dver_v_zimu - Элизиум, или В стране Потерянных Снов
— Если вообще желаю показаться на этом идиотском…
— Рози! Речь о том, как ты уважаешь труд старших. Бабушка очень старалась с этим платьем. Ты слышишь меня? Джинни, ну скажи хоть ты ей. Бабушка слепнет, а она шила ночами, торопилась, чтобы любимая внучка…
Рози топнула ногой.
— Я знаю, мама, знаю! Но никто не спросил меня…
— Она хотела сделать сюрприз.
— Никто не спросил, чего я хочу…
— Хоть иногда подумай о чем-то, кроме своих желаний, — взорвалась Гермиона. — Иди в свою комнату и подумай там. Я клянусь тебе, ты вырастешь, и ты будешь жалеть, что так обидела бабушку. Ты будешь очень жалеть. Когда-нибудь станет поздно, когда уже нельзя будет попросить прощения…
Он вдохнула и остановилась на полуслове.
Рон и Джинни опустили глаза. Рози сморщилась. По ее щекам побежали слезы.
— Я никого не хотела обижать… — прошептала она. — Вы не понимаете. Вы ни черта никто не понимаете…
— Ну так объясни, — мягко предложил Рональд Уизли.
Драко было трудно сказать, он вправду настолько поумнел, или просто устал от женской перепалки.
— Я пойду туда в черном! Я уже сказала! Радоваться нечему.
— Ты? Ты заявишься туда вот, — Джинни показала на ее свитер и брючки. — В этом вот клоунском…
— Это не клоунское. И — да, тетя Джинни, я приду туда такая, как есть. И я буду не одна, если вам так интересно.
Джинни подняла брови.
Рональд повернулся к полке над очагом и взял какой-то сверток.
— Это и есть улики по делу об изуродованном платье? Что она натворила, милые леди?
— Не говори обо мне в третьем лице, папа, — огрызнулась Рози. — Это неприлично, к твоему сведению. Я еще здесь. Хоть меня и пытаются отправить под домашний арест!
— Какая драма, — негромко и холодно произнесла Гермиона.
— Рози срезала все жемчужинки и золотые пайетки, — тихо сказала Джинни.
— Пае… что? — спросил Рон.
— Неважно. Мама расшивала это платье, все пришила сама, вручную, она так старалась. Рози в последнее время была грустной, и она…
— И Молли подумала, что ее развеселит подарок к рождественскому балу. Очевидно, она сильно ошиблась, Рональд.
Гермиона устало потерла лоб.
— Ее внучка ни во что ни ставит балы…
— Это верно! — воскликнула Рози почти польщенно.
— Балы, платья, а самое главное — своих родственников.
— И все? — озадаченно спросил Рон. — Пусть наденет платье без пае… без вот этого самого, что бы там ни было.
— Она отрезала рукава, — мягко сообщила Джинни. — И вырезала огромные дыры на лифе и подоле… Словом, платье испорчено. Рози, это было жестоко и…
— Папа, дай его сюда, — Рози выхватила сверток у отца из рук. — Если вы так хотите, я все зашью, выучу все заклинания из «Домоводства для ведьм», и зашью, но знайте же, что я никогда, никогда, ни за что не надену это дурацкое платье на этот дурацкий бал!
— Да в чем дело, — Рон начал сердиться. — Что за причуды, Роза?
— Как будто вы не знаете, — протянула девочка. Она отступила к лестнице, все еще красная от гнева. — Спросите у Ала, тетя Джинни. И даже Джейми его поддержал! Мы все будем в черном. Все, все так решили. А платье я порезала не потому, что я не люблю бабушку! А потому, что это было глупо, глупо, и я не хотела…
Она скривилась и зарыдала вдруг, как маленький ребенок — долго, с подвыванием и без пауз.
Взрослые переглянулись.
— Это из-за… того мальчика, — осторожно начала Джинни. — сына Малфоя. Мы все, конечно же, знаем… Мы…
— Это из-за Скорпиуса! Он умирает, а нам устроили рождественский бал! Веселитесь, детки! Глупые, бессердечные детки!
Рози, всхлипывая, прижала сверток к груди. Тонкая бумага порвалась, и посыпались на пол бусины, какие-то блестящие конфетти: тонкая россыпь золотого, белого, серебряного.
Рози встала на четвереньки и принялась собирать блестки горстями. Она плакала, волосы свисали на ее низко опущенное лицо: волна жарко-красного, завитки и волны.
Рон бросился было на помощь, Джинни и Гермиона вскочили.
— Не надо, папа, оставь. Я сама. Я пришью…
Рози собрала фальшивые богатства и выпрямилась. Она подняла голову и уперлась горящим взглядом в лицо Драко.
— Я буду в черном, — сообщила она, не отводя глаз. Драко был уверен, что она его видит. Она смотрела на него прямо и совершенно спокойно. — Я буду в черном, и все они будут в черном. Обещаю.
* * *От ее взгляда он вздрогнул всем телом и отступил в угол, в темноту.
Зажмурился, а когда открыл глаза — увидел спутанные длинные, темно-коричневые, с бурым отливом, шерстинки. Ухо пса дернулось, по мускулам на спине прокатилась судорога.
Драко зарылся носом в густую шерсть и несколько раз вдохнул.
Было холодно, ветер гулял по редкому оголенному лесу, костер погас, и почти рассвело. Драко попытался поймать тепло, исходящее от крепкого звериного тела. Его спина и бок ныли, больная рука не слушалась и онемела.
Он неохотно сел, морщась, зевая во весь рот.
— Ну вот, Гарри. Теперь я регулярно вижу во сне твоих драгоценных родственничков, — хрипло сказал он псу. — Хорошо, что ты теперь такой… приятно молчаливый. А то бы я наслушался. Твоя жена следит за фигурой, похвально… но ей бы поменьше мучного. В ее возрасте уже пора отказаться от некоторых радостей.
Пес нагло зевнул.
— Да-да. Не мое дело. Хм. Грейнджер ведет себя как престарелая директриса исправительной школы.
Зверь пошевелился и негромко тявкнул.
— А Уизли вроде бы поумнел. Или сильно старается произвести такое впечатление. Рози…
Пес опять гавкнул, громче — и очень похоже на смешок.
— Рози славная девочка. Надо было пригласить ее в Малфой Мэнор, но мы все как-то… не думали тогда, что…
Драко потер руками лицо.
— Не думали, не знали. Никогда не думаешь о таком, а кто думает, тот безумец. О будущем, о самом плохом будущем. Думаешь только о хорошем. Так, что сердце болит от радости. Потом все случается — и будто бы так и должно было быть. Это самое страшное. То, как оно случается. Словно ему все равно, словно оно имеет право… наступить, случиться. Словно оно ДОЛЖНО быть.
Он встряхнулся, весьма по-собачьи, и огляделся вокруг.
— Ну, и довольно об этом. Скорпиус скоро будет со мной. Вставай, Гарри. Пора двигаться дальше. Видишь рассветное небо? Сегодня идем туда, на восток.
Лес стал гуще, Драко и его пес ступали теперь по пружинящему ковру из палой листвы. Послеполуденные лучи тянулись длинными полосами меж ветвей. Но вскоре путники почувствовали дуновение свежего ветра, лес расступился — оборвался даже. Драко заметил полосу раскорчеванной земли. За ней лежало поле, сжатое, темно-коричневое, с жирной, илистой землей.
