Шеннон Макгвайр - Обитель
Гиан канна станет вам идеальным любовником или любовницей — последним в вашей жизни, которую он вытянет из вас, иссушив до дна, не оставив ничего, кроме потребности любить его или ее, питать каждой каплей ваших сил… до тех пор, пока все не будет кончено.
Почти все любовные связи с гиан канна кончаются самоубийством.
Тибальт, справившись с удивлением, похоже, разозлился еще сильнее. Я шагнула вперед и взяла его за руку.
— Ночная сменщица, — сказала я, сверля Терри взглядом.
— Извини, — ответила она, опуская ингалятор. — Я бы потребовала, чтобы он прекратил, но он не оставлял мне записок, пока не оказалось слишком поздно.
— Значит, ты не могла всех убить.
Она покачала головой.
— Я не бодрствовала в это время.
— Это… существо… прикасалось к тебе? — спросил Тибальт опасно тихим голосом.
— Ее дневная сущность — да. — Я посмотрела на Терри. — Ты контролируешь свои поступки?
— Я… — Терри вздохнула. — Ты хочешь знать, намеренно ли Алекс привлекал тебя к себе.
— Да.
Она отвела взгляд.
— Да.
Какое-то время я просто стояла молча. Потом повернулась к Тибальту и произнесла:
— Поступай как хочешь. С меня хватит.
Терри, с расширенными глазами, мотнула головой, словно ее ударили. Не обращая на нее внимания, я развернулась к Эллиоту.
— Ты позволял ему.
— Тоби, я…
— Ты знаешь, что случается, если переспать с гиан канна? Знаешь?? Никто не сказал ни слова. Даже Тибальт, хотя в его глотке снова зарождалось рычание. — Ты устаешь, мысли путаются, ты больше не думаешь ни о чем кроме того, когда сможешь снова увидеть возлюбленного. Ложишься на холодный склон холма и умираешь. И вы собирались позволить мне упасть ему в руки, никак не предупредив?
— Тоби, все было не так… — начала Терри, но я так на нее посмотрела, что она замолчала.
— Мне все равно, так было или не так, мне все равно, какие у тебя были мотивы. Я сыта по горло. Я забираю своих людей, и мы отсюда уезжаем. — Я развернулась и вышла из столовой, позволив двери за моей спиной с грохотом захлопнуться.
Следом никто не вышел. Насколько можно было судить по выражению лица Тибальта, он бы и не позволил.
Я успела дойти до конца коридора, а потом колени у меня подогнулись, я осела на пол и заплакала длинными, измученными всхлипами. Как они посмели? Как они посмели? Я рыдала, пока не кончились слезы, а хватило их очень надолго. Только вытирая уже глаза тыльной стороной ладони, я осознала, что что рядом со мной кто-то есть. Я замерла, осознавая, что нарушила свое же главное правило выживания: я ушла одна. Какая прекрасная, пусть и язвительная будет ирония, если меня убьют как раз после моего драматического ухода.
Но кто бы это ни был, напасть он не пытался, просто прислонился ко мне вплотную. Психопаты предпочитают объятиям кровь, такова их отличительная черта. Нет, я вовсе не считаю, что, если бы их в свое время обнимали больше, то они бы стали убивать меньше. Думаю, к тому времени, как они принимаются за убийства, они ищут вовсе не того, чтобы их кто-нибудь ободряюще похлопал по плечу.
Я повернула голову. Ко мне прижалась Эйприл, из ее зажмуренных глаз по щекам фракталами растекались слезы.
— Эйприл?
Она не открыла глаз.
— Я не думала, что мама может уйти в оффлайн.
— Ох, Эйприл, — я прикусила губу, не зная, что сказать. Так легко было забыть, кто она, и видеть только ее странности. Может, она и ненормальная, но Джен была ей матерью — возможно, единственной. Дриады не образуют нуклеарных семей. Я перебрала в уме возможные ответы и выбрала наименее жестокий, хоть и совершенно не логичный:
— Прости меня.
— Она должна была заботиться обо мне, но она вышла из сети, бросив меня здесь. Как она могла? Она должна заботиться обо мне.
— Она наверняка хорошо о тебе заботилась.
Я поморщилась, едва произнеся эту фразу, так покровительственно она прозвучала.
Эйприл, наверное, тоже так показалось, потому что она подняла голову и яростно бросила:
— Да, она хорошо заботилась обо мне! Всегда! — Эйприл помолчала и добавила тише: — Некоторые говорили, что она заботится обо мне только потому, что я новенькая, а когда найдет себе еще кого-нибудь, то забудет про меня. Но это неправда. Она заботилась обо мне. Когда я обижалась, болела, чего-то не понимала… Она заботилась обо мне. Она всегда… — Эйприл замолкла.
— Что она всегда делала?
— Всегда держала мою систему в рабочем режиме. Она меня любила.
Меня это удивило, хотя и напрасно. Я знала, что Эйприл привязана к Джен, но не догадывалась, что она осознает, что такое любовь.
— Кажется, я понимаю, — произнесла я тихо.
— Правда? — спросила Эйприл, отодвигаясь от меня. В ее голосе теперь звучали эмоции, и привыкнуть к этому было сложно. Эйприл стала говорить более живым, более «настоящим» голосом, с тех пор как умерла Джен.
Если бы только ее мать могла сама это услышать.
— Да, правда.
— Я никому бы не позволила причинить ей вред.
— Я знаю.
— Это хорошо. — Она покачала головой. Слезы на ее щеках исчезли, как будто их никогда не было. — Выбирать больше не приходится. Мне нужно уйти, а тебе нужно подумать. Это важно. — И она исчезла в тумане электростатики, оставив меня в одиночестве.
— Эйприл? Эйприл, вернись! Что значит, важно? Эйприл! — я неотрывно глядела в пустое пространство, надеясь, что она вернется и объяснит свои слова. К сожалению, этого не произошло. Что же это такое было?
Я поднялась, пригладила волосы пальцами здоровой руки и, бросив взгляд в сторону комнаты отдыха, со вздохом собралась вернуться в столовую.
Я не могла заставить себя пойти в комнату отдыха. Хотела, но не могла. Если бы дело было только в Джен, возможно, я смогла бы предоставить Сильвестру разгребать случившееся, но Эйприл… Эйприл нуждалась в ком-то, кто ради нее выяснит, что же все-таки произошло. На мне был долг перед ней. И перед ее матерью.
К моему удивлению и легкому разочарованию в столовой массового побоища не случилось. Терри нигде не было, Тибальт с Эллиотом расположились на противоположных концах комнаты. Тибальт сверлил Эллиота взглядом, а тот делал вид, что ему совершенно все равно, что его сверлят взглядом. Когда я вошла, Тибальт выпрямился и переключил внимание на меня.
