Вероника Сейнт - Гамельнский Крысолов
Но хотел ли он его смерти? Гадатель так редко желал смерти кому-либо, что осознание, что его будут просить о помощи в ликвидации его когда-то лучшего друга, почти брата, одного из самых близких людей, одного из тех, кто еще помнил Виктора настоящим, живым, его пугало до дрожи. Он чувствовал это, даже будучи призраком.
Происходило столько всего странного, страшного и неприятного, что Виктор с трудом представлял, что сделает первым делом, придя в себя.
-Хотя нет, - одернул он сам себя.
Он прекрасно знал, что первым делом попытается спасти Юнону. А потом будет решать, как именно поступать дальше.
-Обязательно дайте мне знать, как только Виктору станет лучше, - Пол положил на стол купюру, оплату за вафли и кофе, поднялся из-за стола и ушел, звякнув напоследок колокольчиком над дверью.
-Ну? - Грейс перегнулась через стол, приблизившись к Иерониму близко-близко, и всматриваясь в его прозрачные глаза с вкраплениями розового. - Тебе стало легче? Что он сказал?
-Кое-что, что меня успокоило, - Иероним попытался улыбнуться, но вместо этого его лицо исказила некрасивая гримаса, - Спасибо, что настояла на этой встрече.
-Ну, тебе бы пришлось пойти, даже если бы я не настояла на ней, - девушка пожала плечами, - Но это хорошо, что он смог тебя успокоить.
-Он знает меня с детства, конечно, он знал, как меня успокоить.
-Это именно то, на что я надеялась, - Грейс улыбнулась, - Может, по чашке чая, пока идем домой?
-Ты не торопишься к Виктору?
-Мы можем взять по стакану чая с собой, - девушка пожала плечами. - Будем говорить и пить чай, пока идем домой. Я просто хочу... узнать тебя получше. Раз уж теперь ты наше вечное третье колесо... - она подмигнула ему и махнула рукой, подзывая официантку.
Потом, идя домой, они беседовали о самых разных вещах. Виктор сначала вслушивался в их поначалу беспечные разговоры о любимых животных, кино и музыке, а после уже более личные, вроде смерти Пенелопы и того, что Иеронима все еще мучает чувство вины. Грейс утешала его, пытаясь убедить, что все бы все равно произошло именно так, и рассказывала о собственных переживаниях из-за отца.
Виктор тоже помнил то время, когда Грейс не знала, ненавидеть ли ей отца за его поступок или наоборот, поблагодарить и плакать из-за его смерти. Ведь не смотря ни на что, Оливер Льюис был ее отцом. Он воспитал ее, он ее вырастил и дал ей место в обществе.
Грейс рассказала Иерониму о том, что порой и сама не знает, как должна поступить, во что должна верить и кому доверять. Был ли ее отец безумен с самого начала, или всему виной стала встреча с Тристаной и Джеком? Ответ на этот вопрос она не получила до сих пор, так что он продолжал мучить ее по ночам.
Она рассказывала Иерониму про то, как скучает без Виктора, а Иероним в ответ поделился с ней тем, как несколько лет пытался поймать Гадателя, но тот всегда исчезал раньше, чем Каратель успевал его догнать.
Виктор сам не заметил, как от него ускользнула нить их разговора, как он перестал различать их слова, все глубже погружаясь в размышления о Юноне.
Кем был Гидеон? Юнону решили отвезти к нему лишь потому, что на ее теле появились знаки, подобные татуировкам Виктора. Значит, Гидеон был большой шишкой? Гадатель попытался вспомнить, упоминала ли его девушка хотя бы раз и что она говорила о нем, но, как назло, именно в этот вечер память, даже призрачная, подводила Виктора.
Сможет ли Гадатель сразу ее найти? Сможет ли понять, как лучше вытащить её из столь странного плена? Успеет ли он сделать это все до того, как ее начнут пытать?
Виктор хотел бы знать ответы на все эти вопросы или хотя бы спросить совета у карт, но все еще не мог. В положении беспомощного призрака, не способного ни помочь кому-то, ни помешать, ни внушить, ни переубедить был еще один минус его "гениального" плана.
Он даже не мог поучаствовать в беседе собственных друзей, ему дозволено было только слушать их, путаясь в числах и фактах, не говоря ни слова, не издавая ни звука, лишь следуя за ними, пока они шли в сторону дома, то молча, то тихо переговариваясь, будто дети, ожидающие свершения какого-то скорого чуда.
Они не торопясь дошли до дома Анны, Грейс тут же влетела внутрь, на ходу расстегивая пальто, а Иероним, наоборот, вошел в дом медленно. Гадатель остался на крыльце, впервые за долгое время жалея, что совсем не чувствует холода и не может остудить голову и избавиться от этой назойливой жажды побыстрее проснуться.
Через какое-то время Иероним вернулся с булочкой в руках. С крыши тут же спорхнул Одиссей и приземлился на перила веранды, повернув голову набок и внимательно уставившись на Карателя. Альбинос показал птице булочку и принялся отщипывать от нее по кусочку, кроша прямо на доски. Ворон благодарно каркнул, спрыгнул вниз и тут же начал клевать крошки теста и изюм.
-Похоже, вы все отлично и без меня справляетесь, - хмыкнул Виктор. Одиссей, видимо, услышав его, отрицательно каркнул и посмотрел на призрак хозяина внимательными черными глазками. Виктор помахал ему рукой и благодарно улыбнулся.
По крайней мере, хотя бы его собственный ворон все еще видел его.
Глава 42. Двойка пентаклей.
-Ему стало еще лучше, - Анна улыбнулась, встречая Иеронима в коридоре.
Виктор отметил ее бледность и тут же посетовал, что вообще остался у нее. Такое нервное напряжение едва ли могло пойти на пользу беременной девушке, наверняка, именно поэтому она выглядела столь уставшей и напряженной. Даже улыбка у нее получилась какой-то вымученной, а слова, которые должны были принести хорошие новости, прозвучали сухо и невыразительно. Иероним молча кивнул и, сняв куртку, продолжая сохранять тишину, пошел наверх. Анна развела руками и даже не стала его окликать, просто ушла к себе.
Виктор понимал, что, забывшись в собственных проблемах, даже сейчас, он думал об Анне скорее мимолетом, как о ком-то столь не значимом для него, что раздумья об этом человеке не стоили его времени и сил. Он не осознавал, сколько неудобств ей приносит и почти не обращал внимания на то, в каком она сейчас положении. Что бы сделал на его месте Учитель? Тот Грег, которого знал Виктор, не мог просто так оставить ее в одиночестве, не попытавшись найти способ ей помочь: лучшую партию, лучшую больницу и лучшую работу на дому. Он обязательно бы превратил ее жизнь в нечто потрясающее, окружил бы её чудесами.
Но Учитель исчез слишком неожиданно для всех, так что даже если он и хотел что-то сделать, то наверняка не успел.
Гадатель последовал за Анной, впервые за все эти дни осматривая ее комнату не в полумраке. Теплый желтый свет, полки с книгами, шкаф с одеждой и кровать. Казалось, все было так обычно, но в то же время что-то было не так. Что-то задевало Виктора, вызывало в нем - даже в мертвом - всплеск энергии. Гадатель краем глаза посмотрел на девушку, а потом приблизился к книжному шкафу и пробежался взглядом по корешкам. Когда-то это помогло ему спасти Грейс, а сейчас, быть может, поможет лучше понять Анну и загадку ее непробиваемого спокойствия?
