить только надо, что им без ненависти никак нельзя. И особо не слушать, что они там несут. Чего каждый конкретный хейтер хочет – это у него и в мыслях не найдешь... Хотя вот у Алары хватает смелости себе и окружающим признаваться. В аналитики она хочет. На дно она хочет, чтобы и себя с чистой совестью ненавидеть, и окружающих. Но за собой она никого не потянет, я уверена. Не тот демон...
–Она все равно мне нужна, – Виталька покрутил в пальцах окурок. В помещении воняло горелым табаком с примесью какой-то дряни, но запах мгновенно исчез, как только сигарета потухла. – Не должность. Она. Малая, скажи прямо – ты по правде разумеешь?
–Ты не смотри, что мне двенадцать, – я в очередной раз прокляла эйджизм[ 40 ] в целом и особенно в подсознательных частностях. – Я разбираюсь. Демонов любят не за что-то понятное. Тот, кто действительно любит, не умеет рассуждать о любви. И так далее, и тому подобное. Знаем, проходили. Я просто не хочу, чтобы меня за оказанное благодеяние потом проклинали. Я за свою помощь потом жду услуг, сам подумай...
–Бескорыстные вымерли, – Виталий усмехнулся. – Вымерли ввиду полной бесполезности. Каламбурчик[ 41 ]... Да согласен я. Обязан так обязан... Поклянусь. Дай координаты.
–И не только координаты, – я вернула улыбку. – Но и гарантию...
Из-за спинки кресла высунулись усы все того же таракана. Виталька быстрым движением поймал насекомое, внимательно рассмотрел и, пугнув вампирским выражением лица, бросил в сторону дивана. Равновесие в отсутствующей душе явно восстановилось.
А я подумала, что больше никогда не буду помогать пророкам. Пусть по этому делу другие мучаются.
Дневник Алары. День 86 год 12.
Мама, кажется, проявляет вездесущность. Спрятаться от нее может только Гэбриел, и отыгрывается она на мне. Лерна, естественно, занята, хоть и с трудом может объяснить, чем именно. С дизайном мы уже разобрались, основные идеи я одобрила, осталось утвердить список гостей. Ума не приложу, с чем мне в этом вопросе может помочь Гидра. Разве что собрать такой комплект, чтобы от ненависти стены трещали. Если она решит, что нужно пригласить Аллоя, я его на нее натравлю...
Рингил опять Контер знает где, а вот его мне хотелось бы видеть на церемонии. Не Контера, естественно. Хотя очень интересно, как бы проклятый шеф смотрелся рядом с папой. Папа должен быть обязательно. Но заранее не появится, ему так баланс править не надо.
Думаю о том, чтобы схоронить куда-нибудь этот дневник. Где-нибудь в городе. Так, чтобы я сама не знала, где он лежит. А то отдельные личности прочтут, и что потом делать? Самоуничтожающимся я его делать не хочу. Была когда-то идея, теперь нет. В этой тетрадке – все, что осталось от меня. Я меняюсь. Остаюсь собой, но все равно меняюсь – у меня будет взрослая жизнь, без экспериментов и проб. Я перестану исправлять свои ошибки, хоть раньше и редко пробовала.
Я забуду о том, что любила слушать свой голос. Уберу подальше записи, оставлю только Мэлис – потому что она должна остаться все равно. Что бы ни случилось.
Мэлис... Интересно, можно ли пригласить ее? Я могу подождать несколько дней, пока не прибудут все. И Гэбриел может – он даже не пользуется случаем потренироваться. Надо с ним поговорить. Он ведь хочет быть настоящим хейтером, действительно хочет...
Почему мне так хочется вывести на обложке моего дневника «Хроники самообмана»? Сейчас там написано «История, которая зачем-то была». Но я уже сомневаюсь в том, что все было именно со мной. Здесь я смела писать то, в чем не признаюсь себе до конца. Поэтому девушка, писавшая дневник – это не совсем Алара. И я – тоже не совсем я. Где же тогда я сама? Скоро меня не будет волновать этот вопрос.
Почему-то я еще не разучилась верить в то, что записываю сюда. Еще не до конца.
Рингил смотрел на спящую Сулмор, а упрямая память снова и снова прокручивала один и тот же кусочек недавнего (всего несколько дней прошло, а кажется – не меньше месяца) прошлого.
«Не предавай меня...»
Она видит будущее... Могла видеть и это... Тьма, зачем тебе еще и эта боль?
«Поклянись себе. Ты все равно преступишь...»
Сулмор, ты все-таки ошиблась. Твой Рингил не станет нарушать клятву, которую так и не дал вслух. Да, он любит Мэлис, но... Есть еще такое понятие, как долг. Не тот, который надо платить, а тот, который исполняют. Есть понятие чести, и вот оно совсем не совместимо с предательством... Сулмор – не какая-то там фальшивая императрица, которую надо в рамках услуги влюбить в себя и свести с ума. Не кто-то, с помощью кого развлекаются. Не кто-то, о ком не думают...
Он осторожно коснулся тонкой белой руки, спрятал ее в ладонях, как хрупкую бабочку – с немыслимой осторожностью, невозможной для хейтера нежностью... Потом раскрыл ладони и долго рассматривал покрытые черным лаком ногти, похожие на лепестки мертвого цветка. Изящность, проявляющаяся при тщательном рассматривании Ангмарской, завораживала. Рингил не сразу заметил, когда Сулмор открыла глаза.
–И что ты на мне прочел? – произнесла она, не делая, впрочем, попытки освободить руку. – Много интересного?
–Очень, – Рингил осторожно поднес ее пальцы к губам, тщательно следя, не проявит ли Ангмарская недовольства. – Ты красивая...
–Да ну тебя, – Сулмор оттолкнула его и села – одним движением. – Я – нежить... а ты – извращенец.
–А нормальных и не бывает, – подхватил хейтер. Похоже, у Ангмарской с утра было не самое плохое настроение.
–Что без меня было? – Рингил ждал этого вопроса. До сих пор хейтер скрывал от Сулмор существование договора с Эанис. Конечно, тьма видела, как Рингил штудирует материалы и занимается виртуальными тренировками, но об эксперименте с инфовирусом пока что умалчивалось. Хейтер понимал, что его будут отговаривать.
Но теперь, когда частично все уже свершилось, скрывать правду казалось неверным выбором.
–Я проиграл, – Рингил постарался, чтобы это прозвучало не слишком похоронно. – Эанис доказала мне, что я не всесилен, и пользы от меня ноль целых хрен десятых... Ненавижу ее...
–Однако зовешь по имени, – есть такой грех... А как ее звать, бабушкой, что ли? Так ведь не обидится... Наоборот, обрадуется, что наконец-то состоялось признание...
–У нас временное перемирие, – Рингил прилег, использовав вместо подушки колени Ангмарской. Насчет этого она пока что не возражала. – Я учусь у нее. Больше мне просто негде было бы...
