Янина Жураковская - Хранители времени
Обзор книги Янина Жураковская - Хранители времени
Жураковская Янина Викторовна
Хранители времени
Не любо — не слушай, а врать не мешай!
Народная мудрость
ПРОЛОГ
Жил-был Мир.
Тихо плавал меж звёзд и галактик, и однажды захотелось ему что-нибудь эдакое сотворить. Поднатужился он, да раздвои… нет, разчетвери… а, что там! размиллиардился.
Так появились параллельные миры. И ещё долго им светило солнце.
Но вдруг тени начали удлиняться, и на изумлённые миры обрушились град, мор, глад, Всемирный потоп, глобальное оледенение и прочие мелкие неприятности. Бежать было некуда, но все бежали. Надеяться было не на что, но все надеялись. И воцарился хаос, и мрак окутал все земли… Ну ё-моё, какой бог опять вырубил солнце?! Мы о героическом, а вы!.. Так лучше, спасибо.
И собрались Мудрые люди и нелюди Параземья на совет и держали его семь дней и семь ночей, а когда кончились водка, спирт и одеколон "Лесная вода", поняли1, что виной всему — тот, Начальный Мир. Очень любил он своих детишек и делился с ними всем хорошим (размечтались!) и плохим (вот это — да). Мама руку ушибёт, детки в гипсе лежат, у мамы насморк — у детишек малярия, дифтерия, атипичная пневмония.
А в итоге — полная дезинтеграция.
"Так вот где животное2 зарыто! Ну мы и гении!" — подумали Мудрые, быстренько переместились к Истоку3 и…
Что они увидели и что при этом сказали (а вернее, заорали), история умалчивает. Но нетрудно догадаться, что дело было хуже некуда, и судьба миллиарда миров оказалась в руках у Мудрых.
Им ужасно не хотелось быть крайними, но гибнуть не хотелось ещё больше. Задумались они ещё раз (ненадолго, сроки поджимали) и придумали программу спасения Истока миров сроком «вечность». В ней участвовал артефакт «Знак» и два героя. Знаку полагалось улавливать кризисы, опасности и всякие неприятности, героям — разрешать, помогать, защищать и спасать.
Их согласия, естественно, никто не спросил.
Знак Мудрые создали с третьей попытки (случайно), героев добыли с десятой (повезло). Не теряя времени даром, разъяснили Избранникам:
а) Родина на вас надеется!
б) Конец света увидите из первого ряда.
И ушли не прощаясь.
Избранные воздели руки к небу!.. Небо притворилось, что не слышит.
Умирать им хотелось не больше, чем Мудрым. Они стиснули зубы и отправились в путь. Снова засияло солнце.
Пять тысячелетий Знак бросал героев в горячие точки. Уходили одни, на смену им призывали других. Пять тысяч лет они спасали Исток и свои жизни, а потом на помощь им пришла некая секретная организация4.
Тени привычно удлинились.
НЕВАЖНОКТО внимательно изучили программу, выявили ошибки, учли все возможные трудности, привлекли профессионалов… и, конечно, испортили всё, что могли.
Мир вприпрыжку помчался к пропасти. НЕВАЖНОКТО схватились за головы, Знак куда-то пропал…
Тут присказка кончается, сказка начинается.
Глава 1. С корабля на бал.
Пастор: Господи, куда я попал?
Мюнхаузен: Вы попали в прекрасный дом! Здесь весело!
"Тот самый Мюнхаузен"
Вонючий синий дым ест глаза. Горят факелы, и в их неверном свете злобные маски, глядящие со стен, кажутся еще злее и уродливее. С потолка свисает чучело крокодила, на полу светится кривобокая пентаграмма.
Комнату сию мой папка (во-он тот толстяк жабьей наружности) гордо именует «лабрадурей», а я — "приютом чернокнижья". Здесь есть и склянки с реактивами (в основном на спирту), и шкафы с фолиантами и пергаментами (одну книжку батя даже прочитал), и перегонный аппарат (незаменимая вещь в хозяйстве), и…
Тише. Вот оно!
Пентаграмма светится все сильнее и сильнее, и вдруг ослепительно вспыхивает. В воздухе сгущаются тени, веет ледяным холодом Междумирья… и внутри сияющих линий возникают двое. Парень и девушка.
Он — рыжий и босой, с жуткой оскаленной харей на груди. У неё (не у хари, у девушки) короткие ярко-лиловые волосы, три серьги в ухе и пушистые тапки-зайчики.
— Драссь… — паренёк кивает мне, папе и почему-то маскам. — Чё тут ваще? А?
Девушка дико озирается, зачем-то ероша и без того встрёпанные волосы.
— Вот это да, бать! — говорю я. — Неужто настоящие Хранители?
— Оба-на! — очумело шепчет рыжик. Молодец парень, быстро втыкается.
— Это сон, это просто дурной сон, — шепчет девушка, и, обхватив голову руками, раскачивается взад и вперед. Для эльфки уши у неё коротковаты. Может, дриада?
— А Знак, сынку? — папик радостно потирает ладошки. — Не можно ошибиться!
— …еще раз?
— Дык, вышло ж! Повезло!
— Дуракам всегда везет, — бормочу я, а папка сердечно (как он это понимает) улыбается пришельцам. Отшатнувшись, парень крестится.
— Изыди, нечистыя! — бормочет он. Девушка перестает раскачиваться.
— Жаль, нет ружья, — задумчиво говорит она.
Саша:
Вот он я. Александр Сергеевич собственной персоной.
Нет, я не Пушкин, я другой,
Стихов, увы, не сочиняю, дуэлей вовсе не люблю,
Но вот от «Шурика» зверею и без раздумий в нос даю.
Помимо звучного имени у меня куча достоинств. И один ма-а-алюсенький недостаток — скромность — в том смысле, что ею не страдаю. И никогда не страдал, если верить любимой старшей сестре. А ещё я наглец, хам и вредина — опять, если верить Яночке. Умнейший, безумно симпатичный (говорил же, скромностью не страдаю), ужасно обаятельный… и мне везёт! Почти всегда.
А иногда везёт ТАК, что мало не кажется.
Всё началось в пятницу. И была та пятница весенней и праздничной, потому что конец учебно-рабочей недели — праздник для всех и каждого. Солнышко пригревало, ручьи журчали, воробьи чирикали, я шел домой в приподнятом настроении. Родители укатили на дачу, и только сестра Яна ждала дома привета, как соловей лета. А ещё ждали борщок, пельмешки и верный друг-компьютер. Жизнь — хорошая штука, как ни крути!..
Но едва открылась дверь, как в нос ударил такой ядрёный аромат ванили, лаванды и конопли, что потемнело в глазах и показалось, что кто-то со всего размаха врезал мне лопатой по лицу. Удача, заявив: "Хорошего понемножку, кто не спрятался — я не виновата", отвернулась решительно и надолго. В гости к нам пожаловал Мозоль.
Представьте себе рахитичное существо с вечно улыбающимся лицом индийской болотной гадюки, интеллектом оладьи и феноменальной назойливостью. Это он и есть. Сёма Брыськин, пень ушастый, кретинозавр и просто редиска. Что хуже — он "друг с детства" твоей сестры. Живёт рядом, сначала с Яной в один садик ходил, потом в одну школу, даже в институт за ней потащился, но — о, счастье! — провалился на экзаменах. А в гости (хотя его ни разу не приглашали) ходит до сих пор, трещит без умолка, советы даёт и достаёт всех, как тот мозоль, что сидит на ноге: толку от него никакого, а боль невыносимая.
