Ира Аллор - Девятое кольцо, или Пестрая книга Арды
Манвэ затворил за собой дверь и рухнул на ложе: наконец-то никто его не видел. Он свернулся в клубок, обхватив голову руками, — она все еще гудела, словно Ауле расположил там свою кузницу, — и задумался. Что теперь делать? Тихо это все не закончится — ему сказали: «Подумай!» А что тут, собственно, можно придумать? Вернуть все и всех «на место», как было? Ну нет. Дело не только в Мелькоре, Эльдин, Аллоре, даже не в Эонвэ — хотя и так уже длинный список получается, — просто дошло до предела. Куда дальше? Во что он сам превратился — ползающий на брюхе и никому не дающий вздохнуть Повелитель Ветров? Вечное «Чего изволите?», а ради чего? Мира и покоя? — Так где они?
Тупая, выматывающая бессмыслица. В конце концов — будь что будет… Впрочем, пока власть в его руках, он должен донести свое решение до всех — тогда остальные просто выполнят его приказ и им не придется выбирать и платить за свой выбор. А уж потом… Что же, если он останется без поддержки Эру, его власти, вероятнее всего, придет конец. У многих найдется, что припомнить, и вообще — кто потерпит на троне нарушителя порядка?
А что будет с Вардой? Впрочем, она может иметь свое мнение по этому вопросу. И если отречется от него, он слова ей не скажет. В Валмаре будет Королева. Он, конечно, ее любит, но зачем тащить за собой, раз попал в немилость? Как знать, что сделает с ним Единый? А с остальными? Какое мне дело до всех остальных? А зачем тогда вся эта возня на протяжении многих эпох? Другое дело, что из этого вышло… Да, все живы-здоровы, никто не вызывает гнев Эру, а кто — счастлив?
Ладно, борец за всеобщее ликование, сам-то ты — счастлив? Всемогущий Владыка… Где то время, когда его слушались, потому что любили? А где Златоокий? Разбитое зеркало… Кстати, кто теперь того же Златоокого хотя бы пробудит, если с ним, Королем, что-то случится? Он же сам наложил заклятие… А может, пусть себе спит дальше? Хватит, навыбирался уже. Нет, нельзя так. Тем более Мелькор на свободе, скоро он восстановит силы… Майа уйдет к нему — нечего и сомневаться, это само собой разумеется, и надо думать, Черный Вала сможет его защитить. От кого? От Единого? Или от него самого, если он… Если Эру его перекроит, как того же Ауле? Видимо, будить все же надо. Тирзэ не спит; скрывается в садах Лориэна мятежник Айо — друг Златоокого. Так что майа не будет одинок. А если его, Манвэ, Указ пройдет (да кто посмеет возразить? — давно такого не было), то у них будет время скрыться или подготовиться и защитить себя — должны же они были извлечь из прошлого хоть какие-то уроки? Манвэ вздрогнул — значит, опять война? Зачем тогда он в свое время топил в крови Средиземье? Не ради ли того, чтобы войны закончились? Да с кем воевать? Ведь Мелькор уже не опасен. Не опасен? «Тот, кто любит восставать…» — если уже не разучился: он, Манвэ, над этим основательно потрудился… Наверное, они уже никогда не поймут друг друга — в какой-то момент сегодня это показалось возможным, но, видимо, все же слишком поздно… «А где ты раньше был, о чем думал? Доказать сам себе пытался, что ты — не просто исправленная копия? Власть свою оберегал? Вот и расхлебывай все это теперь… Или хотя бы уйди достойно». Куда? Как? Неужели Творец не сжалится? Неужели не удастся умолить Его? Неужели не будет выхода? Опять кем-то жертвовать?
Манвэ скрипнул зубами. Сколько времени ему отпущено на «подумать»? Что он успеет? Надо сосредоточиться и сделать то, что в его силах — а в его силах пока многое. Значит, сначала — Златоокий. Потом — подготовить Указ и собрать Круг. Или все же не поднимать шум, пусть уйдут тихо? Это еще надо продумать. Варду тоже лучше не волновать раньше времени, тем более что она скоро вернется.
Осторожно выпрямившись, Манвэ встал с кровати, поправил смявшийся плащ. Взглянул в зеркало — запавшие глаза, спутанные волосы наполовину скрыли лицо с заострившимися чертами. И Эонвэ видел такое?! «Нет, конечно, нет, — успокоил себя Владыка, — я же тогда еще следил за собой». Он быстро восстановил приемлемую личину. «Вот так уже лучше. Теперь — к делу…»
Глава 15
Вала-Воитель вошел в свой чертог, обставленный с чисто воинской простотой, которую не нарушало даже присутствие Нэссы, и опустился на крепкую, добротную деревянную скамью. Он еще не пришел в себя окончательно — уж очень сумасшедший сегодня день. Все абсолютно не по правилам, то есть как раз по правилам, но… неожиданно как-то. Да просто дико. Странный недомайа, ухитрившийся его одолеть, его подружка, высказавшая в самой нелестной форме все, что она о нем, Доблестном, думает…
Исцеленный Мелькор — чьих рук дело? Неужели Манвэ? А ведь похоже на то. Раз освободил — так и исцелил. Владыка последователен. Неужели в исходе поединка явлена была воля Эру? Ничем другим Вала не мог объяснить такое, разве что собственной оплошностью, в которой он был способен честно признаться кому угодно — включая себя самого.
Выходит, Всевышний счел, что Мелькор получил достаточно и его можно отпустить? Ну хватит: не хватало еще обсуждать высшую Волю.
Тулкас потянул к себе массивный кувшин, выточенный из полупрозрачного камня, и отхлебнул, поморщившись, — вино было терпковато.
Смешливому Астальдо было не до смеха — не каждый день тебя убивают. Точнее, ни с ним, да и ни с кем из Валар этого не случалось. То, что Мелькору досталось в свое время, — это отдельный разговор. Нечего выступать против Хранителей Арды. Но и Мелькора никто мечом насквозь не протыкал. «По чистой случайности», — всплыла пакостная мысль. Вала пожал плечами. Он отвык быть без оболочки. И ран не получал никогда. А это, оказывается, больно… Больно. Он же не знал. Не знал, как это. Видел боль других, но не мог ощутить ее и представить.
«Ну вот, приплыли, — мрачно подумал Тулкас, — интересно, а с кем теперь воевать?» Может, и впрямь на Арде мир воцарится? Не в этом ли Замысел? Не этого ли хотел он сам? Собственно, его дело — охранять, а не рассуждать.
И все же что-то исподволь разрушалось в незыблемой скале его представлений о законах бытия. Смутная неприязнь к Аллору сменилась уважением, привычная ненависть к Мелькору — каким-то усталым безразличием. А Манвэ — разве он может ошибаться или что-то делать неправильно? Он же Король, ему Илуватар открыл больше, чем всем Валар вместе взятым… Тулкас вновь потянулся к кувшину и тут услышал громогласное ржание Нахара. Через минуту по ступенькам прошуршали шаги и раздался стук в дверь.
— Входи, Оромэ, — крикнул Тулкас.
Тот вошел в залу упругой походкой охотника и опустился на лавку напротив хозяина. Снял увенчанный турьими рогами шлем и взглянул на Воителя.
— Что скажешь? — спросил тот.
— А что я могу сказать?
— Ты же после меня ушел. Что там делается?
