Della D. - Зеркальное отражение
Гарри не успел додумать эту мысль. Жар и боль вдруг стали такими невыносимыми, что он закричал. Закричал так же жутко, как тот Пожиратель.
Северус не сразу понял, что произошло. Сначала в какой‑то момент Поттер закрыл глаза, а потом вдруг откуда ни возьмись появился огонь. Одежда мальчика воспламенилась, сам он закричал от боли. За ту долю секунды, что Снейп стоял в растерянности, огонь успел перекинуться на волосы. В следующее мгновение зельевар уже извлек палочку и выкрикнул заклинание. Он даже не успел задуматься над тем, что это заклинание относилось к очень темной магии и могло быть опасно для человека. Ему нужно было остановить Огонь, а это было непросто сделать. Однако этого сильного заклинания вполне хватило. Пламя исчезло, а Гарри повалился на пол. Северус едва успел подхватить его.
— О, Мерлин, — потрясенно прошептал он, в ужасе глядя на отвратительные ожоги, покрывавшие тело Гарри. Мальчик был без сознания, даже не стонал. На какое‑то мгновение Северусу показалось, что он вообще умер.
— Нет, — выдохнул он, после чего зашептал сложные древние формулы, которые должны были облегчить боль, снять шок, способствовать заживлению. К счастью, он знал подходящие заклинания. Когда все, что могло быть сделано в первые секунды, было сделано, Снейп поспешно стянул с себя мантию, оставшись в наглухо застегнутом сюртуке, аккуратно завернул Гарри и взял его на руки. При этом он постоянно шептал: — Сейчас, Гарри, все будет хорошо, потерпи немного, потерпи, пожалуйста, я сейчас… я сейчас…
Он чуть ли не бегом помчался по коридорам к больничному крылу. Попадавшиеся ему на пути студенты испуганно шарахались в стороны. Они еще ни разу не видели на лице своего профессора столь обезумевшее выражение.
Когда Снейп ворвался в лазарет и начал звать на помощь, мадам Помфри не сразу поняла, что произошло. Увидев завернутое в мантию тело и ужас на лице учителя, она сначала предположила, что опять была какая‑то стычка между Гриффиндором и Слизерином, в которой сильно пострадал кто‑то из студентов змеиного факультета. Какого же было ее удивление, когда она увидела сильно обожженного Гарри Поттера! Однако колдомедик не растерялась и моментально принялась за работу, отодвинув Снейпа в сторону.
— Что произошло?
Снейп обреченно застонал: как Дамблдор успел узнать? Он повернулся к директору, влетевшему в лазарет, и тот, видимо, все понял по выражению его лица. Он сразу метнулся к кровати, над которой колдовала мадам Помфри. Снейп остался стоять в стороне. Он смотрел в одну точку, но ничего не видел. Даже звуки доходили до него как через слой ваты. Поэтому на вопрос директора он среагировал не сразу.
— Северус!
— Что? – Он даже вздрогнул.
— Как это произошло?
Еще не до конца отойдя от шока, Снейп сжато и сбивчиво пересказал разговор с Поттером. Дамблдор выслушал спокойно, задал несколько попутных вопросов, но когда Снейп закончил, Альбус заговорил тоном, который резал зельевара, как остро заточенный нож:
— На этот раз ты зашел слишком далеко. Как ты мог так говорить с ним? Ты что, не знал, чем ему это грозит? Не мог хотя бы место выбрать более подходящее?
— Что значит – более подходящее? – не понял Северус.
— Там, где было бы куда направить Огонь! Неужели ты ничего не понял? – Казалось, директор вышел из себя. – Он же спас тебя! Он не дал Огню вырваться! Там не было ничего, что могло бы гореть – только ты! Он не позволил сгореть тебе, предпочел сгореть сам, хотя это противоречит всякой логике и инстинкту самосохранения! – Он замолчал ненадолго, а потом тихо добавил: — Если Гарри умрет, это будет только твоя вина, Северус.
После этого он развернулся и быстро ушел. За время их разговора мадам Помфри закончила с Гарри. Теперь он лежал на больничной койке под тонким одеялом, почти полностью забинтованный. Его грудь слабо поднималась и опускалась. Пока что он был жив.
— Я могу чем‑то помочь? – деревянным голосом спросил Северус, неотрывно глядя на покалеченное тело.
— Мне будут нужны заживляющие и обезболивающие зелья в больших количествах, — мадам Помфри сокрушенно покачала головой. – Площадь поражения очень велика. Пожалуй, пригодится еще обеззараживающая пропитка для бинтов.
— У вас все будет, — глухо ответил Снейп.
***
Последующие дни слились для Северуса в одно бесконечное приготовление зелья. Казалось, он больше ничем не занимался. Даже во время занятий, дав студентам задание, он продолжал готовить заживляющие и обезболивающие зелья, каждый раз стараясь приготовить их еще лучше, чем в предыдущий. Мадам Помфри оставалось только удивляться: за всю свою практику она ни разу не видела настолько хорошо сваренных медицинских зелий. И еще ни разу у нее не было таких неиссякаемых запасов. Видя лицо Снейпа, когда тот приносил эти зелья, замечая тоску и чувство вины в его глазах, когда он смотрел на Гарри, она не уставала повторять ему:
— Все будет хорошо, Северус. Мальчик идет на поправку. Его ожоги сегодня значительно лучше, чем вчера.
Снейп кивал, возвращался к себе и продолжал варить зелья, приносил их мадам Помфри, помогал ей наносить мази на тело Гарри, менять повязки, а потом иногда подолгу сидел у его постели, молча глядя на спокойное, чуть поврежденное огнем лицо.
За эти дни он практически потерял сон и аппетит. Стоило ему закрыть глаза, как он видел перед собой вспыхивающее тело. Он постоянно слышал то эхо директорских слов: «Он же спас тебя! Он не дал Огню вырваться! Там не было ничего, что могло бы гореть – только ты! Он не позволил сгореть тебе, предпочел сгореть сам, хотя это противоречит всякой логике и инстинкту самосохранения!», то голос Гарри, полный отчаяния: «Но вы же обещали! Обещали мне, что не бросите меня! Обещали, что будете рядом! Вы обещали!» Воспоминания причиняли ему боль, меняли его, разрушали до основания мир, в котором он жил до сих пор. Его детские обиды, его зависть к известности мальчишки, его уверенность в том, что именно из‑за Поттера его двойное рабство тянется до сих пор, постепенно отступали куда‑то назад, стирались, теряли свое значение. В то же время все большее значение приобретали предсказания Дианы, суровые слова директора, умоляющий голос Гарри. Все это не отпускало Снейпа. Единственное, чему он был действительно рад, это тому, что за все эти полторы недели его ни разу не вызвал Лорд. Сейчас Северус не был уверен, что сможет успешно притворяться.
Его беспокоило то, что ожоги заживали, а Гарри все не приходил в себя. Он помнил слова Дианы о том, что одержимый Огнем может сгореть, находясь в бессознательном состоянии. Он пытался проникнуть в сознание Гарри, узнать, не закрылся ли тот снова стеной огня, но ничего не получалось. Сознание мальчика было где‑то далеко.
