Дэвид Кек - Небесное Око
Незнакомец медленно повернулся. Это был вовсе не Керлак. Перед Дьюрандом предстал Эйгрин. Рыцарь прищурился.
— Земля дрогнула. Что это было? — спросил Дьюранд.
— Не знаю, — рыцарь теребил в руках диск солнечных часов.
— Что все это может значить?
Казалось, Эйгрин, бывший некогда лицом духовного звания, должен знать все на свете.
— Я не могу ответить на твой вопрос. Я был не просто монахом, — рыцарь усмехнулся. — Говорят, небо — зеркало, в котором отражается все, что происходит на земле.
Дьюранд слышал рассказы о монастырях, в которых на похоронных дрогах рядами возлежат рыцари — холодные и древние, как камни стен этих монастырей.
— Ты попал в переделку, — заметил рыцарь.
Дьюранд не знал с чего начать. Эйгрин молча кивнул на исцарапанные и перемазанные грязью кулаки и лицо Дьюранда.
— Пришел Вэир. Его надо было остановить — он хотел сразиться с Ламориком. Мне повезло.
— Будем надеяться, что завтра Ламорику повезет не меньше.
Дьюранд задумался на мгновение и медленно кивнул. Ламорик может проиграть. Тогда все, что пережил Дьюранд, окажется напрасным.
— Если Ламорик проиграет, мы останемся без гроша под открытым небом. Ему придется распустить отряд. Грядущая зима будет тяжелой, налоги опустошили карманы простолюдинов и благородных. — Эйгрин внимательно посмотрел на Дьюранда. — Тяжко живется рыцарю без повелителя и без земель.
Эйгрин снова обратил взгляд к горизонту. "Интересно, сколько зим он пережил в одиночку под открытым небом?", — подумал Дьюранд.
— Почему вы ушли? — спросил Дьюранд.
— Из Святого Братства? — Эйгрин помолчал. — Из-за жены.
— Я и не думал… — в изумлении начал Дьюранд.
— Она давно умерла. Еще в годы правления Карондаса.
Король Карондас вот уже шестьдесят лет как покоился в Святилище Ферангора.
Эйгрин сухо рассмеялся:
— Она была из мудрых. Желала, чтобы я отказался от такой жизни. Я возлег на похоронные дроги, а она принесла "бальзам мертвецов". Я позабыл о братстве, Боге и короле. Я ушел вместе с ней, ибо лишь мысль о том, что ее придется отпустить одну, вселяла мне в сердце печаль.
— Господи, — пробормотал Дьюранд.
— Я должен был служить королям Эрреста. К этому меня призвали Великие Силы. Отвергнув их зов, я отвратил от себя Небесное Око. Невозможно избежать того, что тебе предначертано. Посмотрим, что станет с Ламориком и теми, кто осмелился связать свою судьбу с его судьбой.
Дьюранд кивнул. Они еще не проиграли. Кто сказал, что все уже кончено?
— Если главный герольд будет судить справедливо…
Черные глаза Эйгрина впились в Дьюранда:
— Главный герольд Эрреста стоял плечом к плечу с сынами Эйнреда, сражаясь с Проклятыми Князьями, был подле скорбящего государя на Равнине Черепа и Костяном Пустоземье, трубил в горн у черных врат Пылающего Города. Ему вверен на хранение список гербов Эрреста, он хранит память о подвигах благородных воителей — живых и ныне уже покойных. Когда он судит — его устами говорят сами Небеса.
Дьюранд почесал затылок, глядя в землю.
— Прости, я погорячился, — вздохнул Эйгрин.
— Вам незачем просить прощения, — Дьюранд качнул головой. Рыцарь был прав.
Дьюранд закрыл глаза — мысли путались, то и дело возвращаясь к Дорвен.
— Великие силы. Я снова чувствую их как когда-то прежде, — признался Эйгрин. — Быть может, именно это дает нам повод надеяться.
Дьюранд глядел на рыцаря, прошедшего через сотни, тысячи битв. Чем для него была охота Конзара за Кассонелем, на которую капитан потратил почти всю жизнь? Мгновением?
Эйгрин не сводил глаз с горизонта.
— Око Небес оставило нас, — произнес рыцарь, опускаясь на колени. — Наступила ночь.
Дьюранд оставил Эйгрина в одиночестве возносить молитвы, а сам вернулся в лагерь. Мимо прошли конюхи, которые куда-то вели под уздцы лошадей. Ярко светили звезды, отражаясь в водной глади реки. Дьюранд сжал кулаки. Нет, он не собирается ждать целую вечность. Он найдет Дорвен и узнает, что так сильно беспокоит ее. Если она хочет держать их отношения в тайне ото всех — что ж, быть по сему.
В некоторых палатках уже погасили огонь, но в шатре леди Бертраны, на стены которого ложились длинные тени, еще теплился свет лампад. Дьюранд узнал тень самой леди и ее седобородого стража. Тени замерли, словно обитатели шатра почувствовали, что он неподалеку. Дорвен в шатре не было.
Промелькнула мысль, что его возлюбленная вполне могла попасться на глаза одному из конюхов, и Дьюранд направился туда, где пахло навозом и конским потом, фыркали лошади, надежно привязанные к вбитым в землю жердям.
— Девушку не видели?
Румяный паренек, стоявший возле каурой кобылы, поднял взгляд. В руках он держал грубую попону.
— Давай помогу, — предложил Дьюранд, и они вместе забросили попону на спину лошади. — Так ты не видел девушку? Она путешествует вместе с леди Бертраной.
— Рыженькую? — уточнил паренек, одергивая грубую материю.
— Точно, — Дьюранд внимательно посмотрел ему в глаза.
Паренек энергично кивнул:
— Она пошла туда, — он показал пальцем на высокий, похожий на перевернутый рог шатер, в котором горел свет. На фоне чернеющих палаток шатер казался исполинским фонариком.
Дьюранд посмотрел на мерцающий вдали огонь и глубоко вздохнул.
— Спасибо, — сказал он и, кивнув пареньку, направился в сторону лучащегося светом шатра.
Надо поговорить с ней напрямую. Быть может, она боится за свою честь. Женщины — они такие. С отрядами вечно таскаются гулящие женщины, которые готовы переспать с любым за пару грошей. Люди видели, как она вышла вместе с ним из леса. Про нее невесть что могут подумать. Есть чему испугаться. Ей надо все объяснить, пусть даже если его слова причинят ей боль.
В лагере было темно, Дьюранд пошел быстрее. Сколько же в лагере растяжек и веревок! Столько во всем Акконельском порту не найдется! Дьюранд обогнул кучу навоза — какой-то дурак привязал лошадь прямо у входа в палатку, видимо, чтобы утром долго не искать. Наконец он оказался у светящегося шатра. Изнутри доносились приглушенные голоса.
Услышав шаги, Берхард с Оуэном оглянулись. Судя по лицам, они были скорее заинтригованы, нежели удивлены неожиданным появлением своего товарища.
— Дьюранд? — спросил Берхард.
Дьюранд не мог произнести ни слова. Он не отрываясь смотрел на шатер. Единственный шатер, в котором горел свет.
— Как ты себя чувствуешь? — спросил Берхард, — Вэир, говорят, уже оклемался.
Дьюранд был не в силах даже кивнуть, не говоря уже о том, чтобы разговаривать с Берхардом. Он мог только смотреть. Мальчик-конюх мог указать на любую из двух дюжин палаток, но он этого не сделал. Он указал именно на этот шатер, который охранял Берхард.
