Анастасия Калямина - Волшебство на грани 2
- Чего такое? Тебе мой макияж не нравится? - смутилась мама, доставая из передника зеркальце, и разглядывая своё лицо.
- Всё так, просто, ты... - но остальная часть предложения так и застыла на моём языке.
- Что? - она убрала зеркальце и растерянно оглядела своё платье.
- Ты же не можешь быть настоящей, и всё вокруг - тоже, - уверенно заявил я.
- Хорошая шутка, - мама натянуто улыбнулась, думая, что я дурачусь, - Кстати, что у тебя с волосами?
Мой вид ей явно не нравился, ей было привычней видеть меня с зачесанными назад волосами. Она достала из передника маленькую черную расческу с зубчиками и перешла в наступление, с целью вернуть мою прическу назад.
- Стой! - я вытянул вперед руку, не давая ей добраться до моей головы. - Ведь это всё не настоящее! Ты - видение, очередной монстр, который прикидывается тобой и хочет меня растерзать...
Она резко остановилась, опустила руки и посмотрела на меня весьма обиженно:
- Как ты можешь говорить так про свою мать! - крикнула она. - Неблагодарный сын! Кто тебя на свет родил? Кто всю жизнь тебя опекал, сдувал пылинки, исполнял каждую прихоть? Вот она - благодарность! Мы с отцом тебя человеком хотели сделать, а получился невоспитанный зверь!..
Нет, она даже не собиралась превращаться в монстра. Это была моя настоящая мама, дожившая до тридцати девяти. Похоже, они с моим отцом жили вместе. Мы были дружной семьей, той, о которой я раньше мечтал. Да, я ведь сожалел о том, что мама рано умерла, и что, если бы обстоятельства сложились по-другому, у нас могла бы быть иная жизнь. Но это было до того, как я познакомился с Карси и Димкой, тогда я уже стал принимать ту реальность, которая есть, не требуя взамен чего-то не осуществившегося.
Видеть мою мать перед собой живой - крайне странно. С одной стороны - я рад, но с другой - это все меня пугает. Получается, я попал в какую-то альтернативную реальность, но как это получилось? Неужели, сознание Карсилины меня забросило сюда, но зачем? Да и верится в такие её возможности с трудом. Тут должно быть другое объяснение.
- Ты вообще меня слушаешь? - возмутилась мама.
- Прости, - задумавшись, я забыл, что она стоит передо мной.
- Ты слишком зависим от собственных снов. Я всегда считала, что глупые сновидения вредят психике, - бурчала она, подходя к дверям, - Это ж надо, ему снится, что я монстр! А что дальше? Я стану многорукой сороконожкой или тигром с головой лемминга? Когда ты уже повзрослеешь?
- Я же извинился, - мне, правда, было немного стыдно, кто ж мог подумать, что она так быстро раздражается.
- Все равно, тебя снова надо показать психологу! Сначала у тебя появляются воображаемые друзья, потом тебя снятся кровожадные сны, а затем ты начнешь и на людей бросаться!
- У меня нет воображаемых друзей. - Я не был с этим согласен.
- Конечно, ты ведь думаешь, что Карсилина Фротгерт настоящая, и до сих пор жива и общается с тобой. Твоего отца забавляет эта причуда, но меня, милый сын, это настораживает! - Она уже взялась за дверную ручку и собиралась её повернуть.
- Как это, мертва? - я почувствовал, как по спине ползут мурашки.
- А так, что принцесса Карсилина Фротгерт, в возрасте пяти лет, была убита колдунами из ОбГаТра. Откуда она вообще взялась в твоём сознании?
Эта новость меня огорошила. Стараясь казаться спокойным, я глядел ей в лицо непонимающими глазами, не веря в происходящее. Что стало с реальностью? Куда подевалась привычная мне атмосфера? Может, это сон, навеянный проигравшим овражным чудовищем, которое обещало мне изменить настоящее, если я соглашусь выполнить условия. Да, ведь так и есть! Это месть за то, что я убил чудовище, оно не предупреждало, что его смерть может ввести меня в глубокий сон.
- А то ты не знал, что она мертва! - фыркнула моя мама. - Ладно, не пугай меня этим своим выражением лица, а то я смотрю и думаю, что с тобой что-то не так.
- Конечно... - только и смог ответить я. Это всё - бред! Этого нет! И быть не может.
- Лучше вниз спускайся, в столовую. Все же у тебя День Рождения. Мы стол накрыли. - Ласково произнесла мать, пытаясь дотронуться до моей щеки, но я, почему-то не давался. - Не каждый день исполняется девятнадцать.
Все же странно это, какой-то миг назад ей притворялось чудовище, а вот уже и я попал в ловушку, которую этот монстр намудрил, проникнув в мои мысли перед тем, как отдать концы. То есть, если с этой стороны судить, то она сейчас являлась не совсем моей мамой, а лишь плодом воображения чужого разума. Я не мог смотреть на эту ситуацию по-другому. И вообще, отбросил предположение о том, что это может быть альтернативной реальностью, или даже.... Нет, не может!
Ничего, я приду в себя, в овраге, в ручье, весь потрепанный, и даже не вспомню об этом помутнении. Но, разве не скучно стоять здесь, возле шкафа и глупо ждать, пока это произойдет? Так что, в любом случае придется спуститься вниз. Да и, если честно, мне было любопытно, как бы жили мои родители вместе. Хотелось увидеть свою семь: папу рядом с мамой, счастливых, пускай даже в моем сне.
Я вышел из комнаты в небольшой коридорчик, ведущий к узкой дубовой лестнице, ведущей вниз. Обои в коридорчике были светлого оттенка разбавленной водой капли крови. На стенах висели фотографии из жизни моего семейства, которые заботливо были расположены в позолоченных рамочках. Рядом с дверью моей комнаты висела пафосная фотография, на которой местный чиновник вручал мне грамоту за первое место на какой-то школьной олимпиаде. Вид у меня был весьма самодовольный, казалось даже, лучился презрением к фотографу, который запечатлел сей момент. Я снял эту фотографию, повернул картинкой к стене и повесил на подобающее ей место. Не знаю почему, но она мне не понравилась, и дело даже не в этой дурацкой прилизанной прическе. Казалось, будто в том настоящем, куда невольно попал, я был очень горделивым не по делу субъектом-заучкой, нагло пользующимся высоким родительским положением в обществе и обилием их денег.
На темно-красной двери соседней комнаты висела табличка с рожицей нарисованного мертвого поросёнка, под которой была ярко-желтая кривая надпись "Комната Ромы. Не входить, убьёт".
- И кто он такой? - задумчиво произнес я, начиная спускаться по лестнице.
Достигнув первого этажа и попав в прихожую, я не заметил там оленьих рогов, которыми отец хвастался, когда привел к себе домой, забрав меня из больницы. Вместо рогов там покоилась небольшая полка с головными уборами. А обувь под этой полочкой была аккуратно разложена, чтобы никто не спотыкался, когда, как в моём настоящем, об ботинки в прихожей чуть ли не запинались. Так же прихожую украшали разноцветные мамины пальто на вешалке, куртка на десятилетнего ребенка, и полированный гардероб с массивными дверцами. Значит, Рома - мой младший брат!
