Татьяна Любушкина - В лабиринте миров
Рàа истерически всхлипнул, и его дыхание облаком вылетело наружу. В селении было холодно. Сердце Рàа мучительно сжалось. А желает ли Принцесса вернуться? И вернётся ли…
Невдалеке послышался серебряный голосок Сèи и Младший Советник Рàа отвлёкся от своих печальных мыслей.
Сèя разговаривала с седым, преклонных лет мужчиной, в котором Рàа признал её отца, рулевого Гòра.
— Добрый день, Младший Советник!
— Добрый день, Гòра.
Сея взяла отца под руку и нарочито капризно заговорила.
— Знаешь, папа, я пригласила сегодня советника Рàа к нам на обед, как ты просил, но господин Рàа так занят важными государственными делами…
Только сейчас Рàа с ужасом осознал, какую давеча совершил оплошность.
— Что ты, прелестная Сèя! Какие дела… нет, дела конечно! Но… я готов! Если вы не передумали… то есть, если вы на меня рассчитывали.
Рàа совсем смутился и рулевой Гòра пришёл ему на помощь.
— Конечно, рассчитывали! Пойдёмте, прямо сейчас. Мой напарник заболел и вечером мне придётся снова встать за руль, а мне нужно с вами поговорить. Представляете, господин Рàа, люди стали болеть! Вы когда-нибудь слыхали о таком?..
…Жилище рулевого Гòра располагалось в передней самой отдалённой части защитного облака. Здесь изначально селились рулевые и смотровые, основная часть населения предпочитала обитать в срединной и конечной части облака. Такое положение вещей сложилось не случайно. Во времена Великих войн, рулевые и смотровые слыли лучшими воинами Северного королевства и потому всегда находились в авангарде, защищая своих детей.
Гòра распахнул перед господином Рàа воздушную дверь, белоснежную, словно сотканную из тысячи снежинок и Младший Советник Рàа переступил порог. У рулевого были гости.
Главный Советник Мòра, укутанный в тёплое покрывало, тяжело повернул тучную шею.
— Здравствуй Рàа.
— Главный С-советник Мòра! Как же так! Вы — здесь!.. Ведь вы больны…
Мора тяжёлым жестом остановил сбивчивую речь Рàа.
— Гòра, оставь нас. Нам надо поговорить.
Рулевой Гòра тотчас вышел наружу и Младший Советник Рàа догадался, что не личное расположение отца Сèи стало причиной его приглашения на обед.
Сèя последовала за отцом, но Мòра остановил её.
— Дочка, принеси нам что-нибудь попить.
— Я приготовлю чай господин Главный Советник. Он смягчит ваш кашель.
Мòра согласно кивнул и Сèя оправилась на кухню. Члены Совета остались одни.
— Прошу, не говори, что я был здесь, — предупредил Главный Советник Мòра.
Рàа взволнованно кивнул.
— Есть новости о Принцессе?
Мòра отрицательно покачал головой.
— Нет, но полагаю, что она…
— В Срединном мире! — торопливо закончил Рàа.
Тяжёлые веки Главного Советника Мòра приподнялись, и он взглянул на Младшего Советника Рàа с интересом.
— Ты всегда умел размышлять, малыш. И ты догадался для чего ей Срединный мир?
Раа колебался не долго. Тайна исчезновения Принцессы жгла его изнутри, и Главный Советник Мòра был лучшим собеседником, способным его понять.
— Ей нужна была сила, — торопливо выговаривался Рàа. — Сила Материнского мира. Её брат Литтус Флэт…
— Тс-с-с, — Главный Советник Мòра прижал палец к своим губам. — Об этом не стоит говорить даже здесь.
— Но почему она убедила всех, что вернётся в Высший мир? Вернётся через Переход? Не хотела признаться, что Литтус Флэт…
Рàа осёкся.
В комнату вошла Сèя с подносом. Молча поставила поднос на стол и так же тихо удалилась.
— Она призналась, — тихо ответил Главный Советник Мòра. — В тот же день, когда Литтус лишил её силы, выпил, словно стакан воды, она бросилась за защитой к тому, кто был ей дорог, кому она доверяла больше всех…
* * *— Людвиг! Господи, Людвиг!!!
Оболочка давила на меня, сжимала со всех сторон, мешая дышать и видеть. Кто-то метнулся прочь, уступая мне дорогу, мне хотелось схватить его, сдавить, ррррасколотить, за то что посмел видеть свою принцессу в таком состоянии. Я слепо замахала руками, разыскивая мерзавца, но это оказалось лишь воздушное кресло. Прикосновение моих рук оно восприняло, как желание сесть и тут же распласталось подо мной, подставляя свои мягкие, пористые бока. Я вцепилась в него, как тонущий в спасательный круг.
— Людви-иг…
Сбоку раздались шаги, и из дверного проёма появился Людвиг. Безукоризненно красивый, с лицом озабоченным и любящим одновременно.
— Милая моя, что случилось?!
Тёплые руки подняли меня с кресла, качали убаюкивая.
— Тише, тише, моя девочка, всё хорошо, успокойся.
— Не хорошо, Людвиг, не хорошо. Мой брат… он предал меня. Он… ты не представляешь, что он сделал.
Я рыдала. Не знала, что умею рыдать. Слезы так обильно текли из моих глаз, что глаза скоро стали сухими и горели жгучим огнём, причиняя невыносимую боль. Но что мне теперь глаза?! Видеть собственную убогость? Мне хотелось вырвать их с корнем!
Я кричала и топала ногами, выла, как обезумевшее животное и только крепкие руки Людвига удерживали меня от расправы над собственным телом: неповоротливым и тяжёлым, как чугун.
Не могу сказать, сколько я бесновалась, но, наконец, силы оставили меня. Голос мой охрип, и я только тоскливо подвывала, икая и сморкаясь в платок Людвига.
— Он… он обманул меня. Показывал фокусы. Загадывал загадки. Я не понимала… а вчера… я упала. Я… больше не могу летать, — я подняла на Людвига глаза, он смотрел на меня с состраданием.
— Я не понимала всё равно. Не могла понять. А потом стала чувствовать, как силы уходят… через канал. Я увидела, они текут к Литтусу. А он пожирает их. Мои силы. Я закрыла поток, но… поздно, поздно! Я беспомощна! Литтус негодяй, смеялся мне в лицо! Людвиг, помоги!!!
Людвиг гладил мои волосы, пожимал руки, целовал, распухшие от слёз глаза.
— Мы что-нибудь придумаем, милая, не волнуйся. Пока мы вместе, тебе ничего не грозит.
Как упоительно было слушать эти слова!
— Что же делать, Людвиг?
— Во-первых, никому ничего не говори. Нельзя, чтобы народ узнал, что их Принцесса стала беспомощна, как дитя.
— Но, Людвиг, Литтус опасен для всех! Люди должны знать!
— Предоставь это мне. И позволь позаботиться о тебе.
Кто бы из вас возразил?
Слова Людвига придали мне бодрости. Я утёрла слёзы и выпрямилась: негоже мне, Принцессе Севера рыдать из-за проделок подлого Литтуса.
— Что мы можем предпринять в данной ситуации?
Людвиг улыбнулся и поцеловал меня в висок.
