Владислав Гусев - Судьба по контракту
— Мне нужна подорожная. Желательно полная. И на другое имя.
— Это не проблема. Хочешь уехать?
— Да. Здесь мне делать нечего.
— К какому времени готовить документ?
— Думаю, дней через пять я буду в полном порядке.
— Договорились. До встречи.
Хлопнула, закрываясь, дверь, щелкнул замок, и вновь воцарилась тишина.
Ильм повернулся к стене и натянул одеяло до самых ушей. Чувства тревоги он не ощущал, но едва заметный неприятный осадок от разговора присутствовал. Что-то слишком много патоки. И какая трогательная забота о нем. Полный карт-бланш. Ему позволено упиваться вином, есть в три горла, вообще делать все что угодно. Наверное, и девку можно прямо сюда заказать. И никто при этом слова не скажет. Напротив его будут незаметно оберегать и чутко ждать капризного стука в стену. Или куда там Гор предлагал? В дверь? Впрочем, без разницы… Конечно Гор ему обязан. Но сам же незаметно для себя проговорился, что не столь уж трепетно отнесся к данному слову. Видишь ли, вспомнил он и меня и данное обещание… И еще один ненавязчивый момент. Он обязан доложить о разговоре Рубаке. Выходит все это не уже не личное дело Гора, а интерес цехового старшины. Спрашивается почему? Скорее всего, Гор, прежде чем вызволять его из канализации доложил все своему предводителю. Видимо все рассказал, что и как у него с неким некромантом вышло, и почему он обязан помочь. Теперь не грех вспомнить, что о Жане говорил как-то Санти. Умный, дальновидный, не разбрасывающийся ценными людьми. Да… Уж не решил ли Рубака разжиться личным колдуном? Вполне возможно. Странно только то, что разговор о подорожной не вызвал никаких протестов. Даже скажем так, не протестов, а мягких попыток отговорить его покидать Туров. Или все еще впереди? И еще один интересный вопрос. А хочет ли он остаться?
Ильм перевернулся на спину и уставился в потолок.
В Турове будет очень не просто. Он фактически остался один. О встрече с друзьями из гарнизона не может быть и речи. Даже если его примут, то обязательно потекут слухи… Что будет, если он останется в ночной гильдии? Особенно хорошо не будет. Придется ограничить себя общением с головорезами Рубаки, и всякими мелкими поручениями — что-то серьезное ему вряд ли доверят. Собственно и все. Ну, еще книги есть. Да, есть еще одна важная деталь. Он станет бельмом на глазу у других ночных братств. У Рубаки личный некромант? Непорядок. А давайте его уберем с дороги, пока он дров не наломал. Впрочем, это все страшилки… Обратная сторона медали выглядит вполне приемлемо. Деньги потекут в его карман, если все удачно будет складываться. А деньги это хороший конь, доспех и оружие. Только просто так его не отпустят. Вон Хилька…
Ильм помрачнел и потянулся за вином.
Хилька… А парнишка-то хитрым кренделем оказался, хитрым до глупости. Получается и жнец, и чтец и на дуде игрец. Скорее всего, значок именно он и стащил. Черепа и кости! А дальше то что? Как эти концы с концами-то свести? Как его знак в руке Кейта оказался? Он, что его у Хильки взял? Точнее купил… Вряд ли покойный подмастерье расстался бы с таким ценным предметом за простое спасибо… Или знак подсунули? Вполне возможно. Вопрос зачем? Кто-то хотел от него избавиться? Кто? Никому дорогу вроде не переходил. Вот проклятие… Нет, надо убираться отсюда пока голова на плечах. К лешему этот пропитанный соленым морским воздухом город. К Хонву надо возвращаться. До следующей весны отдохнуть и куда-нибудь подальше от больших городов податься. У Хонва хорошо…
Ильм подошел поближе к камину, разогнул затекшую спину и присмотрелся к ярким языкам пламени…
***… На следующий день Ильм проснулся затемно. Что ни говори, а привычка великое дело. Не зря он столько лет подряд поднимался не свет ни заря.
Он полежал немного, чувствуя, как снова погружается в сон, и с выражением мученика на лице откинул одеяло в сторону. К нему отнеслись по-человечески, так и не пристало ему с первых дней проявить себя лентяем и лежебокой. Хонв, наверняка уже одеться успел и по башне бродит. Ильм свесил босые ноги на пол и с удовольствием осмотрел свою, пусть и небольшую, но собственность. В первый раз в его жизни ему принадлежит целая кладовка. Конечно, она не велика, и окошко взамен стекол забито кое-как досками, но это его личный уголок. Здесь он хоть иногда сможет побыть наедине со своими мыслями и переживаниями. А если добавить к этому широкий лежак, матрац и подушку, набитые соломой, и драное меховое одеяло, то и вовсе можно считать, что жизнь удалась. Да и Хонв вроде неплохой на первый взгляд человек. Со своими причудами, но кто ж без них? Сурово морщит брови, ругается и при этом про ближних не забывает. Выдал вчера ему чистую одежду. По нынешним временам щедрость неслыханная…
Ильм зевнул и потянулся за штанами. Мышцы сразу же пронзила неприятная, тянущая боль. Он тихонько охнул от неожиданности и попытался разогнуться. Это нехитрое действие далось ему с превеликим трудом.
Ах ты, незадача, какая… Это он вчера лишнего лопатой да мотыгой помахал. В таких работах следует меру знать, но какая может быть мера, если могилу пришлось копать в одни руки. Ильм подумал и снова залез под одеяло. Хонв, разумеется, помощь оказывал, но все больше ценными советами. Как лопату правильно держать, как землю откидывать и все такое прочее. Можно подумать, что Ильм с неба свалился и никогда ничем подобным не занимался. Конечно, могилы копать ему до сих пор не доводилось, на то в Гнилухе взрослых полно было, а вот родной огород перепахан им был не раз.
Ильм поморщился и попытался еще раз принять вертикальное положение. На этот раз получилось немного лучше. Он кое-как согнулся, подхватил одежду и принялся облачаться. С трудом натянув сапоги, он прошелся по своей "спальне", пытаясь разогреть ставшие деревянными мышцы. Попытки облегчить свое состояние оказались безрезультатными. Ильм с огорчением был вынужден признаться самому себе, что самостоятельно побороть недуг не в состоянии, и заглянул одним глазом в приоткрытую дверь.
Хонв, как он и предполагал уже проснулся. Старик сидел у камина в кресле с высокой резной спинкой и внимательно читал какую-то толстую книгу.
Ильм тихонько приоткрыл дверь и, стараясь не привлекать к своей персоне излишнего внимания, ужом проскользнул к столу. Хонв будто только этого и ждал. Он захлопнул увесистый фолиант и уставился на него внимательными глазами.
— Где пожелание доброго утра?
— Прости, мастер, — Ильм смущенно потупился, — не хотел тебя отвлекать.
— Ишь, какой заботливый… Впрочем, вежливости и учтивости я тебя еще успею научить. Оставим этот вопрос пока. Я, собственно, уже собирался зайти к тебе и попинать тебя в ленивые бока. Опередил старика, похвально…
