Правильный Драко (СИ) - "Tasadar"

Сириус понял: это конец. Им не выстоять против Пожирателей и стаи оборотней одновременно.

Он резко развернулся к Гарри. В его глазах стояли слёзы.

— Уходите к выходу из деревни! К Хогвартсу! Быстро!

— Нет! — закричал Гарри, пытаясь вырваться из хватки крёстного. — Я не брошу тебя! Мы будем сражаться вместе!!

— Прости, Сохатик, — шепнул Сириус с бесконечной грустью и любовью. — Ты должен жить.

Взмах палочки был коротким и точным. Красный луч «Ступефая» ударил Гарри прямо в грудь. Глаза Поттера закатились, и он обмяк. Сириус подхватил его оседающее тело.

— Виктор! Невилл! — рявкнул он. Долгопупс, уже пришедший в себя, стоял рядом, шатаясь и держась за стену. — Берите его и бегите! Живо! Унесите его отсюда! Я их задержу!

Крам с непроницаемым лицом подхватил бесчувственного Гарри под руки, Невилл, хромая, взялся за ноги.

Кольцо врагов сжималось. Долохов и Лестрейнджи, ухмыляясь в предвкушении расправы, подходили всё ближе к оставшейся горстке защитников. Снейп, одной рукой прижимающий к себе раненую Тонкс, едва держался на ногах, его лицо было серым от истощения. Драко и Теодор дышали тяжело, стоя спина к спине: их магический резерв был на исходе.

Казалось, надежды на спасение уже не было.

И в этот самый момент, перекрывая шум битвы, вой волков, треск пожара и крики раненых, с чернеющих небес раздался звук.

Резкий и пронзительный.

Крик ворона.

Все — и защитники, и нападавшие — замерли, поднимая головы.

С затянутого дымом неба на поле боя камнем пикировал ворон. Он был неестественно огромен для обычной птицы, и его крылья рассекали воздух с тяжёлым, гудящим свистом.

У самой земли, когда казалось, что столкновение неизбежно, птица не ударилась о брусчатку. В одно мгновение перья обратились в клубящийся мрак, который ударил в землю и тут же уплотнился, принимая человеческие очертания.

Когда тьма рассеялась, перед защитниками стоял профессор Защиты от тёмных искусств — Орион Корвин.

Его мантия развевалась, словно сотканная из теней, а в руке уже была зажата палочка.

— Кавалерия, мать её… — проворчал Драко срывающимся от усталости голосом, сползая по стене и чувствуя, как адреналин сменяется опустошением.

Профессор Корвин не обернулся к студентам. Он стоял к ним спиной, но его присутствие ощущалось физически — как давление атмосферы перед грозой. Он медленно повёл головой, сканируя пространство спокойным, хирургически холодным взглядом. Его глаза задержались на братьях Лестрейндж, скользнули по лицу Антонина Долохова и остановились на женщине, чьё лицо исказилось в судороге — действие Оборотного зелья иссякло, явив миру безумный оскал Беллатрисы Лестрейндж.

"Селена", прижимая руку к раненому боку, смотрела в спину Корвина немигающим и удивлённым взглядом, словно пытаясь разгадать какую-то только ей одной ведомую загадку.

Но профессор уже смотрел дальше. Туда, где серый, рычащий вал оборотней накрывал первые ряды дрогнувших авроров. Клыки и когти были уже в дюймах от горла защитников лагеря.

Корвин поднял палочку:

— Protego Diabolica, — произнёс он.

Голос прозвучал негромко, но прокатился над полем боя, заглушая вой волков и грохот взрывов.

Кончик его палочки вспыхнул. Но это был не обычный огонь.

Из чёрного дерева вырвался ревущий поток синего пламени. Оно было насыщенным, переходящим в глубокий фиолетовый и ослепительно-лазурный цвета.

Пламя мгновенно очертило идеальный круг вокруг группы защитников, Сириуса, Снейпа и Тонкс, создавая непреодолимую стену и отрезая их от Пожирателей Смерти.

Зрелище было завораживающим и пугающим одновременно. Стена огня гудела, вздымаясь вверх.

И тут один из близнецов Уизли — Фред, а может, Джордж, — движимый тем самым легендарным гриффиндорским безрассудством, граничащим с чистым безумием, зачарованно шагнул вперёд.

— Не смей! — выкрикнула Гермиона, но было поздно.

Парень с любопытством сунул руку прямо в ревущий лазурный поток.

Все замерли, ожидая крика боли и запаха палёной плоти. Но близнец лишь удивлённо моргнул, пошевелил пальцами в самом пламени и, обернувшись к брату с широкой улыбкой, восторженно выдохнул:

— Ты глянь, Джордж! Оно не жжётся!..

Драко, наблюдавший за этой сценой, почувствовал, как внутри всё похолодело. Его глаза расширились от внезапного осознания.

«Это не Адское пламя, — мелькнуло в его голове. — Адское пламя — это неукротимый хаос. Оно не делает различий. Оно пожирает всё — врагов, создателя, случайных свидетелей. Оно не бывает избирательным. Но это… не тронуло Уизли. Оно знает, кто свой, а кто чужой. Что же это за заклинание?..»

А затем, повинуясь взмаху руки Корвина, огненная стена вздыбилась. Лазурные языки сплелись в воздухе, формируя гигантскую, чудовищных размеров фигуру.

Над Хогсмидом расправил крылья исполинский пламенный ворон.

— Иди, — приказал Корвин.

Огненная птица издала беззвучный крик и сорвалась с места. Она пронеслась сквозь ряды авроров, и те в ужасе зажмурились, ожидая смерти, но магический огонь прошёл сквозь них, как тёплый летний ветер, не опалив даже волос.

Но когда ворон обрушился на стаю Фенрира Сивого, всё изменилось.

Раздался единый многоголосый вой — полный боли и ужаса, — который оборвался так же внезапно, как и начался.

Когда синяя вспышка угасла, на том месте, где секунду назад бежали десятки свирепых зверей во главе с самым страшным оборотнем Британии, не осталось ничего.

Ни тел. Ни костей. Даже пепла.

Пламя сожрало их целиком, стерев само их существование из ткани реальности.

Огненный ворон сделал крутой вираж, накрывая собой остатки наёмников, пытавшихся сбежать через переулки. Снова вспышка — и тишина.

Закончив жатву, исполинская птица с невероятной скоростью вернулась к своему создателю, втянулась в его палочку и растворилась, оставив после себя лишь запах озона и раскалённого камня.

На поле боя повисла оглушительная, мёртвая тишина. Никто не смел даже пошевелиться.

Взгляды всех — студентов, приезжих, жителей деревни и авроров — были прикованы к одной фигуре.

Корвин стоял в центре дымящейся мостовой, опустив палочку. От него исходили почти видимые волны сырой, первобытной магической силы, которую он, казалось, больше не считал нужным скрывать. Воздух вокруг него вибрировал, искажая пространство.

Обычные наёмники, те немногие, кто уцелел, вжались в стены, выронив палочки от животного ужаса. Даже Беллатриса, безумная Беллатриса, отступила на шаг, её глаза расширились.

Лишь Долохов не выглядел испуганным. Но на его лице не осталось и следа от скуки. Теперь он смотрел на профессора с хищным интересом, подавшись вперёд, как дуэлянт, который наконец-то, спустя годы поисков, встретил достойного, равного себе противника.

Драко смотрел на спину учителя и чувствовал, как по коже бегут мурашки. Он знал Корвина как строгого, умного наставника. Но сейчас перед ним стоял не учитель. Это был монстр. Страшный, могущественный монстр, который, к счастью, выбрал их сторону.

Корвин медленно повернул голову к Пожирателям. Его глаза, обычно спокойные, сейчас казались двумя провалами в бездну — чёрными, затягивающими, полными холодной, расчётливой ярости.

Он смотрел на убийц не как на угрозу.

Он смотрел на них так, как опытный охотник смотрит на дичь, которая сама по глупости забрела в его ловушку.

Он поднял ногу и сделал первый шаг. Его губы едва заметно шевелились, сплетая тихий, шипящий шёпот на незнакомом гортанном языке, от которого вибрировал воздух, а кончик палочки тускло засветился багровым.

Едва подошва его сапога коснулась брусчатки, по камням, словно трещины по тонкому льду, побежали огненные линии. Это были символы. Древние угловатые руны вспыхнули в пыли, выстраиваясь в сложную геометрическую вязь. Они напоминали те самые знаки, что Корвин когда-то демонстрировал в Дуэльном клубе, только теперь масштаб был иным.