Mirash - Трудная профессия: Смерть
Вересной предъявил мне маленького древесного жука, с заслуженным чувством победителя неспешно продолжавшего путь уже по отвоеванному спальнику. Никита подставил ему ладонь, потом осторожно поднял в воздух, предъявляя мне.
— Ну что, будешь настаивать на казни или ограничимся изгнанием?
— А? — я еще плохо соображала.
— Раздавить или вытряхнуть наружу? — судя по лицу Никиты, он предпочитал второе, я с ним была солидарна.
— Ни в коем случае не убивай, просто вынесем… подальше.
— Согласен. Держи.
— Ай! — я снова быстро переместилась в угол, отпрыгнув от протянутой руки.
— Да чего ж ты так боишься? Он ведь не кусается.
Никита осторожно ко мне приблизился, видимо боясь, что следующим прыжком я пробью в палатке дыру.
— Протяни руку, — я несмело подставила ладонь, он пересадил на нее жука.
— И совсем не страшно. Ну что, с тобой прогуляться?
Кеды я зашнуровывать не стала, просто всунула ноги: для короткой перебежки сойдет. Никита поступил также и вышел за мной, освещая поляну фонариком.
— Ксюша, ты куда намылилась?
— Хочу отнести подальше, что бы точно не вернулся.
— Тогда лучше в Москву отвези. Только глаза ему завязать не забудь, чтобы дорогу не запомнил.
Я опомнилась, притормозила на краю поляны, присела и бережно выпустила пленника на траву. Жук моментально в ней потерялся.
— Ну что, назад?
Я тщательно перетряхнула свой спальник на предмет других несанкционированных обитателей и снова в него забралась, Никита выключил свет. В темноте мне снова стало не по себе, я начинала засыпать, но тут же просыпалась и принималась ворочаться.
— Чудо ты… — наконец проворчала сонная Женька, придвигаясь ближе ко мне и обнимая за плечи. — Успокаивайся и спи…
Еще пару минут помаявшись, я крепко уснула.
Когда проснулась утром, обнаружила, что Вересная подменила себя на своего брата: теперь я лежала на его плече. Осторожно, опасаясь разбудить парня, которому и так от меня ночью досталось, я вывернулась из спальника, натянула кеды, набросила куртку и вылезла из палатки.
— Привет! — обрадовалась мне Женя. — Выспалась?
— Ага, — виновато сказала я. — А ты?
— Отлично выспалась. А утром еще двух жуков отловила.
Я мысленно поставила жирную галочку напротив правила «не ночевать в палатках».
— Как вы так спокойно к ним относитесь?!
— Дело привычки. Умываться будешь?
— А душ не предусмотрен? — улыбнулась я.
— Можешь нырнуть в речку. Взбодришься точно, при такой температуре.
— Лучше взбодрюсь кофе, — как и все мои знакомые коллеги, я предпочитала мыться в горячей воде.
— Тогда умывайся, а я вскипячу воды, — предложила Женя. — Тоже еще не завтракала…
Пока она готовила кофе, успела умыться я. Пока я делала кривоватые бутерброды, успел проснуться и умыться Никита. Пока мы завтракали, к утреннему костру подтянулась вся зевающая компания, с кружками и едой. Все обменивались впечатлениями и строили планы.
— Народ, а давайте на следующих выходных на озера махнем, уже только мы? — предложил Митя. — Пока погода хорошая стоит, надо ловить момент.
Идея всем пришлась по душе, только Аня вынужденно отказалась из-за уже запланированной поездки с родителями.
— Мягкова, а ты чего молчишь? Ты с нами?
— Нет, не смогу, — покачала головой я.
— Ксюш, а чего так? — поинтересовалась Лабутчер. — По деньгам еще дешевле выйдет, чем сегодня. Если Женька не сможет, то я тебя довезу туда и обратно. Поехали!
— Лера, я просто не могу. Даже не из-за денег.
— Но почему? — спросил Андреев. — Тетка против?
Я вздохнула, покусала губы, посмотрела в сторону недоумевающих одногруппников, потом на выжидающе смотревших на меня Вересных. В конце концов, какой смысл бесконечно это скрывать?..
— Жень, ты можешь им все объяснить? — попросила я ее. — Я не в состоянии, лучше пока вещи соберу.
Она понимающе кивнула, я направилась к нашей палатке. Разговор-то слышала, но моей целью в этот раз и не было от него сбежать, а только не участвовать лично. Информация о ситуации потрясла группу, они негромко переспрашивали Вересную о деталях и переглядывались.
— Так это она сейчас на себе всю семью тащит? Ужас… Что, с тетей совсем плохо? И родственники не помогают?
— Родственников нет, — не стала углубляться в тему Вересная.
Она, конечно, знала про усыновление, но не посчитала нужным сообщать и это тоже.
— Тетя у нее совсем в тяжелом состоянии, сестре лучше, но до «хорошо» там очень далеко. Ксюшка на двух работах пашет, в лаборатории и комендантом, да еще дома и в больнице разгребает.
— А мы ее лабораторными работами загрузили… — покачал головой Коля. — Почему же она сразу не сказала?!
— Ты с ней первый день знаком? — ответила встречным вопросом Женя.
После повисшей паузы она добавила:
— Ладно, я все рассказала, что сама знаю. Давайте собирать лагерь, скоро выдвигаться домой. Сегодня пробки будут, лучше выехать пораньше.
Ребята задумчиво принялись собираться. Расспросами меня не мучили, за это я была признательна. Я знала также, что никто из них не станет болтать налево и направо о моей ситуации. Теперь, когда им все было известно, мне вдруг стало легче, также как тогда, когда узнала Вересная. Объяснить это было сложно, потому что я вовсе не искала сочувствия и не хотела помощи, и так уже слишком многих вовлекла в свои проблемы. Но, тем не менее, я почувствовала облегчение от того, что теперь они знали правду.
Поездка пошла мне на пользу, вернувшись домой я с новыми силами взялась за дела. Пришлось нанять вторую сиделку — Танремия вернулась в институт, а Джури с наставницей теперь находились в разных палатах, одна Лариса не могла уследить за обеими. Снова выручила Тамара Викторовна, по моей просьбе отыскав бывшую коллегу, недавно вышедшую на пенсию, она теперь присматривала за наставницей.
— Ксения, мне очень жаль, но… готовьтесь к худшему, — предупредил Евстигнеев.
— Есть еще какие-нибудь возможности? Самые фантастические, за любую цену… — спросила я с отчаянием.
— Боюсь, что нет, — честно сказал он. — Я могу назвать много вариантов, начав с традиционной медицины и заканчивая религиозными ритуалами. Но шансы, что это поможет, стремятся к нулю. Решать вам, но я думаю, не нужно мучить ни себя, ни ее. Иногда нужно просто отпустить.
— Может быть вы правы…
— Простите меня, — вдруг сказал он.
— Мне не за что вас прощать. Вы спасли мою сестру, а то, что не смогли спасти тетю… это не ваша вина, я понимаю.
