Дэвид Фарланд - Рожденная чародейкой
Габорн усмехнулся.
– Он всерьез так думает, милорд, – сказал Скалбейн. И поведал Габорну историю о щедрой матери и жадном сыне. Затем добавил: – Как говорит Чондлер, существует только одна добродетель – умеренность. И та перестает быть таковой, если ее довести до крайности.
– Следуя его логике, – возразил Габорн, – я достойный человек, пока отдаю столько же, сколько ворую, и говорю правду столь же часто, как лгу.
– Он говорит, что хороший человек отдает больше, чем ворует, – сказал Скалбейн, – и спасает чаще, чем убивает.
– Ну да, чертовски удобная позиция.
– Весьма удобная, – сказал Скалбейн. – И думать особенно не надо, и виноватым можешь себя не чувствовать.
Габорн даже рассердился. Суть мысли Чондлера была ему ясна: порок можно рассматривать как добродетель, ибо добродетель, доведенная до крайности, тоже становится пороком.
Для Габорна же всякое зло было подобно валунам, что торчат из воды на речном пороге. Всякий имеющий совесть человек может их обойти. Все иное ведет к страданию и сознанию своей вины. А позиция Чондлера с ее убедительностью казалась словно нарочно придуманной, чтобы сбивать человека с толку.
– А что вы думаете об этом?
– Я не могу судить вас за доброту, – сказал Скалбейн. – Ведь я от вашего великодушия только выиграл.
– Я поступил неправильно, избрав Радж Ахтена, – сказал Габорн. – Теперь я это понимаю. Избрав вас, я тоже был неправ?
Скалбейн покачал головой.
– Не знаю. Уж я-то так не думаю. Вчера под Карри-сом вы шесть раз спасли мне жизнь. Я – ваш должник. И намерен с вами расплатиться.
Габорн бросил на него взгляд. Маршал, сжимая в руках копье, смотрел на огненную колдунью. Над Манганской скалой прочертила небо падающая звезда.
Во время вчерашней битвы Габорн стольким посылал предупреждения об опасности, что никак не мог знать, кому из десятков тысяч людей он сумел спасти жизнь.
За спиной Скалбейна внезапно послышался рокочущий звук осыпающихся камней и земли. Габорн обернулся и увидел фонтан пыли. В сотне ярдов к западу от сторожевого костра земля вдруг просела, образовав углубление около тридцати футов шириной.
– Что это? – вскрикнул Скалбейн.
В тот же миг Габорн понял, что произошло и почему его не оставляло предчувствие приближавшейся к его часовым опасности. Опустошители прорыли под землей ход, дабы напасть на людей! Но ход этот, к счастью, пролегал под камнем, который и обрушился в пустоту.
Ему все стало ясно. Аверан сказала, что эта орда не может построить Руну Опустошения. И остановились чудовища лишь потому, что были в отчаянии, проголодались и хотели пить.
Девочка была права.
И в этот момент он понял, что надо делать. «Ударь! – сказала ему Земля. – Ударь сейчас!»
– Трубить отступление! – закричал Габорн. – Часовым оставить сторожевые костры! Всем строиться у ручья!
И с этими словами он бросился обратно в лагерь.
– Как? – крикнул ему вслед Скалбейн. – Мы что, отступаем?
– Нет! – ответил на бегу Габорн. – Мы атакуем. И я знаю, как именно. Как только я раньше не додумался! Мы видели сегодня чудеса. И скоро я вам покажу еще одно!
ГЛАВА 42
ВОРОНЬЯ БУХТА
Девять построил больших кораблей В Подворье Морском Фаллион. За тотами следом своих храбрецов В море отправил он.
Из «Баллады о Фаллионе»Иом пыталась порой представить себе, как выглядит Морское Подворье, но того, что она увидела, она никак не ожидала.
Она знала, что город расположен на островах, слышала о прославленных мостах, которые эти острова соединяли. Мосты вырезаны были из хрусталя, привезенного на больших баржах из гор Алькайр.
Бледные, полупрозрачные в лунном свете, как лед, своды их, возносившиеся над водами моря, примерно такими ей и представлялись, но красоты опор, на которых они покоились, Иом не могла и вообразить. Каждая являла собою величественную скульптуру – изображение одной из добродетелей, обязательных для Властителей Рун Рофехавана. «Учение», например, было женщиной, баюкавшей дитя. «Отвага» представала перед зрителем в виде воина, разрубавшего мечом на куски опутавшую его змею. «Милосердие» в образе знатного лорда несло беднякам мешки с зерном и фруктами.
Сработали все эти скульптуры воистину великие мастера. Под высокими сводами мостов могли запросто проплывать корабли.
Иом слышала, конечно, о здешней королевской Большой Башне, высочайшем здании во всем Рофехаване, но, как оказалось, не представляла себе на самом деле башню высотой в триста футов. Прищурясь, она с трудом могла разглядеть на самом ее верху крошечные фигурки бдительных мистаррийских дальновидцев.
Но, въехав в город, она поняла также, какую цену заплатил за это чудо король Мистаррии. То была земля, и хотя на чистых, ухоженных улицах не наблюдалось сутолоки и давки, узки они были до чрезвычайности. Иом словно ехала по ущелью. Во многих местах от дома к дому были перекинуты мраморные переходы, порой с площадь шириной, и по дороге ко дворцу Габорна Иом со свитой миновала много настоящих туннелей, которые освещались хрустальными фонарями, подвешенными на железных приставных лесенках. По улицам гулял холодный морской ветер.
Иом любовалась дворцами, словно парившими в воздухе, великолепной резьбой по камню и то и дело невольно раскрывала рот при виде очередного фонтана, фриза или висячего сада.
Сержант Гримсон и сопровождавшие ее рыцари изо всех сил старались не показать, как они довольны ее восхищением.
Иом же, как ни пыталась сдерживаться, выдавала свое восхищение снова и снова. Ей не хотелось казаться в их глазах деревенщиной, не видевшей в жизни ничего дальше околицы, но именно такой она себя сейчас и ощущала.
– Жаль, что мы не утром сюда приехали, – сказал сержант Гримсон. – На рассвете башни кажутся золотыми. – По узким улицам они волей-неволей ехали медленно. Сержант впал в задумчивость и слова, казалось, подбирал с трудом. – Улицы все залиты солнцем. Над висячими садами летают колибри и огневки, как изумрудные, алые и голубые стрелы, нектар собирают. Это похоже… клянусь Силами, ну прямо как в раю.
Колибри были гордостью Мистаррии. До войны с тотами они не водились в здешних краях. Но Фаллион после того, как разгромил вторгшиеся войска, отправился в плавание за море Кэррол, дабы уничтожить последних тотов. В тех далеких краях воины его обнаружили много чудес, и король Фаллион привез оттуда в подарок своим подданным колибри. Гнездиться те начали именно здесь, в Морском Подворье.
