Черное озеро (СИ) - Разумовская К.

Мне плевать на откровенность своих слов. Или на то, как глупо они звучат из моих уст. Делаю очередной глоток горючки. Жидкость приятно обжигает рот и горло. Я вновь наконец-то могу расслабиться. Хоть на миг забыться и отпустить ужас и страх, преследующий меня по пятам.

Я убийца. Люди вокруг гибли из-за меня как мухи.

Вспоминаю о теплой и липкой крови на руках, я вновь крепче сжимаю бутылку и пью. Уже из горла.

– Я – не спасатель и не нуждаюсь в защите. – протестует Инесса, уперев руки в бока. Голова становится такой тяжелой, что я разваливаюсь на кровати, свесив руки вниз. Пальцы касаются прохладного пола. Инесса кажется мне недовольной.

Китмар боролся за жизнь и проиграл. Они все боролись. Я же начала убивать с матери и закончила давним другом отца. Я не закончила. Что-то подсказывает мне, что это только начало.

– В твоих словах есть смысл, в отличии от чувств, да? – стараясь перекричать невесть откуда взявшуюся совесть спрашиваю я.

Убийца.

Убийца.

Убийца.

– Что? – шипит Инесса, удивленно таращась с противоположной стороны комнаты. Ее большие глаза блестели в огнях свеч. Инесса неуверенно крутит стакан в руках, не решаясь пить. Наверное эффект, произведенный на меня, отбил у нее всякое желание.

– Понимаю. Я знаю какого это – любить того, с кем, как тебе кажется, у вас нет будущего. – рот немеет и слова с трудом выходят из меня. Зеваю, не прикрыв лицо рукой. К черту приличия после убийства.

– Опять Мален?

Инесса ставит на пол стакан с нетронутой горючкой.

– Все еще Мален. – поправляю ее я, вздыхая.

До чего мы дожили? Объясняюсь в любви к бандиту, напившись дешевого пойла. Признаюсь в чувствах к тому, кто разрушил остатки иллюзии контроля над собственной жизнью и телом.

Инесса задумалась. Наверняка о Звере. Я наконец вливаю в себя оставшееся содержимое бутылки, и комната начинает размеренно двигаться. Я в стельку пьяная.

Не зря я отказалась от титула княжны. Это он давно отказался от меня.

– Он ведь нравится тебе, да?

Мне лучше. Я справлюсь. Я делала это всегда, этот раз не станет исключением.

Утирая слезы, я поднимаюсь с колен, чтобы упасть, и повторить все заново.

– Ты слишком пьяна, что обсуждать это с тобой сейчас.

Перекатываюсь на живот, и голова свешивается с рук, коими я так старательно пытаюсь подпереть подбородок.

– Значит «да». И, вообще, завтра мне будет стыдно.

Мне будет стыдно за то, что я убила знакомого мне человека.

– Дай угадаю, у вас нет будущего из-за Идэр? – щурюсь, пытаясь разглядеть миниатюрную девушку. Это сложно. Комната то качается, то вращается. Инесса скептически меня оглядывает и, поддавшись неведомому порыву, откровенничает. Наверное, просто думает, что завтра я ничего не вспомню.

– Идэр – не проблема. С Амуром у меня ничего не может быть, потому что скоро я исчезну. Вернусь домой, где мне и место.

Я бы хотела продолжить обсуждать эту тему, про дом и место в чужом мире, но почему-то заговариваю совсем о другом:

– Не то, чтобы Идэр мешала мне с Маленом… она стала последним ударом под дых. Я так устала…получать удары. Я не хочу быть жертвой, понимаешь? Я хочу быть как Демон… он такой сильный. Его никто никогда не обидит. И тебя никто не обидит.

– Меня?

– Ага.

Зеваю, чувствуя всю ту усталость с дороги и тяжесть век, налитых пьянящим ядом.

– Причем тут я?

– Он просил не говорить.

Глаза слипаются, и спальня погружается во мрак. Отлично. Я так хочу отдохнуть. Слишком устала от всего происходящего. В особенности – от себя.

– Скажи! – нетерпеливый голос Инессы слышится совсем близко, будто она подошла к моей койке.

Моей. Смешно. У меня ничего нет.

– Идэр оторвет твою голову. – смеюсь, чувствуя, что глаза больше не хотят открываться. Они будто никогда не делали этого раньше. Я улыбаюсь. Давненько я этого не делала. – Она видит. Все видят.

– Что видят? – допытывается Инесса. Тело расслабляется, и я медленно проваливаюсь в сон. Такой густой, будто облако. Невольно вспоминаю перины в своих покоях. Отвечаю на ее вопрос, собрав остатки воли в кулак:

– Как он на тебя смотрит. Никогда не видела, чтобы кто-то так смотрел.

Я завидую, ибо никто никогда не удостоит меня такого взгляда.

Глава 9. Не благими намерениями вымощена дорога к Бесам. Катунь.

К обеду Амур собрал нашу неизменную компанию: Инесса недовольно потирает синяк на лице, сидя прямо на подмерзшей земле, Стивер дрожащими руками прижимает к груди колчан со стрелами. Сам же Разумовский опаздывает, заставляя нас ждать. Запахиваю кафтан и наблюдаю за дымом, тонко вьющимся из трубы дома чучельника. Деда не видел со вчерашнего вечера. Небось старый прохиндей с рассветом ушел проверять силки и торговать мясом на рынок.

– Как ты? – подает голос Стивер, прячась от ветра за чахлой яблоней. Совсем побелевший, он кутается в плащ, то и дело перекладывая колчан из руки в руку.

– Ну, ещё не съехала с катушек. – пожимает плечами Инесса, поджигая табак, завернутый в тонкую трубочку из бумаги. Я бы с роду не догадался, что она собралась курить, если бы не запах дыма. Заметив мой интерес, Инесса достаёт из кармана маленькую коробочку и протягивает мне. Под ноги приземляется оранжевая баночка.

– Взяла с собой сигареты, хотела казаться школьницей за гаражами. Кто ж знал, что снова начну курить?

Опять странный говор. Может, она действительно путешественница во времени?

Инесса поднимается, берёт с земли рыжий предмет и, крутит его в руках. На кончике странной трубки пляшет маленький огонек. Инесса поджигает табак и протягивает бумажку мне. Горький вкус дыма растекается по языку. Не совсем трубка, но тоже неплохо.

– Чувствуешь что-то?

Стивер переступает с ноги на ногу. Перья со стрел утыкаются в его подбородок.

Прижимал бы так к себе женщин, как колчан, толку было бы больше.

Инесса задумчиво окидывает взглядом опавшие яблони, подмерзший чернозём и конюшни. Они новые. Даже древесина не потемнела.

Не уж то разбой менее прибылен, чем торговля шкурами и мясом? Пора бы мне переосмыслить работу с Разумовским.

– Хочу шаурму, обтереться кофейным скрабом в своей проржавевшей ванной, пить дешевое вино из пластикового стаканчика и курить шоколадные сигареты на балконе.

Я ничего не понял, как, впрочем, и почти всегда. Стивер хмурится. Кажется, ему тоже ничего не ясно.

– Никогда не думала, что буду скучать по своей никчемной жизни. – подытоживает Инесса совсем уж тихо и печально. – Я бежала от неё как от огня, а когда оказалась здесь, то поняла, что, по-своему, там я была счастлива.

– Не была, раз бежала. – Разумовский возникает из ниоткуда. Прохаживается мимо яблонь, пинает изломанную корзину и прячет руки в карманах угольно черного пальто.

– Лучшее – враг хорошему. Вот я и набегалась.

Инесса тушит бумажную трубочку ботинком. Повторяю за ней. Стивер задумчиво чешет затылок и роняет стрелы под ноги. Амур кривится, замечая лук на плече Ландау. Видимо, дает знать плечо, пробитое болтом.

– У тебя есть потенциал, а ты цепляешься за прошлое, которое ненавидела просто потому, что страшишься перемен. Это ли не слабость?

Инесса пожимает плечами. Кажется, её дух бунтарства потерпел поражение. Помнится, в первую пару-тройку дней она была готова кожу на себе живьем содрать лишь бы доказать, что права.

– А ты цепляешься за свои коварные планы в надежде изменить будущее, которое никому из нас не светит. Мы – преступники и всех нас ждёт один конец – в овраге.

Амур усмехается и шрамы на его лице жутко топорщатся. Разумовский надевает тонкие кожаные перчатки и скрещивает руки на груди.

– Я не хочу изменить будущее. Я желаю отомстить за прошлое.

Инесса достаёт вторую трубочку с табаком и поджигает её. Руки воровки дрожат, когда она убирает свои странные вещицы в карман.

– В этом и разница – ты пытаешься ткнуть все носом в дерьмо за их ошибки, а я готова мириться с ними, лишь бы хоть на минуту ощутить всё то, что я потеряла по собственной дурости.