Джон Марко - Великий план
Закончив танец, Эрис упала на пол, уронив голову на колени и застыв совершенно неподвижно. Бьяджио показалось, что он услышал жалобный всхлип. Он очень осторожно открыл дверь. Эрис по-прежнему его не замечала.
– Ты была прекрасна, – прошептал он. – Спасибо тебе.
Смутившись, Эрис подняла голову.
– Господин! – воскликнула она, вскакивая с пола и опуская глаза. – Простите меня, я… я репетировала. Я не знала, что вы здесь.
– Не надо извиняться, – сказал Бьяджио, плавно проходя в салон. Он дотронулся холодными пальцами по ее подбородка, поднял ее лицо и заглянул ей в глаза. – Я получил большое удовольствие.
Эрис смутилась, но не попыталась отстраниться.
– Я рада, – с трудом выговорила она. – Я просто репетировала.
– Неправда, – возразил Бьяджио. Ледяной подушечкой большого пальца он стер с ее щеки слезинку. – Я никогда не видел, чтобы ты плакала во время репетиций. Что это за слезы?
– Ничего, Господин. Просто танец был полон чувств, вот и все.
– Что это за танец? Я его не узнал. На лице Эрис отразилась внутренняя борьба. Она решила признаться.
– Просто моя собственная фантазия. Мне сегодня было беспокойно. Меня одолевают мысли. – Она попыталась улыбнуться. – Но это пустячные мысли, милорд. Они недостойны вашего внимания.
Наслаждаясь ее испугом, Бьяджио опустил пальцы ей на шею, на золотой ошейник, и подцепил его ногтем за край.
– Я проклял бы тот день, когда ты не смогла бы сказать мне правду, милая Эрис, – сказал он. – Почему не хочешь сказать мне, в чем дело? Мне сегодня тоже не спалось. Я решил немного поиграть. Встретить здесь тебя – это был приятный сюрприз.
– Простите меня, Господин, – умоляюще проговорила девушка. Ее голос звучал так робко, что стало заметно, насколько она юна. – Я уйду, если вы пожелаете.
– Нет, не пожелаю. – Граф отпустил ее ошейник. Повернувшись, он прошел к роялю и уселся на бархатную скамейку. Эрис нерешительно стояла в центре комнаты. Его глаза скользнули по ней, впивая ее красоту. – У меня дурная ночь, Эрис. И меня тоже преследуют мысли. Давай я послушаю, что тревожит тебя, и тогда, быть может, забуду о своих тревогах. Пожалуйста, Эрис, рассказывай. Что не дает тебе покоя?
– Ах, Господин, но это действительно мелочи. Я ни за что не стала бы беспокоить вас такими пустяками.
– Я настаиваю. – Бьяджио указал на пол у своих ног. – Иди сюда. Сядь здесь, рядом со мной.
Эрис послушалась. Граф был высоким, и когда она села, он навис над ней. Но он был в хорошем расположении духа и догадывался, что могло тревожить девушку. Вероятно, то же, что и его. Эрис посмотрела на него снизу вверх, и печаль на ее лице заставила его протянуть руку и погладить темную головку.
– Успокойся, девочка, – сказал он. – Я хочу просто поговорить с тобой. Или, точнее, выслушать тебя. Дело в твоем возлюбленном, правда?
– Господин…
– Перестань. Я же все об этом знаю, или ты забыла? Ведь, в конце концов, это я отдал тебя Симону.
– Да, Господин. Спасибо. Я не знаю, как отблагодарить вас за это.
– Ты благодаришь меня каждым своим танцем, дитя. А когда мы вернемся в Нар и ты будешь танцевать для всех в Черном городе, это станет триумфом, и все долги будут оплачены. -Бьяджио почувствовал прилив радостного возбуждения. – Мы все трое вернемся в Нар. Это будет великолепно!
– Мне бы этого хотелось, – сказала Эрис. – Танцевать в Черном дворце для всех правителей Нара. Я мечтала об этом с детства.
– Ты будешь танцевать для них, Эрис, и ты их покоришь. Правители Нара будут падать к твоим ногам. Твое имя прославится по всей империи. Я тебе это обещаю.
– И ты поженимся? Мы с Симоном?
У графа оборвалось сердце.
– Если ты этого хочешь. Я не возьму обратно слова, которое дал Симону Даркису, девочка. Ты будешь принадлежать ему, как только он выполнит мое поручение. Когда он вернется, вы можете пожениться. Сразу же, если ты этого захочешь.
– Захочу, Господин. Очень. Он мне дорог. А я – ему. – Она внезапно замолчала, осознав, что говорит, – Но, конечно, ему дорого очень многое. Ему дорого его служение вам. Он только об этом и говорит.
– Не сомневаюсь, – сухо отозвался граф. Эрис совсем не умела лгать. – Интересно, а насколько ты дорога Симону? Ты получила огромный дар, девочка. Все исполнители империи рады были бы продать свою душу за подобный талант. Что ты любишь сильнее?
Эрис недоуменно наморщила носик.
– Господин?
– Если бы тебе пришлось выбирать, каким был бы твой выбор?
– Но я никогда не смогла бы выбрать! – ответила девушка. – И то, и другое – это моя душа. Я люблю Симона всем сердцем. Но танец – это и есть я. Если бы я не могла танцевать, я стала бы ничем. Я умерла бы.
Умерла. Бьяджио задержался на этом слове. Он знал, каково бывает испытывать к чему-то подобную близость. Именно так он относился к Нару и даже к своему умершему императору. Только сейчас, по прошествии почти целого года, он начал оправляться после смерти Аркуса. Как это ни удивительно, он почувствовал радость за Эрис. У нее была цель в жизни – то, чего в последнее время были лишены очень многие жители Нара.
– Ты – мое главное сокровище, Эрис, – сказал он. – Но я отдаю тебя Симону, потому что он тоже мне дорог. Он уже много лет очень хорошо мне служит. Когда он вернется, ты будешь принадлежать ему. Он сможет дать тебе свободу, если захочет, а я буду только просить, чтобы ты приехала со мной в Нар и там выступала. И ты это сделаешь, правда?
– О да, Господин! – пообещала девушка. – С радостью.
– А Симон поедет с тобой, и мы трое будем жить в Черном городе. Может даже, в Черном дворце, а?
Однако это предложение не вызвало у Эрис улыбки.
– Если пожелаете, Господин.
Бьяджио вздохнул. Он устал и говорит глупые вещи. Он Симона не интересует, и это – чистая правда. Симон влюблен в это хрупкое существо, сидящее на полу, зеленоглазое, мягкогрудое, смертное. Когда они действительно вернутся в Нар – если вернутся, – Симон с Эрис расстанутся с ним и заведут свою семью, а Бьяджио останется один в Черном городе, и у него не будет ни жены, ни императора – некому будет его утешить.
Бьяджио снова осторожно протянул руку к девушке и погладил ее иссиня-черные волосы, наслаждаясь этим прикосновением. Эрис покорно склонила голову. Бьяджио ощущал ее страх, но не реагировал. Как бы ему того ни хотелось, он не уложит ее к себе в постель. Он человек слова, и он обещал ее другому.
Теперь она принадлежит Симону.
17
Призыв к оружию
Острый как бритва киль «Принца Лисса» разрезал волны к северу от Люсел-Лора. Через три недели пути от Нара корабль обогнул мыс Кес и под полными парусами несся к перешейку Таттерака. Был полдень, и видимость была прекрасная. Команда «Принца» собралась на баке, жадно глядя на цель своего плавания. Много дней подряд корабль жался к берегам Таттерака, прокладывая курс в холодных незнакомых водах. Люди устали, соскучились по дому и немного боялись, но вид цитадели наполнил их сердца радостью.
