Сергей Костин - Охотник за бабочками
Поздно. У меня, как у профессионального охотника за бабочками мгновенная реакция. Сказали за веревку дернуть, я дернул. В результате в руках оказался оторванный с корнем грязно серый кусок с мохнатым распушением на конце. Я повертел веревку, а может и не веревку вовсе, перед глазами, затем осторожно закинул ее от греха подальше в тундру.
Потом подковырнул ножом кожу дверей, там что-то затрещало, крякнуло, и я ввалился внутрь хижины.
— Здрасте — поздоровался я, аккуратно прикрывая за собой вход.
— Здравствуй, коль не шутишь.
Свесив с широкой двуспальной кровати босые ноги, в белой ночнушке, сидел приятной наружности старичок и внимательно разглядывал меня в бинокль. Рассмотрев все, что его интересовало, он достал из-под подушки черную коробочку и стал чуть слышно в нее говорить:
— Человек. Назвался Константином. По фамилии Сергеев. Утверждает, что с Земли. Лицо наглое и хитрое. Порядковый номер такой-то. Конец записи.
Старик засунул коробочку обратно под подушку, нащупал ногами тапки, спрыгнул с кровати, покряхтел, кутаясь в махровый халат. Потом прошамкал в дальней угол хижины и, покрутив ручку старого и странного аппарата, (я такой же на Бабяге в лифте видел) поставил на черный блин штуковину. Из угла хижины полилась медленная, весьма симпатичная музыка. Скрипки, тромбоны и все такое прочее.
— Садись, путник, — старик прошел к дубовому столу, сел в скрипучее кресло и пододвинул к себе толстую замасляную книгу. Таких толстых я никогда раньше не видел. ПаПА обычно из раскопок только тощие привозит. Иногда с картинками.
— Ага, — поблагодарил я за приглашение и уселся на пол перед столом. Из мебели кроме вышеназванной двуспальной кровати, стола и стариковского в хижине больше ничего не имелось.
— Цель визита? — спросил старик, разглядывая конец гусиного пера.
— Чего? — не понял я.
Дед отвел перо в сторону, внимательно взглянул на меня и почесал под бородой.
— Цель визита, спрашиваю. Пообщаться, познакомится, пожениться. А может так, по баловству ненадолго. Женсчину, мунсчину, а может что другое? С вредными привычками или без. Как насчет из мест лишения?
— Нам бы пожениться, — скромно улыбнулся я. А у самого в сердце стучит. Ведь какой выбор старик предлагает.
Дед захлопнул книгу и аккуратно отложил ее на край стола.
— По объявлению, что ли? — поинтересовался он, сморкаясь в широкий желтый платок.
Я вспомнил объявление на трехпутье и кивнул. По объявлению.
— Если жениться, да по объявлению, да еще и с женсчиной… — он вопросительно посмотрел мне в глаза.
— С женщиной, с женщиной, — хорошо, старик, что конечную цель обозначил.
— С женсчиной, — отчетливо подчеркнул дед, — Тогда только одна кандидатура имеется.
Дел открыл ящик стола и стал разгребать имеющийся там мусор.
— Зовут совсем даже неплохо. Василиса Премудрая. Фамилия такая. Премудрая. У тебя, путник, тож не сахар. Давно уже на картотеке у меня. Засиделась бабонька. Ага. Вот. Взгляни-ка на фотохграфию.
Дед протянул через стол прямоугольник.
С пожелтевшего листка размером девять на двенадцать (глаз-алмаз) на меня взирала плоская (изображение такое) Василиса по фамилии Премудрая.
И ничего даже такая. Щеки красные, намазанные. Брови черные намазанные. Губы алые намазанные. Волосы черные, намазанные. Нос… Нет, нос вполне нормальный. С прыщиком, правда, небольшим на кончике. На голове то ли устройство передающее, а может и принимающее. то ли аппарат для обучения неизвестной мне конструкции. А так… Отмыть если, то вроде бы и симпатичная.
— Нечего деваха? — дед перегнулся через стол, и сам любовался Премудрой, — Тридцать три языка знает, участок дачный в Карбоне. Повезет кому-то?
— Ничего, — согласился я, — А с головой как? Все дома?
Старик пару мгновений, стандартных конечно, смотрел на меня непонимающими глазами, потом лицо его посветлело и он хлопнул себя ладонью по лбу.
— Дома?! Дома все в порядке. Полна чаша. И золотишко. И парча. И немного кумача.
Я решил поправить деда.
— Премудрая только фамилия, или суть души?
На этот раз дед сообразил быстрее.
— Умна! Тут ничего не скажешь. Умна и работяща. Хочешь, любое животное взбесившееся на бегу остановит. А хочешь, в любую агрессивную среду за тобой пойдет. Так берешь, али как?
Второе-то мне без надобности, а вот то, как она с животными умеет, это пригодится. Я уже представил, как мы вдвоем с этой самой Премудрой бабочек на пару загоняем.
— Взять то недолго, — покивал я головой, вспомнив дотошность паПА в деле женитьбы, — Но надо бы и в живую переговорить. А то ведь на бумажке всякое можно представить. Может у нее ноги кривые, или к насекомым отвращение имеет. Где посмотреть-то?
Я поворочал по сторонам головой, но не обнаружил даже никакого намека на присутствие в хижине Василисы по фамилии Премудрая.
— Так она, вроде, того… — почесал дед затылок, — Вроде как на твоей Земле и проживала. Так и в данных своих анкетных записывала. На нее спрос знаешь, какой раньше был? И королевичи, и царевичи. И всякая дрянь подзаборная.
— Что значит, раньше? — осторожно поинтересовался я.
Скорее всего, дед понял, что сболтнул лишнее и захлопнул рол рукой. Потом начал что-то мычать, оправдываться.
А я перевернул листок с Василисой плоской. На обратной стороне виднелась надпись, полу выцветавшая, полу стертая, но еще вполне различимая. «На долгую вечную память любимому Ванюхе. Век тебя я не забуду, не забудь и ты меня. Твоя кысулечка». Под подписью стояла дата.
Я поднял глаза на старика. Он сосредоточенно ковырялся в столе, бормоча себе под нос нечто неразумное и непонятное.
— Сколько же ей сейчас лет-то?
Вопрос пришлось повторять трижды. В третий раз с применением силы.
— Да почитай третью тысячу разменяла, — ответил таки старик, поправляя махровый халат, — Но ты, путник, не сомневайся. Она еще очень даже нечего. Если жива, конечно, сердечная.
— То есть нельзя исключать, что она…
— Исключать, молодой человек… — дед задрал к потолку указательный палец, — … В наше тяжелое время ничего нельзя. Все. Некогда мне тут с тобой лясы точить. Или берешь, или нет.
— Значит, можно и не брать? — это я так, на всякий случай поинтересовался. Я ж не враг себе на такой археологии жениться. Лучше за куколкой попутешествую. И себе польза и мир посмотрю.
— Можно и не брать, — дед, показалось, даже с облегчением воспринял мое нежелание осуществить связь с гражданкой Василисой по фамилии Премудрая, — На все воля заказчика. Покупатель, как говорится, всегда прав.
