Константин Протасов - Человек Вспоминающий
Когда судно прекратило движение к берегу, став на якорь, к ним направилась шлюпка. Рурт увидел в ней девушку.
«Иначе и не могло быть, — подумал он. — Как это Рора останется ждать на борту?»
Рурт улыбнулся. Когда же утолианка первая выпрыгнула из шлюпки, по грудь оказавшись в воде, принц был серьезен.
Рора живо выбралась на берег и бросилась к нему. Даже в промокшей насквозь одежде девушка была хороша. Она не стала сдерживать себя, как когда-то, и сразу обхватила руками принца, прижавшись щекой к твердой груди.
— Руртус!
Принц провел ладонью по ее черным волосам, затем взял за плечи и отодвинул немного от себя, чтобы можно было посмотреть ей в лицо. В глазах девушки были слезы.
— Вы все живы! — Рурт видел выходящих на берег товарищей.
— Ты ранен! — заволновалась утолианка, но он, не обращая внимания на ее волнения, двинулся к Манусу.
— Друг!
— Руртус!
Следопыты скрывают эмоции. Но не всегда…
XII. Все по местам
11-й день Похода
Однако держался обеими руками за голову, раскачиваясь на лавке-бревне. Он стонал. Исследовав остров, он не нашел никого из своей шайки, а самое главное — сына Пульмаса.
Лодку разбойников Однако обнаружил в положенном месте. Значит, они никуда не уплыли. После снова обошел остров, на что потратил весь остаток дня. Отцовское сердце подсказывало — все плохо…
Однако раскачивался и стонал. Он мог уже давно увести сына из разбойничьей шайки.
Он мог повлиять…
Он был обязан!..
Он подарил Пульмасу жизнь. Для чего? Чтобы теперь ее не было…
Однако встал, вытер отцовские слезы, подошел к потухшему кострищу, обложенному по окружности камнем. Черпнул ложку супа из большого котла, сплюнул на землю. Еда не лезла в глотку. С силой ударил ногой в железный бок — котел слетел с перекладины, упал в метрах пяти от кострища и покатился, расставаясь с остатками содержимого.
Разбойник взвыл. Как он еще мог выместить злость на себя, на Жука, на весь этот мир?! Подошел к дереву, пробил ствол поочередно с обеих рук, мощно, так что на землю полетели кусочки коры. Посмотрел на сбитые костяшки, на которых выступила багровая кровь.
Плевать!
Пробил еще несколько раз. Потом ногами. С бешеным ревом.
Ударил лбом.
— А-а-а-р-р-р!!! — дико кричал разбойник.
Так, с окровавленными кулаками, лодыжками и лицом, Однако, наконец успокоившись, отошел от дерева и снова сел на бревно. Затем лег спиной, упершись согнутыми ногами в землю.
Уснул.
* * *Вдоволь наигравшись со своим телом, девушка оставила древесное сиденье. Ловко спрыгнув с двухметровой высоты, она выпрямилась, передернула бедрами, восхищаясь своими формами. Упругая грудь ее слегка колыхнулась.
Она застегнула только одну пуговицу на плаще и двинулась в глубь острова, мягко ступая по теплой сухой траве. На причудливом изгибе ствола остались ее белые чулки.
Солнце приближалось к горизонту, стало большим и по цвету ярко-бурым. Затем спряталось за стеной леса.
Когда девушка вышла к лагерю, начинало смеркаться.
Она подошла к бревну-лавке, где спал пожилой мужчина.
* * *Старик открыл глаза.
Была ночь. Горел костер, а молодая незнакомка, осторожно омыв его сбитые руки, коснулась влажной материей лба.
Однако схватил девушку за тонкое запястье. Капля воды с платка капнула прямо в глаз, заставив его прищуриться.
— Ты кто?
— Я моя, — сладко пропела она в ответ. Однако оторвал затекшую спину от бревна, сел, оказавшись лицом к лицу с незнакомкой. При свете костра он отметил ее необыкновенную красоту.
— Еще раз! — потребовал он, не поняв ответа.
— Я моя, — снова пропела она.
— Я вижу, что ты сама своя. Однако откуда ты взялась?
— Ты зови меня «моя». — Она легонько ткнула пальцем ему в грудь.
— Моя, — повторил мужчина.
— Да, твоя, — пропела она.
— Однако что ты тут делаешь?
— Я пришла к тебе. И буду с тобой.
Она встала, обошла обескураженного старца, принялась массировать его плечи.
— Ты устал. Тебе нужно расслабиться. Мужчина закатил глаза от удовольствия. Ему было
так приятно, что сразу забылось все плохое.
— Как твое имя? — раздался поющий вопрос.
— Меня зовут Одна… — разбойник запнулся. Ведь у него же есть настоящее имя!
— Так как же?
— Тильмат! — выпалил старик. Он почти забыл это слово!
— Тильмат, — сладко повторила девушка. Много лет он не слышал своего имени из чьих-либо уст!
Расслабленный, впервые в жизни ощутивший такую заботу, разбойник тут же испытал жалость к самому себе. Захотелось поплакаться этому нежному созданию, готовому принять его таким, какой есть. Снова вспомнились все проблемы и переживания.
— Я потерял сына. Это так тяжело…
— Да, я тебя понимаю, Тильмат, — как бальзам проливались ее слова.
— У меня очень тяжелая жизнь…
— Была. Теперь у тебя есть я, — успокаивала девушка.
— Да я бы мог сейчас быть… э-э-э…
— Ты — мой король! Мой Тильмат-король! Ты — лучший из мужей!
— Да, я такой, однако…
Девушка обняла его, сев сзади на бревно. Стянула с него рубашку, прижалась к массивному телу, нежными ладонями коснулась волосатой, уже не такой твердой, но для его возраста довольно крепкой груди. Кончиками пальцев провела по соскам Тильмата, коготками пробежалась по животу.
— А я еще могу иметь жену, — сказал разбойник, пытаясь развернуться так, чтобы поцеловать девушку.
— Можешь, — обойдя старца, она сама пересела к нему на бедра.
Девушка толкнула его в грудь, и Тильмат покорно опустился на спину. Она распахнула плащ и, склонившись над ним, принялась целовать его тело с множеством шрамов.
Разбойник закрыл глаза. Он еще успеет восхититься ее красотой. А сейчас он восхитится ее ласками.
— Ты необычная…
— Тсс! — Она приставила палец к его большим губам. — Я обычная! Я хочу быть самой обычной! Для тебя! — девушка заговорила громко и взволнованно. — Даже они подумали, что я обычная, а ты…
— Обычная, обычная! Хорошо!
Тильмат открыл глаза, подняв голову. В чем причина ее волнения? Разве он сказал что-то плохое этой красавице?
— Да, обычная. — Ее голос опять стал сладким и спокойным.
Ласки возобновились. Старик снова опустил голову на бревно и расслабился.
Когда все закончилось, она, жарко дыша, легла сверху, горячей грудью ему на живот.
