Диана Удовиченко - Зеркала судьбы. Изгнанники
Я решил действовать по наитию, положиться на инстинкт. Сначала попробовал обратиться к крови, словно к какому-нибудь животному или растению. Мои попытки, естественно, не увенчались успехом – ведь кровь не разумна и духа у нее нет. Но я не отчаялся, снова и снова пытался с ней заговорить, потом просто буравил склянку взглядом, в надежде разбудить в себе способности к магии жизни. Ничего не получалось. Когда уже казалось, что выхода нет, и я готов был сдаться, в голову закралась странная идея. Уставившись на емкость с кровью, я начал делать дыхательное упражнение, предшествующее состоянию транса. Многие маги используют транс для того, чтобы отрешиться от всего мира и сосредоточиться на какой-либо одной проблеме.
Спустя некоторое время у меня получилось достичь нужного состояния. Исчезла окружающая действительность, растаяли цвета и звуки. Больше не существовало ни форта, ни каменных стен ратуши, ни стонов умирающих… Во всем мире остались лишь я и склянка с кровью. Наблюдая за красной жидкостью, я словно погружался в нее сознанием. Ощутил движение ее составляющих, увидел их беспорядочный бег. Находясь разумом в этом хаосе, я попытался найти элементы крови, отвечающие за приобретенный иммунос. Ничего не вышло, все частицы казались мне абсолютно одинаковыми. Тогда я попытался силой мысли заставить кровь отделить нужные мне элементы. Но… Ничего не произошло. Решив, что состояние транса ничем меня не выручило, я принялся медленно выводить из него разум. И в момент пребывания на грани, когда сознание уже выскользнуло из отрешенности, но еще не полностью контролировало тело, когда я ощущал себя словно подвешенным в абсолютной темноте, меня пронзила вспышка озарения. Правая рука сама по себе потянулась к земле. Зачерпнув щепоть зеленой пыли, пальцы отправили ее в рот. Я ощутил на языке горечь, и тут сознание снова погрузилось в кровь, только теперь на красном фоне явно выделялись белесые точки. Связав себя с болезнью напрямую, мне удалось почувствовать частицы, хранящие память о ней. Дальнейшее я просто не мог объяснить. Неизвестно почему, в разуме отчетливо вырисовалась картинка: бешено вращающийся водоворот, и в ту же секунду кровь сама двинулась по кругу. Сначала медленно, затем все быстрее и быстрее, набирая обороты. Внутри емкости образовалась маленькая воронка. Вдруг это кружение резко остановилось, и жидкость обрела белесый цвет. Почувствовав, что работа окончена, я вывел себя из состояния транса.
Жидкость в склянке словно разделилась на два слоя: внизу была обычная кровь, а сверху – чистейшая вытяжка. Слить ее в другую посуду не составило никакого труда, потребовалось лишь создать обычную пространственную перегородку между слоями.
Чистого вещества оказалось мало, поэтому я решил разбавлять его водой и вливать больным в рот по капле, чтобы хватило на всех. Первая порция, естественно, досталась мне. И не потому, что я так уж дрожал за свою жизнь. Но надо же было на ком-то испытывать вытяжку! Подождав немного и убедившись, что никаких изменений в моем состоянии не произошло, я сначала угостил людей, не подвергшихся заражению. Охранники и погонщики отнеслись к моему изобретению скептически, но принять жидкость не отказались – терять им было нечего. Потом я решил испробовать средство на больных, понадеявшись, что оно подействует и как лекарство. И надежды оправдались! Последний зараженный, которого принесли прошлой ночью, очнулся буквально через несколько часов. Здоровые караванщики, увидев это чудо, отринули страх и наконец-то стали помогать мне в уходе за больными. Люди, заболевшие недавно, постепенно приходили в себя. Прошло чуть больше суток, и все они побороли бешенство.
Но вот те, кто находился в последней стадии болезни, получив порцию лекарства, умирали в страшных судорогах, будто от сильнейшего яда. С животными все было куда проще. Мулы и лошади более выносливы, нежели люди, и лечение перенесли легче. Главной радостью для меня стало то, что не пострадал мой конь – Нарцисс.
Атиус, очнувшись, сразу принялся допытывался, как мне удалось создать лекарство. Он так волновался при этом, что мне пришлось подробно объяснить ему, какие приемы магии жизни я применял, и даже нарисовать схемы. Получив исчерпывающий ответ, чародей тут же успокоился. Странно, но с этого момента он впал в задумчивость и сделался малоразговорчив.
Все выздоровевшие были еще очень слабы. Чтобы встать на ноги, многим понадобилось три дня. Но вот в орке я ошибся: уже через двадцать часов зеленая крепко стояла на своих двоих. Проснувшись, она первым делом подошла ко мне и без долгих предисловий, приложив руку к груди, произнесла:
– Мои сердце и разум открыты для нового друга. Отныне твоя радость – моя радость, твоя беда – моя беда, – и протянула ладонь для рукопожатия.
Я был потрясен. Эта клятва, означающая полное доверие, пришла к нам из глубокой древности. Существует легенда, что в незапамятные времена все расы жили в идеальном мире, где не было разделения на страны, и разумные существа не враждовали между собой. Именно тогда родилась формула дружбы. Считается, что ее простые слова и сейчас действуют как сильная магия и даже способны изменить судьбы произносящих ее существ. Клятва связывает их невидимой, неразрывной нитью. Мало кто из людей знает волшебные слова. У эльфов память длиннее. Но я даже подумать не мог, что этим знанием могут обладать орки. Видимо, правы те мудрецы и ученые, которые утверждают, что единство всех рас когда-то существовало.
Произнося формулу дружбы, Мара благодарила меня за спасение, признавала равенство между нами. Такие слова в устах воина означают очень многое: готовность помочь в любой беде, защитить от врага, вступиться и даже пожертвовать собственной жизнью. Но и принять клятву – значит взять на себя те же обязательства. И все же я ответил без колебаний:
– Принимаю твои слова и открываю сердце и разум навстречу. Мой дом – твой дом, мой хлеб – твой хлеб.
Мы обменялись рукопожатиями. В этот момент я забыл, что когда-то испытывал неприязнь к оркам, считая их примитивными животными. Забыл, как старался досадить Маре, задеть и высмеять ее. Душу наполняла гордость. Для меня было большой честью стать другом такого бесстрашного воина как она. Не знаю уж, какие чувства обуревали Мару, но она, быстро переходя от торжественности к обыденности, предложила:
– Иди поспи. Я подежурю.
Самое страшное было позади. Потянулись однообразные дни, наполненные такой же однообразной работой. Мы выходили всех, кто выдержал лечение вытяжкой. Караван оказался полностью готов к выступлению лишь на четвертые сутки.
