Янина Жураковская - Хранители времени
— Здрасьте, — сухо сказал Ярок, дергая Зикку за рукав. Горгона сердито отмахнулась. Глаза Гапона стали похожи на два желтых блюдечка, щупальца недоуменно зашевелились.
— Вечер, смертный, — в голосе Сивера позвякивали осколки льда, но спичку к нему подносить не рекомендовалось. Только что воссозданный хрустальный шар разлетелся острыми сверкающими брызгами. Стёкла в очках Ярока покрылись сетью мелких трещин.
— Вах, здравствуй, дарагой! — недружелюбно оскалился Аринх и под нос себе прохрипел: — Чтоб ты в арык упаль, шэлудывый сын аднаглазава стэпнова шакала… Падхады, знакомытца будэм, слющай!.. Абэззяна, сын осла…
— Штало быть, Вашья, — заметил Шольд тоном, каким обычно убелённые годами целители говорят: «Облезаем, значит? Интересненько…» — Вше яшно.
— Васенька… — прошептали девушки, таращась на богатыря так, словно он был новым сортом карамели из лавки «Сумасшедшие Сласти».
Пока Фиораветти, Даня и Малинка изображали из себя скульптурную группу «Пораженные молнией», а Зикка сосредоточенно наматывала на палец один из своих локонов, не обращая внимания на жалобное шипение змейки, Леориэль решительно расшнуровала куртку, поправила воротник… И Кристанна, изящно поведя плечиком, оттёрла её в сторону и послала красавцу Васе пламенный взгляд, от которого простой смертный свалился бы с кровоизлиянием в мозг. Ярок подавился неосторожно отхлебнутым из фляжки компотом и обеими руками схватился за горло. Шольд сделал вид, что подавился. Сея радостно ахнул и что-то зашептал себе под нос, то отстукивая ритм, то высчитывая на пальцах слоги — капризная и ветреная Муза ниспослала ему вдохновение. Рюиччи издал слабый хрип и, бормоча: «Я люблю Риссочку, золотце мое, единственную, ненаглядную, только её!», прикрыл лицо крыльями. Сивер сжал губы так, что они превратились в узкую белую полоску. Эльфы не наделены столь выразительной мимикой как люди и тролли, и обуревающие их чувства зачастую способны понять лишь другие эльфы или прозорливцы вроде Ларвеора. Но будь Сивер человеком, одним его видом можно было бы проклясть десяток-другой врагов.
Наблюдательный Вася чуть притушил свою сияющую улыбку — словно пламя в спиртовке убавил — и добродушно подмигнул полуэльфу. Руны, начертанные на его безрукавке, неожиданно сложились для Ларвеора в слова: «Орёл не охотится на мух».
— Святой кракен, и они ещё смеются над нашими брачными играми!!! — вслух возмутился Гапон.
Коль я не смог вас позабавить,
легко вам будет все исправить.
Представьте, будто вы заснули,
а перед вами сны мелькнули.
В чертоге перемещений с некоторых пор напоминавшем не то зал ожидания на одном из центральных московских вокзалов, не то метро в час пик, воцарилось некое подобие спокойствия. Призванные аартами звери бродили по залу, негромко тявкая и рыча. Повар, покончив с медитацией, принялся выполнять какие-то странные телодвижения, воображая себя то цаплей, то обезьяной, то выхухолем. Зикка и Ярок восхищённо следили за ним и, вырывая друг у друга свинцовый стержень, что-то зарисовывали, а, может, записывали на листе пергамента. Барды задумчиво перебирали струны, Сея подыгрывал им на флейте. Вася красивым баритоном пел что-то невыразимо печальное о воинах, павших в неравном бою. Фиораветти, Даня и Малинка слушали его, то и дело всхлипывая. Шольд злобно косился богатыря. Обмотанный бинтами мумия увлеченно беседовал с Леориэль. То, что она говорила по-эльфийски, а он на своём рычащем наречии, их нисколько не смущало. Гапон полировал чешую. Рюиччи играл сам с собой в карманные шахматы и отчаянно жульничал. Аринх, кривясь так, словно сжевал без мёда дриадский фрукт ситронум, пытался проникнуть в суть «Философии деструктивного лергенциклотомизма», выданной ему Ларвеором для лёгкого чтения. Маги сидели в сторонке, чертя на полу какие-то схемы и графики, и их узкопрофессиональный разговор, к тому же на каррише и на пониженных тонах, не интересовал никого. Кроме, разумеется, Ларвеора. О нет, капитан не шпионил. Он лишь устроился так, чтобы видеть обоих магов. И нет, он не подслушивал — он слушал. На слух, равно как и на зрение, в его семье никто не жаловался с тех пор, как триста лет назад одна бойкая кареглазая эльфочка отвесила пощёчину седому, покрытому шрамами наёмнику по имени Эрвет и, вздёрнув аккуратный носик, заявила: «Да я скорее гоблина поцелую!»
— А я говорю — не может! — полушепотом возражала Кристанна. — Сив, они все независимые, и это не рвыжная обманка, а призыв! Каждый аарт выдергивает предметы из разных слоёв реальности. В каждый вкачано столько Силы, что их еле держит Жемчужная сфера. Где видано, чтобы одна связка объединяла больше трёх самостоятельных звеньев?
— Вот, — Сивер широко развёл руками.
— Тогда это не простая связка, иначе она рассыпалась бы к демону Ы, Хранителя шибануло отдачей в самом начале, а мы не сидели бы здесь так долго! Пирамида или… нет, точно пирамида.
— Являясь мастером Слова шестого ранга, я без особых затруднений способен за единицу времени выстроить пирамиду из трех полноценных ступеней стих — связка — узел с девятью стихами, заложенными в основание, — изрёк полуэльф. «Нет, это не лечится», — с грустью подумал Ларвеор. — Но в данной конкретной ситуации мы пронаблюдали уже шестнадцать аартов как параллельного, так и последовательного действия без малейшего намёка на дробящие плетения. Предположить, что мальчишка Хранитель настолько превосходит меня в квалификации, что способен создавать ячейки, непозволительно даже тебе. С большой долей вероятности можно предположить, что… Словом, милая, хаотичная связка это. Я уверен.
— Пирамида, — упорствовала Кристанна. — Хаотичные связки — сказка для жбарных первокурков! Выдумка, в которую верит только твоя школа!
— Если не доверяешь моим словам, обратись к летописям, там подробно…
— «А пёс его знает, как оно держится! Пихай до кучи, Рональд, авось срастётся!» Я ничего не путаю? Нет? Хаотичная связка — это всё равно, что холодный огонь, твёрдая вода, спать, стоя на ходу и копать от забора и до вечера! И даже если бы такая связка существовала на самом деле, чародей столь высокого ранга, как Хранитель, не решился бы её применить. Слишком велик риск, и он хорошо это знает. Он не мог читать, что в голову придёт, без разбору! Просто не стал бы!
На лице Сивера было написано бесконечное терпение.
— Милая, ты ещё на матрикарии камомилле погадай: станет — не станет, позовёт — к демонам пошлёт. Это хаотичная связка была, потому тебя и вышибло из пятого слоя. Кстати, смесь «холодного огня» приготовит даже ученик-алхимик, а твёрдая вода — это лёд. И любой папин курсант уверенно отрапортует, что «копать от забора и до вечера» — не набор слов, а команда. Ты ведь помнишь моего папу?
