Дэвид Фарланд - Рожденная чародейкой
– Можно ли купить их немного? – спросила Иом. – Сегодня же ночью? Это не для меня. Для короля. Собак тридцать хотя бы, если не удастся достать больше.
Абель сказал:
– К рассвету будут. Иом закусила губу.
– И еще одно… Те, кто купят собак, должны взять дары чутья и передать их королевскому вектору. Я хорошо заплачу за это.
Абель Скарби громко сглотнул слюну, словно понял вдруг, с кем разговаривает. Он опустился на одно колено. И рыкнул на паренька, который держал поводья Иом:
– Кадор, убери лапы от королевской лошади. Кадор попятился и вскинул руки, словно защищаясь от удара.
– Простите нас, ваше величество, – сказал Абель. — Мы люди жесткие, привыкли беречь спину. Но в этом переулке мы чтим закон. И не хотели вас обидеть.
– Никто и не обижен, – сказала Иом. – Любой друг Габорна – мой друг.
Скарби поднял на нее встревоженный взгляд.
– Это правда, ваше величество? Что Габорн – Король Земли?
– Да.
– И… нас ожидают темные времена?
Иом кивнула.
Абель вернул ей кошелек со словами:
– Ваше величество, мне не нужны деньги.
Он положил дубинку перед собой на землю, как рыцарь кладет меч, предлагая его королю. В светлых глазах его появилось смешанное выражение надежды и боязни отказа, и Скарби сказал:
– Миледи, я человек простой. Шелковых штанов по праздникам не ношу и в хибару свою вас пригласить не рискну, поскольку воняет там, что в берлоге, да и стула чистого не найти, чтобы вас усадить. Но сердце у меня такое же гордое и верное, как у любого лорда, который перед вами на коленках стоит. И пусть я не рыцарь, но я тоже человек и жить мне охота, как всякому другому. Я еще кормлю семнадцать детей – сынов и дочек. Попросите же за меня короля – того, кто зовет меня своим другом, – пусть изберет меня и моих детей.
Юные головорезы, окружавшие Иом, уставились на нее с ожиданием, как собаки, выпрашивающие у стола подачку. С крыльца робко сошли младшие дети, чумазые, в лохмотьях вместо одежды, прижались к отцу. Он обнял малышей. Иом заколебалась.
Габорн утратил силу избирать, но сказать об этом Скарби она не могла. Он казался сейчас таким несчастным и отчаявшимся человеком!
Семнадцать детей. Она подумала о том единственном, кого носила в чреве. Каково ей было бы потерять его?
– Габорн сейчас далеко, – сказала она, – сражается с опустошителями. Но я думаю, что он вас изберет… как только сможет.
– А когда он приедет? – спросил Абель. – Вы его попросите?
Габорн еще может получить свои силы обратно – уверяла себя Иом. Но надежды на это у нее на самом деле не было.
– Попрошу, – пообещала она.
Губы Абеля дрогнули, в глазах заблестели слезы. Он зашмыгал носом. Дети его все таращились на Иом, и только одна малышка побежала обратно в дом с криком:
– Мама! Мама!
Абель сказал сдавленным голосом:
– Вот спасибо, миледи. Я уж постараюсь вас не подвести.
Иом бросила кошелек обратно.
– Пожалуйста, возьмите деньги. Не ради вас, но ради жены и малышей.
Абель низко поклонился ей.
– Сожалею о вашем отце. Он был великий король, как я слыхал.
– Благодарю, – сказала она.
Иом развернула коня к выезду из переулка и успела услышать еще, как Скарби крикнул у нее за спиной:
– Слыхали, мальчики? Давай, гляди веселей!
Она пришпорила коня, и Гримсону не сразу удалось ее догнать. Только через полмили, когда они покинули уже убогие трущобы Вороньей бухты.
Там Иом остановилась, спрыгнула с седла и встала на набережной, глядя в воду.
Руки у нее тряслись.
– С вами все в порядке? – спросил Гримсон.
– Видят Силы, никогда еще я не чувствовала себя такой бесстыжей лгуньей, – сказала Иом, вся дрожа. – Но я не могла ему отказать. Не могла сказать, что его дети могут умереть… они ведь стояли там и слушали. Что мне оставалось делать? Я даже не представляла, как это тяжело…
Она вдруг поняла в этот миг, как переживает подобные ситуации Габорн. Для него это должно было быть тяжелее в тысячу раз…
Ее стошнило тут же, под стеной рыбного хранилища. Гримсон молчал. Да и как он мог ее утешить? Иом оплакивала судьбу своих подданных.
ГЛАВА 43
РАЗГРОМ
Боевой молот – любимое оружие мистаррийских конников. Рукоять такого молота бывает обычно от четырех до шести футов длиной и выковывается из самой лучшей стали. Боек узкий, оба конца его заострены, и длины их хватает, чтобы пробить череп опустошителя – или воинские доспехи.
«Руководство по оружию» мастера очага БандераАверан и Биннесман сидели под звездным небом на склоне холма. Солнце давно зашло, над горизонтом медленно вставал рогатый полумесяц. Вдали вокруг Манганской скалы пылали кольцом сторожевые костры.
С гор пощипать травки спустились на равнину олени. Они ступали на своих узких копытцах мимо Аверан, замечая ее не больше, чем луговой одуванчик.
Биннесман воткнул в землю свой посох, объяснив девочке, что таким образом Охранители Земли дают посохам возможность напитаться земной силой.
Потом надолго замолчал. Словно забыл, как мало у них времени, и не стал больше показывать Аверан никаких растений, рассказывая об их целебных свойствах. А просто сидел, отдыхая, смотрел вдаль, как будто надеялся разглядеть где-то там край света. Так прошло больше часу.
«Может, он просто боится спугнуть оленей», – подумала Аверан.
– Вы колдуете сейчас? – робко спросила она наконец.
Олениха, которая паслась поблизости, при звуках ее голоса только коротко повела ухом.
Биннесман покосился на девочку. Подумал немного.
– Да, немножко колдую, – ответил он. – Мне нужно время, чтобы обновиться. Я касаюсь травы и земли, вдыхаю запах сосен, и это придает мне силы. В состоянии покоя есть своя магия, тебе не кажется?
– Иногда кажется.
Девочка еще немного помолчала, потом спросила:
– Биннесман, а что происходит, когда люди умирают?
– Плоть возвращается в Землю, а дух… присоединяется к другим духам.
– Вы видели Эрдена Геборена, – сказала Аверан. – Он счастлив?
– Так же, как и всякий живущий, – проворчал Биннесман.
Девочка поняла, что он просто уклоняется от ответа. Взрослые не любят отвечать на трудные вопросы. Словно однажды вообще перестают задумываться о таких вещах.
– Но… ведь не все превращаются в призраков после смерти? А что происходит с остальными? Биннесман посмотрел на нее.
– Этого никто не знает. Говорят, что некоторые возрождаются в преисподней или в других мирах, являющихся такими же тенями нашего мира, как наш мир является тенью мира единого. Но не все духи уходят туда – часть остается с нами, как призраки.
