Клайв Леннард - Источник судеб
— Зачем Джаббал Сагу твоя смерть? — грустно спросил Сантидио. — Один раз он уже вернул свою жрицу с Серых Равнин, зачем отправлять ее туда снова?..
— Не говори о вещах, которых не понимаешь, — строго прервала его Дестандази, — никто из людей не живет вечно. Боги плетут нити нашей судьбы, и только им ведомо, что и в какой последовательности должно происходить. Твой друг мог в этом убедиться. Я не знаю точно, что произошло, но руны сказали мне: Конан хотел изменить ход событий, отказаться от взятых обязательств… И не преуспел. Что скажешь, киммериец?
— Скажу, что во многом ты права, — ответил варвар, — хотя, думаю, боги лишь намечают нашу судьбу, а остальное зависит от человека. Но бывают моменты, когда небожители пристально глядят на людей из своих запредельных чертогов. Это случается, когда они возлагают на кого-либо особую миссию. Я мог в этом убедиться, когда искал божественной Силы и вступил во взаимоотношения с самим Митрой. Я не захотел играть по его правилам и был наказан.
— А сейчас повторяешь ошибку, — едва слышно произнесла жрица.
— Поверь, если бы знал, что дело серьезно, не стал бы искать обходных путей. Но я счел, что меня обманули, и просто разозлился. На мою долю выпали унижения, которые для меня хуже смерти, и, думаю, неспроста. Теперь я готов выполнить возложенную задачу и отправиться на север, чтобы найти заброшенное капище. Ты поможешь мне в этом?
Дестандази протестующе подняла руку.
— Я не знаю и не хочу знать, в чем состоит твоя миссия, это удел богов! Хотя дело, действительно, очень серьезно. Руны сказали мне, что от твоего успеха или провала зависит судьба Великого Равновесия. Я раскладывала таблички трижды, не в силах поверить своим глазам, и всякий раз выпадало одно и то же. В твоих руках судьба мира, Конан-варвар!
Холодный пот выступил на лбу киммерийца. Он смахнул его, чувствуя, как дрожат пальцы. Он никого и ничего не боялся — ни людей, ни колдунов, ни демонов — но в словах этой женщины, которой он безоговорочно поверил, звучал горький упрек и… страх. Жрица древнего божества вселила в него неуверенность и чувство раскаяния. Он вдруг ужаснулся, подумав, что радужное зелье слишком надолго приковало его к постели Заны, и он теперь может просто не успеть добраться до северного побережья пиктов к началу обряда Посвящения. «Многие будут стараться задержать тебя…» — вспомнил он слова из записки Да Дерга.
— Послушай, — сказал Конан охрипшим вдруг голосом, — что такое «ведьмин глаз»?
— «Ведьмин глаз»? — удивленно переспросила Дестандази. — Есть такое болотное растение с желтыми цветами…
— А когда они распускаются?
— Ранней весной.
— Не то! Я должен попасть в нужное место в ночь Открытия Ведьминого Глаза. А весной я только отплыл из Гандерланда.
— Ах вот что, — лицо жрицы прояснилось, — я поняла! «Открытием Ведьминого Глаза» называют затмение ночного светила. Время от времени Луну поглощает тьма, оставляя лишь яркий ободок или серп. Это и есть Ведьмин Глаз.
— Ничего себе подсказка! — в сердцах воскликнул варвар. — Брегон снова загадал загадку, которая, сдается мне, не имеет ответа. Кому же ведомо, когда случится затмение!
— Мы не знаем природы этого явления, — спокойно ответила Дестандази, — но древние мудрецы умели предсказывать его с большой точностью. У меня есть ахеронский манускрипт, а в нем — предсказание лунных затмений на тысячелетия вперед.
— Ну, это сказки! — воскликнул Сантидио. — Готов поверить, что ахеронцы могли жечь воду и посылать снаряды, способные уничтожать целые города за тысячи лиг от их баллисты, как об этом говорится в некоторых старых рукописях. Но предсказывать затмения на столько лет вперед… Сказки!
Сестра ничего не ответила на его пылкую речь. Она подошла к полке и сняла объемистый круглый футляр. Внутри оказался свиток материи, навернутый на ось из слоновой кости. Дестандази разложила его на столе и углубилась в изучение непонятных знаков.
— Так, — сказала она через некоторое время, — по их летоисчислению сейчас идет Год Синего Кита третьего цикла Железной Эпохи. Ближайшее затмение должно произойти в Сезон Малых Дождей, накануне праздника Женских Волос.
Она что-то прикинула, делая вычисления на вощеной дощечке.
— По-нашему это означает двадцать восьмую ночь второго летнего месяца. У тебя осталось всего сорок дней, Конан!
Варвар облегченно вздохнул. Срок не слишком велик, но успеть можно. Если, конечно, корабль не попадет в бурю и ветер будет попутным.
— Что ж, — сказал он, вставая, — спасибо за подсказку, теперь я, по крайней мере, знаю, когда должен случиться обряд в заброшенном капище. Прощай, Дестандази! Оставайся подольше такой же молодой. Ты идешь со мной, Сантидио, или побудешь здесь?
— Погоди! — дон Эсанди придержал варвара за руку. — Сестра, в твоей записке что-то говорилось об огне и горне…
— Конан, как всегда, нетерпелив, — улыбнулась жрица. — Идемте.
Она велела дочери остаться и повела их вниз, к краю поляны, противоположному тому, откуда пришли зингарец и киммериец. Пройдя по тропинке между густо росшими здесь ясенями, они оказались на узкой прогалине, покрытой высокой травой. У противоположной кромки леса темнело длинное приземистое строение, сложенное из огромных замшелых валунов. Из жестяной трубы над крышей валили клубы черного дыма и вылетали снопы искр. Возле окованных железом круглых дверей сидел желтоглазый волк.
Потрепав зверя по голове, Дестандази толкнула тяжелые створки, знаком приглашая остальных следовать за собой.
— Опять явилась? — раздался вдруг из жаркого полумрака густой мужской голос. — И чего ходишь? Чего попусту ходить-то?
Жрица вдруг рассмеялась и шагнула внутрь. Конан, Сантидио и юная Сандокадзи последовали за ней.
Глава 21 В ГОРНЕ ПЫЛАЕТ ОГОНЬ
Наверное, так могло выглядеть жилище самого Нергала: жара, багровые отсветы пламени на закопченых сводах, летающие, словно огненные мотыльки, искры, запахи древесного угля и железа… И огромная тень, ворочащаяся, словно исполинский спрут в океанских глубинах, куда не проникает солнечный свет.
Дон Эсанди судорожно вцепился в руку Конана, положив ладонь на эфес своей шпаги. Киммериец усмехнулся, представив, как Сантидио орудует здесь своей дворянской игрушкой. Впрочем, его короткий гиперборейский клинок неважнецкой ковки тоже оказался бы бесполезен против здешнего хозяина.
То, что они попали в кузню, варвар понял сразу. Его отец был ковалем, запах железной руды, угля, графита, остывающей крицы, знакомые с детства, словно перенесли его под холодное небо родной Киммерии. Только кузня отца была простым навесом на четырех столбах, а руду он плавил в «полной яме», обложенной камнями, здесь же все было огромным: сложенная из обмазанных глиной валунов домница, наковальня, на которой уместилось бы трое взрослых мужчин, молот в два человеческих роста, стоявший рядом, щипцы и другие инструменты ему под стать… Глаза варвара быстро освоились с полумраком, и он разглядел, что огромная косматая тень имеет очертания человеческой фигуры с горящими, словно уголья, пристальными глазами.
