Гай Орловский - Ричард Длинные Руки – граф
Она хмыкнула, но ничего не сказала.
Мы ушли не так уж и глубоко, как сверху раздались крики, шум, донесся гулкий, словно в колодце, голос Адальберта:
– Леди Элинор!.. Леди Элинор!.. Срочно!
Она остановилась, лицо сразу напряглось, застыло на миг. Ноздри красиво вырезанного носа затрепетали, как крылья взлетающей бабочки.
– Зовут, – сказал я нерешительно, – но ведь кто посмеет вот так звать, если не сам король или анпиратор?
Она поколебалась, я видел, что ей, как и мне, страстно хочется добраться до сокровищ, но волшебница тоже могла задавить в себе нечто, сказала со сдавленной яростью:
– Вернемся. Но если зря, я их всех в жаб…
Наверху, не решаясь спускаться в запретное подземелье, Адальберт и Винченц, взволнованные, бледные, Адальберт сказал быстро:
– Ваша милость! Всего несколько минут. Вы должны послушать…
– Говори, – потребовала она.
– Не его, – сказал Винченц хмуро. – Ваша милость, вы должны послушать другого человека.
Он что-то недоговаривал, она сказала еще резче:
– Хорошо, пойдемте ко мне. Но если потревожили зря…
Винченц сказал упрямо:
– Да, мы знаем. В жаб. Проще бы промолчать. Но мы вам служим верно, ваша милость.
Они ушли, я остался, как дурак, не зная, куда идти и что делать, но если я простолюдин и челядин, то мне место в людской, где всегда горит очаг, где можно перекусить и попить пивка….
Там я и провел с полчаса. Как вдруг дверь распахнулась, Раймон прокричал так, будто в замке пожар:
– Дик, к хозяйке!
Я промчался наверх, рывок по коридору, дверь распахиваю толчком, все равно никого не зашибу, глаза преданно выпучены. Леди Элинор стоит в напряженной позе, бледная от ярости, под противоположной стеной. Внезапно пахнуло ледяным холодом, я всей кожей ощутил смертельную опасность, но не успел открыть рот, как сзади под ребра с двух сторон впились острые лезвия.
– Не двигайся, – предупредил жестокий голос, я узнал Винченца, но не рискнул даже скосить глаза. – Застынь!.. Теперь медленно руки назад… так…
Сильные руки схватили мои запястья, грубая веревка больно врезалась в кожу. Винченца я узнал бы по запаху конского пота и жареного лука. К нему примешивается аромат изысканных благовоний, и без запахового зрения вижу Адальберта, что прижал острие ножа к моему боку. Одно резкое движение, и острое как бритва лезвие пропорет печень. Никакая регенерация не поможет, помру от болевого шока.
Я все еще не двигался, потрясенный так, что все слова и мысли вылетели из головы. Где я прокололся? На чем?
Мощный толчок послал меня вперед, я едва не упал, пробежал невольно несколько шагов. Со связанными за спиной руками даже идти трудно, кто бы подумал, впереди леди Элинор с таким лицом, что если сделаю еще шаг, то сама прыгнет навстречу и вцепится в рожу. Хорошо, если еще не расцарапает с кошачьим визгом.
Я наконец рискнул разлепить губы:
– Что случилось, ваша милость?
Винченц и Адальберт встали со мной рядом, ухватили крепко за локти. Леди Эленор приблизилась, грациозная и хищная, в глазах безумие, губы дрожат. Холод охватывал меня все глубже, рука волшебницы опустилась на рукоять небольшого, украшенного сапфирами кинжала на поясе. Пальцы стиснулись, она вся напряглась, глаза сузились так, что превратились в щелки.
– Кто ты?
Я дернулся, в черепе стучат молоточки, кровь носится по телу ошалело, сшибается встречными волнами. Я нервно облизал губы, постарался смотреть прежним бараньим взглядом, только донельзя испуганным.
– Ваша милость… кто я?
– Да, – прошипела она так яростно, что голос уже не человеческий, а как будто идет из поврежденного клапана. – Кто?
– Ваша милость… вы же знаете!
В моем голосе отчаяние, но она не отрывала взгляда от моего бледного и вытянувшегося в страхе лица.
– Не знаю, – ответила она четко, – но узнаю. У нас умеют развязывать языки!.. И еще… откуда ты?
Тысячи мыслей пронеслись в моей голове, однако с тем же тупым лицом я спросил робко:
– Дык… из деревни… правда, уже почти село, но зовут по-старому деревней, дураки… Свои же и зовут, что обидно!.. Из села, ваша милость из села!.. У нас уже настоящее село, не какая-нибудь зачуханная деревня!
– Как называется? – выпалила она, как из пушки.
Я вздрогнул, сказал жалобно:
– Да так и называется – Деревня!.. Одна у нас, как еще называться? Это здесь много деревень и даже сел, вот и навыдумывали еще и названия, чтобы отличаться, а у нас просто: есть Деревня, есть Замок. Вот и весь мир. Ну и, конечно, Лес, Река, Озеро, Луга…
Она покачала головой. Взгляд ее сверлил меня с такой мощью, что я ощутил бешено вращающееся сверло в моих внутренностях, а зубы заныли от ожидания беды.
– Врешь, – процедила она сквозь зубы. – Врешь, мерзавец!.. Ты попался!.. Кое-кто видел, как ты тайком вставал и выходил из людской. Он прокрался за тобой в холл, видел, как ты отворил двери и вышел в ночь.
Уже не сотни, тысячи разных мыслей носятся, сшибаясь лбами, я промямлил:
– А ему не приснилось?
– Перестань запираться, сволочь! – прокричала она. Лицо ее стало некрасивым, глаза вылезали из орбит, а зубы стали похожими на кошачьи. – Я допросила видевшего тебя человека по-своему, ему не приснилось, он все видел!..
Я сделал движение развести руками, но лишь слабо дернул локтями, а Винченц и Адальберт вцепились крепче.
– Ваша милость, – промямлил я, – мало ли по какой нужде я выходил… Ну приспичило… не при женщине будь сказано…
Она прошипела люто:
– Не увиливай! Теперь понятно, кто отворил им ворота!.. Теперь понятно, кого заслал к нам барон Кассель!
Я постарался держать лицо испуганным, хотя облегчение нахлынуло с такой силой, что я едва не заулыбался. С усилием заставил себя держаться так же запуганно и робко, сказал умоляюще:
– Госпожа!.. Но разве я не был верным? Разве не старался быть полезным?
– Втирался в доверие! – отрезала она.
Адальберт сказал за моей спиной:
– Мне он показался слишком смышленым для простого крестьянина.
Сердце мое снова упало, но с другого бока Винченц подтвердил:
– Мне тоже. Он явно из дворовой челяди, что хорошо знает обычаи в замке. И говорит он так, словно прислуживал самим хозяевам и поднабрался разных слов.
Леди Элинор испытующе смотрела мне в глаза, я видел на ее лице безумие, наконец она нехотя кивнула:
– Да, теперь многое становится на свои места. Я тоже замечала, но делала скидку на то, что он из свернутого королевства. Теперь понятно, что служит кому-то из моих врагов. Скорее всего, барону Касселю. Но кому выходил открывать ворота сегодня ночью?
