Наталья Ручей - К черту! Но если ты сделала все эти глупости…
— Ты ведь помнишь, я мечтала о крыльях?
Дочь не раз ловко меняла тему, и обычно Алиша не настаивала, но противное чувство тревоги, поселившееся в сердце моросящим утром, усилилось.
— Я спросила тебя о другом, совсем о другом, доча.
— Я не знаю ответа. У меня есть ты, крылья, отец, — потеребила браслет. — Недолго, но был муж. Есть мужчина, к которому меня безудержно тянет и которого тянет ко мне. Есть дракон, который меня избегает. Зверек, без которого я скучаю. И пока еще есть Дон.
— Вилла…
— Знаю, — перебила, глухо смеясь. — Его как бы нет. — Вмиг стала серьезной. — Но он есть, мама!
И вдруг Алиша увидела дочь другими глазами: не девочка, и не девушка, которая могла котенком свернуться у ног; читать весь день новую книгу в красивом переплете; отбиваться язвительными репликами от соседских парней. Молодая женщина, познавшая сильное чувство и готовая изведать страсть, вопреки ожидаемому привкусу горечи, прекрасно сознавая, что это случится не с Доном.
— Ты не подвержена комплексам, как твой отец, — заметила Алиша. — Иногда его речи вводили меня в ступор. Кто тот мужчина, о котором ты говоришь?
Вилла пожала плечами и выдала коротко:
— Черт.
Еще лучше! Не мертвый, так демон с хвостом и рогами! Алиша его не видела, но разве не так выглядит черт? Низшая каста демонов — и от святости далеко, и от непроницаемой тьмы. Так, серединка на половинку, мальчик на побегушках.
— И у тебя, как у твоего отца, нет вкуса, — вздохнула Алиша. — И, конечно же, я тебя не отговорю?
Задала вопрос, не особо надеясь на возражение. Так и есть. Вилла кивнула.
— Я когда-нибудь вас познакомлю.
— Я когда-нибудь буду готова, — вынужденная капитуляция: этот кавалер живой и не разлагается на составляющие. И не так могуществен, как Дон, осмелилась верить.
Удивительно, как ее дочери не было жутко в Городе Забытых Желаний. Раньше, говорят, город был красив и заманивал жителей соседних городов романтической атмосферой, но сейчас превратился в кучку демонов, управляющих бестелесными, и во главе этой кучки — ее бывший зять.
Когда император сказал Алише о черной жемчужине и Доне, она чуть в обморок не упала, и если бы он вовремя не пояснил, что Вилла — вдова, она бы… Ну, она не знала точно, но что-то бы сделала! Хорошо, ему хватило ума (или любви?) не предъявлять на Виллу брачные права.
Но теперь все наладится, ее дочь вырвалась, и пусть уж будет с чертом, чем с тем, кто был хорош, даже слишком хорош, но до своей смерти. А, может, Вилла выберет Ристет? Здесь солнечно, тепло, — сегодняшний день редкое исключение, — и на горизонте ни одного, кто бы решился на ухаживание за принцессой. Ее дочь молода, слишком молода для интимных отношений!
Прекрасно понимая, что в ней проснулась материнская ревность, Алиша постаралась выбросить эти мысли из головы. Интимные отношения для молодой привлекательной девушки — неизбежны, и лучше, если рядом окажется тот, кому можно довериться. Вообще, хорошо, когда у тебя есть выбор.
Снова не то… Нельзя омрачать этот день личным опытом, Вилла так не похожа на нее, что не повторит судьбу, и у нее два грозных защитника: статус и император. Кстати, один из них легок на помине! Рассекает наплыв гостей, явно нацелившись подойти.
Алиша быстро подавила желание ретироваться, но Вилла его уловила.
— Я не обижусь, — обняла ее, отпуская.
И с улыбкой, одна, встретила императора.
— Черт! — поскользнулся и едва не упал тот. — Было бы весело, — буркнул без недовольства. — Как ты? Если устала, можешь подняться в комнату.
— У вас с мамой много общего.
— У нас с твоей мамой только одно общее, — поправил император. — Ты. Ну, так что? Мягкая постель, тихая комната, да и гости скорей разойдутся. Отдохнешь?
Постель, на которой нельзя спать, привлекала не больше зонта в солнечный день, да и тишина только усилит давящее чувство ожидания. А гости — сам пригласил — сам развлекай. Так что нет, спасибо.
— Ну, как знаешь.
Император кивнул на троих воинов, взирающих неподалеку. Мечи за спиной, но и без них уверенность и опасность ударной волной говорила непосвященному, что с ними шутки плохи.
— Самые сильные в империи, — в голосе императора явственно отразилась гордость. — Стена, за которой, надвигайся апокалипсис, я бы чувствовал себя беспечно, как девочка, гадающая на ромашке.
Сравнение улыбнуло; как-то трудно представить высокого, широкоплечего, лысого, в байкерских ботинках, мужчину, склонившегося над белой шапкой цветка. Особенно, зная о его занятости и статусе.
— Но после их обряда превращения, — продолжил император, — один слег с температурой на две недели, второй впал в беспамятство, а третий порывался вырвать себе крылья.
Вилла бесцеремонно рассматривала воинов, и они перестали притворяться осколками неприступной скалы, а один даже подмигнул, тот, которого она заметила еще на церемонии. Или показалось? Усталость и все такое… Подмигнул второй, следом за ним — третий. Вот уж кто явно не устал для флирта. Вилла подавила улыбку, успев сделать серьезный вид для императора: неловко в присутствии отца, хотя он и радикальных взглядов.
— Не старайся сдерживаться, Вилла, это практически невозможно.
— Ты о чем? — И здесь она выдала себя, покраснев.
Император с упреком посмотрел на воинов, своей спиной загородил ее от лукавых взглядов.
— О крыльях. Они — как вирус. Позже твой организм перестроится и привыкнет к ним, но поначалу, особенно в первый день, их очень сложно вынести.
— Ты говоришь так, будто сам прошел через это.
— Ты не первый легал, обращенный мной.
Простая фраза, ничего в ней особенного не было, только смутное подозрение, что ключевая.
— А скольких ты обратил?
— У меня уже есть писарь моей биографии, и помощник ему не нужен.
Но отшутиться не вышло.
— Я — третья?
Глаза в глаза: подступающий туман и легкая дымка. Император коснулся ее сознания, легко, чтобы не навредить, но весьма ощутимо — если бы не поддержал, то ослабевшие ноги бросили ее в грязь. Теперь он знал о комнате, в которой побывала до церемонии, о том, что хотела сбежать с чертом. О том, почему не надела пояс.
— Нет, Вилла, — покачал головой, показалось, в глазах отразилась толика грусти. — Ты — пятая. — И пояснил, не дожидаясь вопроса. — Очередность не всегда соблюдается.
Они говорили об одном и том же, верно? Она — третий эксперимент, но в легал он обратил ее пятой. Для человека, что не дружит с цифрами, легко сбиться со счета и запутаться, но если вопрос касается тебя, включается интуиция и логика.
Скорее всего, очередность зависела от некоего события. Так, Лэйтон упомянул, что всегда, во всех экспериментах, она выбирала Дона, и это заканчивалось плачевно для них обоих. Смотрим на ситуацию: она не видела Дона десять лет, и стоило снова найти друг друга — появляется отец и делает ее легал. Делает все, чтобы она доверилась ему и воспринимала, как близкого, а не постороннего. И сейчас она разгуливает по лезвию, и стоит качнуться в неправильную сторону…
