Ирина Христолюбова - Вася Кочкин, человек лет двенадцати
Обзор книги Ирина Христолюбова - Вася Кочкин, человек лет двенадцати
Ирина Христолюбова
Вася Кочкин, человек лет двенадцати
ОТ АВТОРА
О дальнейшей судьбе героя обычно сообщают в конце повествования. Но я не могу утерпеть, потому что с некоторых пор подробностей его жизни не знаю и волнуюсь.
Вася Кочкин, разумеется, вырос.
Не очень успешно закончив школу и получив плохую характеристику, Вася с легким чемоданчиком в руке уехал на Камчатку по приглашению семьи Гусевых, чтоб начать познавать жизнь с самого краешка страны.
Домой он шлет только телеграммы: «Здоровье отличное!»
Прислал телеграмму и в свою бывшую образцовую школу: «Собирайте металлолом!» Завуч Тамара Васильевна схватилась за голову: Кочкин не исправился!
А что думаете вы о дальнейшей судьбе Васи?
…Один не в ногу
Вася Кочкин оказался не пионером. Все ребята 5 «Б» класса собрались вокруг Васи и рассматривали его.
— Разве можно быть не пионером? — спросила потрясенная Аля Соломина.
Вася Кочкин вздохнул, утер кулаком нос. По всему было видно, как трудно живется не пионеру.
В самый напряженный момент в класс вошла старшая пионервожатая школы Тамара Васильевна Трошина — боевая девушка лет восемнадцати. У нее были каштановые волосы, круглое лицо и широко открытые карие глаза. «Какая миловидная девушка», — говорили даже прохожие, глядя на Тамару.
Тамару Васильевну все или почти все звали просто Томой, потому что она сама недавно училась в этой школе. Ее портрет висел на доске Почета среди лучших выпускников. Директор школы Глеб Григорьевич во всех отчетах писал, что бывшая активистка работает в родной школе вожатой. Это было достижением педколлектива.
— Все готовы к сбору? — спросила Тамара звонким бодрым голосом (ни у кого нет таких звонких бодрых голосов, как у пионерских вожатых).
Ей никто не ответил. Это изумило Тамару: 5 «Б» всегда отличался активностью, инициативой и крепкой дружбой.
— Соломина, что произошло? — уже строго спросила вожатая.
— Наш новенький, Вася Кочкин, — не пионер, — с болью произнесла командир отряда Аля Соломина.
— Как не пионер? — вожатая подошла к Васе и тоже стала его рассматривать. «Типичный двоечник, — сделала она заключение. — Лохматый, унылый, смотрит в пол и при этом что-то бурчит. Вроде нашего Капустина».
«Наш Капустин» всегда был у Томы на устах. Если она кому-то говорила: «Ты, как Капустин», или, того хуже: «Ты будешь, как Капустин», — это был ее последний и самый веский аргумент. Образ Капустина витал над пионерами. Никто не хотел на него походить. Он являлся живым отрицательным примером. Сам Капустин об этом не знал, потому что в школу не заглядывал с тех пор, как был выпущен после 8-го класса и направлен в строительное ПТУ № 5, с которым образцовая школа № 1 поддерживала тесную связь. За восемь лет школьной жизни одноклассник Тамары Трошиной Капустин получил известность выдающегося двоечника и лодыря. Но в свое время даже он был пионером.
«Значит, этот Кочкин, новенький, уж совсем…» — подумала Тамара.
— В нашей образцовой школе двоечники не в почете, — с улыбкой сказала вожатая, стараясь не обидеть мальчика.
— Я не двоечник, — ответил Вася. — У меня даже троек мало.
Тамара не поверила, но сделала вид, что поверила.
— Значит, дисциплина хромает на обе ноги? — спросила она.
— Не… — сказал Вася. — Не хромает, — и посмотрел на свои ноги.
— Тогда почему ты не пионер?
— Не достоин, — сказал Вася и низко опустил голову.
— Все достойны, а ты не достоин? Может, я ослышалась?
Тамара всегда так говорила: «Может, я ослышалась?» — когда ее что-то сильно поражало.
Вася помотал головой. Все понимали: от волнения он не мог говорить.
— Я очень серьезный, — наконец произнес Кочкин. — Очень строго с себя спрашиваю. Рано мне еще пионером быть.
— Ты что, в десятом классе собираешься вступать? — съехидничала Аля Соломина. Она наконец пришла в себя и сейчас во всем хотела походить на старшую вожатую, показывая пример всем остальным. Ей и мама всегда говорит: «Ты, Аля, показывай пример!»
Но вожатая Тамара Трошина почему-то укоризненно сказала:
— Нельзя рубить с плеча! Мы должны бороться за каждого человека, если даже он похож на Капустина!
Вася не знал, кто такой Капустин, но понял, что сходство с ним его не украшает.
— А почему все столпились вокруг Кочкина? — раздался вдруг голос пионерки Наташи Малаховой. Она сидела на подоконнике в больших очках и шмыгала носом.
— Ты что — проснулась? — спросила Аля. — У тебя всегда выдающиеся вопросы!
У Татки Малаховой действительно имелась такая привычка — задавать вопросы в самое неподходящее время. Например, в конце урока, в последнюю минуту. Уже все держат в руках портфели, уже подпрыгивают на месте, готовые сорваться и с гиком выскочить из класса, тут поднимает руку Малахова и задает какой-нибудь простенький вопрос:
— А почему Дантес убил Пушкина?
Она думала, что на все вопросы есть ответы.
Вася Кочкин произвел на Татку большое впечатление своей честностью. «Мог бы сказать, что пионер, и никто бы не узнал, — думала Татка, сидя на подоконнике. — А он правду сказал…»
Вожатая Тома хлопнула в ладоши.
— Действительно, что мы собрались вокруг Кочкина? — весело спросила она, делая вид, что ей уже все ясно. — Вы забыли, что у нас сегодня сбор отряда?
Конечно, никто не забыл. О сборе забывать нельзя.
— Ребята, у меня прекрасная идея! — воскликнула Тамара, и глаза ее заблестели. — У нас сегодня необычный сбор, и Кочкин может принять в нем участие. Воспитывать нужно не только словами, но и делами! Кто «за»?
Все с энтузиазмом подняли руки. Только Кочкин стал совсем унылым.
— Не достоин, — опять пробурчал он.
— Достоин! — закричала Татка.
— А ты почем знаешь? — спросил Кочкин, не выражая к ней симпатии.
Но Кочкина никто не слушал. Все решили, что он вполне заслужил право участвовать в сборе, потому что за девять дней учебы в новой школе проявил себя с положительной стороны.
— Каждый берет метлу! — снова бодрым голосом объявила вожатая. — Метлы — во дворе. А затем дружным строем идем в городской сад имени Алексея Максимовича Горького!
Ребята побежали вооружаться метлами. Кочкину метлы не досталось. И грабли разобрали. А что делать человеку без метлы и граблей? Идти домой. Именно так подумал Кочкин. И уже направился по дорожке, но его нагнала Аля Соломина:
— Ты куда? Вот тебе моя метла, Вася! — и она положила ему метлу на плечо, как винтовку.
— Строимся, весело строимся! — кричала Тамара.
Татка встала рядом с Кочкиным. Ей очень хотелось с ним подружиться, но Вася на нее даже не смотрел. Она повертелась, попрыгала. Ноль внимания.
— Ты почему не подстригся к первому сентября? — спросила Татка.
Кочкин будто ее не слышал. Он бурил каблуком землю, а потом из ямки выбрасывал ее носком.
— Это зачем? — опять спросила Татка.
Тут Вася посмотрел на нее из-под челки, но опять ничего не сказал.
Отряд парами двинулся в сад имени Горького. Вася шел сгорбившись.
— Не отставать, не отставать! — слышалась команда вожатой. — Метлу и грабли — на плечо!
Отряд твердым шагом вошел в городской сад имени Горького.
— А я сюда каждый день хожу, — сказала Татка. — Мы рядом живем. А ты где живешь?
— Где, где! В лесу!
От удивления у Татки даже очки на, нос съехали.
— Почему в лесу?
Вася Кочкин наконец посмотрел на нее, хмыкнул, непонятно что выражая этим.
— Ближе к природе, — сказал он. — Прямо посередине природы. Утром в одних трусиках по просеке бегаем. Побегаем и сразу — бух — в родник. Нырнули, выскочили, прибежали домой, попили чаю. У нас дружная семья.
Татка рассмеялась. Уж не такая она глупая, чтоб верить этой чепухе.
— Сми-ирно! — скомандовала Аля Соломина.
Все пионеры стали смирно, и Вася тоже замер. Но тут у него зачесалась спина. Он почесал, толкнув при этом локтем стоящего рядом Костю Гвоздикова. Костя чуть не упал.
Аля Соломина свела брови, и дисциплина восстановилась.
— Этот сбор мы решили провести по-новому, в саду имени Алексея Максимовича Горького! — звонко сказала Аля и оглянулась на старшую вожатую.
Тамара стояла в стороне, как бы давая полную инициативу пионерам. Она кивнула Але, и Аля продолжала:
— Наш сбор посвящен историческим памятникам…
В городском саду был только один исторический памятник — ротонда, построенная в 1824 году. Этой ротондой гордился весь город.
