Татьяна Каменская - Эртэ
Ох, уж эта мода прежних веков. Довольно забавная, как и эти светлые чулки, и башмаки с огромными алмазными пряжками, что сверкают настойчиво и так ослепительно ярко.
"А может это фальшивые камни?" — мелькает крамольная мысль, и эти слова будто слышит Кемре. Кивнув головой, она произносит:
— Каждая ваша нога сейчас оценивается по хорошему миллиону. Смотрите, что-бы вам их не оторвали…
— Ноги? Или всё-же ваши бриллианты? — хмурится доктор.
— И то и другое! Это к вашему сведению настоящие исторические ценности древней фамилии…И почему на балу вампиров всё должно быть по настоящему? И даже бриллианты… А отвечать придётся мне, в случае чего…
— А мне кажется, здесь всё отдаёт секонд-хендом! Знаете ли, всегда чую странный душок старья… И затхлости! Хотя, это не секрет, в подвалах старых домов всегда чем-то попахивает…Возможно вредными испарениями… — бормочет доктор, натягивая бархатный камзол, внюхиваясь в ворот, и морщась, отчего Кемре, видя его лицо, замечает с усмешкой:
— Зато теперь, вы выглядите так, как подобает великосветскому льву-красавцу. Не забудьте мой дорогой доктор, я ваша сестра, и должна быть представлена Магу. Будьте вежливы, и не забывайте, что вам нужен белогривый конь…
Можно не повторяться. Итак, всё ясно! Эта красавица, что стоит рядом и нетерпеливо постукивает пальчиком по лацкану его бархатного жилета, очень торопиться в логово к Магу. Он и Далв тоже должны поторопиться. Время не ждёт…
— Да, кстати, вы не объясните, зачем нам конь? Я всё равно не умею ездить верхом.
Но слова доктора виснут в воздухе, так как Кемре распахивает высокую, отделанную золотом дверь, и яркий свет зажженных свечей и ламп словно врывается в огромный зал вместе с тем шумом, что сопровождает любое собрание…
Широкая лестница, что предстаёт перед доктором, Кемре и Далвом, покрыта ярко- красной дорожкой. От дорожки исходит некий таинственный свет. Словно жаркие волны колышутся над ней, и поднимаются вверх, извиваясь в воздухе, исчезая и растворяясь в ярком свете неоновых ламп. Толстый мягкий ворс дорожки заглушает шаги, но в воздухе стоит негромкий гул голосов, и может, поэтому кажется, что по лестнице бесконечной вереницей идёт движение толпы. Это похоже на движущий эскалатор, а на нём застывшие в ожидании странные тени- люди, все разодетые в шелка и бархат. Движение есть и у них. Вот кавалеры ведут под руку своих дам, временами, низко наклоняясь, что-то говорят им негромко, и дамы, прикрываясь веерами, что-то им тихо отвечают, а потом смеются слабым дребезжащим смехом.
Но в огромном старинном зеркале, что установлено на лестнице, нет и намёка на то, что по лестнице кто-то движется. Всё только видимость! В зеркале одна пустота! И тишина…
И совсем неожиданностью является то, что в ярком зазеркалье вдруг высвечивается чудесная пара. Красивая женщина в нежно-зелёном бархатном платье, по-низу которого словно живые цветут яркие красные тюльпаны. Женщина идёт под руку с белокурым красавцем мужчиной, одетым в прекрасно сидящий на нём черный бархатный камзол, и синие бархатные штаны. Белый кружевной воротник огромным ярким пятном оттеняет бледное лицо мужчины. С первого взгляда, кажется, что мужчина растерян. Но это всего лишь только предположение. Просто мужчина испытывает неприятное чувство, когда начинает противно сосать под ложечкой. Он знает этот момент. Его он уже проходил… Кажется, что сейчас появится тот, кому нужен весь этот спектакль. Надо взять себя в руки и приготовится к встрече.
— О, как я рад, мой дорогой барон! Как я рад… — спешит навстречу Маг, раскинув широко руки, и доктор вдруг ясно чувствует удушающее кольцо его железных объятий.
— Я князь… — бормочет доктор, на всякий случай выставляя вперёд локоть, словно предупреждая противника, как учил его когда-то дед Евсей. — Князь Серж…
Маг останавливается, уткнувшись грудью в локоть доктора, но взгляд его стремительно злобный и неистовый в гневе, тут-же меняется, едва перед ним в глубоком реверансе застыла Кемре. Маг, расплывшись в ослепительной улыбке, склоняется над ней:
— Как мила ваша сестрица князь. Я это давно понял, когда получил ваше письмо…
— Моё письмо? — удивился доктор, но тут-же прикусил язык, увидев глаза Кемре. В них было предупреждение об опасности…
Но Маг не обращает внимания на реплику доктора, он всецело занят Кемре, которой кажется очень нравится быть в эпицентре внимания не только Мага, но и всего этого странного общества бледных дам и кавалеров, за разноцветными одеждами которых можно угадывать знакомые очертания анатомического строения скелета. Маг, нежно улыбаясь, протягивает руку Кемре, и она, благосклонно принимает её, склонив грациозно голову. Глаза Мага блестят в предвкушении лёгкой и скорой победы, а плутовке словно того и надо. Она также мило улыбается, когда Маг, что-то ей шепчет на ушко. Видимо что-то очень смешное, так как Кемре тут-же заливается весёлым смехом, пряча лицо за огромным веером из страусиных перьев. Но тут-же, слегка похлопав Мага по руке, она произносит жеманно:
— Ах, как бы я хотела стать вашей спящей красавицей. Именно вашей! И больше ничьей! Я бы просыпалась только для вас, танцевала бы только для вас, грустила бы только о вас, А когда бы вы засыпали в моих объятиях, я не тушила бы свечи, а всю ночь напролёт только и смотрела на вас… только и смотрела…охраняя ваш сон.
Видно жеманная речь Кемре очень понравилась Магу, так как склонившись, он вновь стал шептать ей что-то на ушко, отчего женщина, громко ахнув, заливается весёлым смехом прожженной непутёвой жизнью уличной кокетки. Маг вторит ей, неожиданно тонким смехом. Смеются даже монстры, громко и дробно клацая своими трясущимися челюстями. По огромному залу, как ветер, волной проносится хохот, от которого вдруг начинают греметь тонкие хрустальные подвески на огромной люстре, низко нависшей над залом. Пищат визгливо скрипки, басит контрабас, заглушая смех монстров и грохот костей танцующих пар, впереди которых движется Маг и его спутница. Тонкие прозрачные пластины люстры слегка колышутся, и тихо, словно жалуясь, позванивают в такт музыки, сверкая мириадами разноцветных звёздочек — огоньков.
— Эту люстру сделали из слёз Кави. Вы видите, как ярко сверкают огнями тонкие подвески, как они жалобно звенят, словно колокольчиками. Из слёз принцессы здесь льют хрусталь высочайшей пробы. — тихо произносит Далв, обращаясь к доктору. — А ещё из слёз Кави делают огромные алмазы, которые наш хозяин дарит гостям и нелегально продаёт на сторону. Он клятвенно уверяет, что алмазы горы Ос чистейшей пробы, и все покупаются на это. Кто откажет Магу, даже если и уличат его во лжи. Кто-то радуется этим подаркам, а кто-то их презирает. Но мало кто знает, что в этом хрустале заложен страшный вирус смерти. Он поражает сердце. Оно становится бесчувственным и холодным, как кусок льда. Скоро этих алмазов будет очень много на горе, а также за её пределами. Вот тогда вирус выйдет из под контроля… И если Кави…если только Кави не прекратит плакать… все умрут от страшной эпидемии…
