Della D. - Зеркальное отражение
— Если так, отзовите Люпина с задания. Все равно у него ничего не получается. Пусть он приедет в Хогвартс и живет с Поттером. Я готов как прежде варить ему зелье.
— Не думаю, что Совет попечителей будет в восторге, — холодно заметил Дамблдор. – Благодаря тебе, всем известно, что Ремус оборотень.
— Нам необязательно афишировать его присутствие, — продолжал настаивать Снейп. – Это большой замок. Очень большой.
— Я просто удивляюсь, Северус. Ты был так против привлечения Ремуса в прошлый раз, а теперь так настаиваешь на этом.
— А я удивляюсь вам, директор! – В раздражении Северус стукнул кулаком по ручке кресла. – Я слишком хорошо разбираюсь в зельеварении и слишком хорошо знаю Темного Лорда, чтобы считать идею напичкать Поттера зельем и засунуть в дом на площади Гриммо хорошей. И я, черт побери, пытаюсь найти другой выход!
— Если ты считаешь, что твоя забота о Гарри больше моей, почему бы тебе не взять его к себе? – поинтересовался Дамблдор. – Ремус нужен там, где он сейчас. Это не обсуждается. Если ты готов взять на себя выполнение предложенного тобой плана и ответственность за его последствия, мы можем его обсудить, хотя это и противоречит нашей изначальной идее.
Северус молчал, а Альбус смотрел на него и ждал ответа. По его глазам было не понять, что именно он сейчас хотел бы больше: чтобы зельевар согласился или чтобы он отказался. Северус тяжело дышал, в его голове проносились мысли, обрывки разговоров, мрачные предостережения Дианы, глаза Поттера, смотрящие на него с мольбой и надеждой… В конце концов Северус глухо выдохнул:
— Нет… Я не готов…
— Что ж, тогда у нас остается зелье и площадь Гриммо, — в голосе Дамблдора Северусу послышалась удовлетворенность. Значит, он ждал именно этого.
Снейп тяжело вылез из кресла и направился к двери на практически негнущихся ногах. Ему казалось, что только что он совершил большую ошибку. Но он действительно не мог. И все было гораздо сложнее, чем предположила Диана. Он и сам не мог бы перечислить все причины, которые мешали ему взять Гарри к себе. Северус не мог понять своих чувств: какая‑то часть него действительно изменила свое отношение к сыну Поттеров, но другая продолжала лелеять старые обиды, бередить так и не зажившие раны. И больше всего он боялся новых ран.
Едва Снейп спустился с лестницы, как к нему из ниоткуда подскочил сам Гарри.
— Что сказал директор? – нетерпеливо спросил он. – Что теперь будет со мной? Я вернусь в башню? Буду жить один? Он найдет кого‑то вместо Дианы?
— Если вам так интересно, Поттер, пойдите и спросите его, — бросил Снейп и заспешил по коридору. Однако от мальчишки было не так просто избавиться.
— Я спрашиваю вас, профессор. Скажите мне, пожалуйста! Я должен знать…
— У меня нет желания с вами разговаривать, — снова отмахнулся Северус и ускорил шаг.
— Неужели вам так трудно просто сказать мне? Что он решил? Что?! – В голосе Гарри сквозило отчаяние. Северус больше не мог это выносить.
— Вас отправляют в дом Блэка! – почти выкрикнул он. – Я буду варить вам зелье, о котором вы уже в курсе. Довольны? – И не дожидаясь ответа, он поспешил дальше. Подальше от Поттера, подальше от его растерянных, расстроенных глаз, подальше от его молящего голоса, подальше…
— Нет! – крикнул Гарри и побежал за профессором. – Нет, не позволяйте ему! Я не хочу туда! Я не смогу там! Возьмите меня лучше к себе, пожалуйста! Я не доставлю вам хлопот. Профессор, пожалуйста!
Северусу хотелось заткнуть уши руками только чтобы не слышать этот голос. Он не мог его слышать. В груди все болезненно сжималось, когда он слышал его.
— Я не собираюсь брать вас к себе, Поттер! Вопрос закрыт, — бросил он, даже не оборачиваясь.
— Но вы же обещали! Обещали мне, что не бросите меня! Обещали, что будете рядом! Вы обещали! – в отчаянии прокричал Гарри. Ему было трудно дышать, сердце колотилось как сумасшедшее, он дрожал и буквально захлебывался собственной беспомощностью, бесправностью. Никому нет дела до его чувств! Абсолютно никому.
Северус тем временем обнаружил, что ему больше некуда убегать. Он сам не понял, как умудрился загнать себя в абсолютно глухой тупик, откуда единственным выходом было повернуть назад. А это значило встретиться взглядом с Поттером, пройти мимо него. Проклятье, здесь не было даже потайного хода!
— Обещал? – переспросил Снейп, обернувшись. Он смотрел на Гарри с дикой смесью злости, ненависти, сожаления и боли. – И вы мне поверили? Тогда вы еще глупее, чем я думал. Только дурак может поверить обещаниям слизеринца. Мы готовы пообещать что угодно, чтобы добиться своей цели. И мы очень легко берем свои слова назад.
Гарри почувствовал, как что‑то оборвалось у него внутри. Он смотрел на своего профессора, и до него медленно доходила страшная истина. Все это время Снейп притворялся. Все его проявления заботы имели за собой только одну цель: заставить Гарри жить. Ведь он был «единственной надеждой». И нужен он был только для одного: победить Волдеморта. Сам Гарри не был нужен никому. И зельевару в том числе. Как он мог позволить себе думать иначе?
— О, вот только не надо реветь, — презрительно выплюнул Снейп, увидев, как заблестели глаза мальчишки. – Вы всегда знали, какой я. И то, что мой двойник ввел вас в заблуждение, — не моя вина. Я не обязан носиться с вами и утирать вам сопли.
Гарри задыхался. Его действительно душили горькие слезы. Но это было не единственной причиной. Он чувствовал, как уже почти привычно густеет кровь, как становится жарко, как невыносимой болью сводит каждую мышцу. Сначала он хотел броситься бежать, но ноги словно приросли к полу. Он так и не научился толком контролировать свое тело во время приступа. В панике Гарри шарил взглядом по стенам, но тупик был действительно глухой: ни портрета, ни гобелена, ни тем более мебели какой, последний факел остался за спиной, а повернуться было выше его сил. Вокруг был только голый камень. Единственным, что могло гореть, был Снейп…
— Тебе опасно находится в месте, в котором нечему гореть. Если Огонь вдруг поднимется в тебе, тебе некуда будет его направить, и ты сгоришь сам.
— Я не могу направить его на камень?
— Не льсти себе. Ты не можешь воспламенить камень. Кстати, в данный момент я подвергаю сама себя еще большему риску: тебе проще будет сжечь меня, чем удержать огонь в себе. Инстинкт самосохранения тебе не позволит…
Снейп, похоже, не замечал, что творилось с Гарри. Он продолжал свою едкую отповедь, заставляя Огонь разгораться все сильнее. Гарри в отчаянии зажмурил глаза. Нет, он не выпустит его наружу, он не даст Снейпу погибнуть такой страшной смертью. Пусть тот врал ему, пусть обманул его доверие, но больше никто не должен умереть из‑за него. Пусть лучше сгорит он сам, это лучше, чем пережить еще одну потерю. Пусть Снейп все же оказался ублюдком, он не может убить его, он все еще…
