Людмила Гетманчук - Шерше ля фам, или Возврату не подлежит!
— Нимало не сомневаюсь, — подыграл король. Посторожел: — А сейчас серьезно! Курт! — крикнул.
Открылась потайная дверь, и в кабинет просочился абсолютно незаметный мужчина. Такого не разглядишь в толпе, не узнаешь при встрече… Хамелеон, одним словом. Точнее — человек-невидимка.
— Мадемуазель, — обратился ко мне монарх, — это Курт — мой доверенный секретарь для особых поручений. Он будет всегда рядом. При любой проблеме или опасности связывайтесь с ним незамедлительно.
— К-как связываться? — начала заикаться я, когда Курт поднял на меня блекло-синие мертвые глаза профессионального убийцы.
— Я буду всегда рядом, — прошелестел серый, бесцветный голос. — Мадемуазель стоит только крикнуть мое имя — и я приду.
Ужас какой! А если у меня горло перехватит? Или голос пропадет? Или заикаться стану? И вообще, по моему личному мнению, этот защитник гораздо страшнее обидчика!
— Спасибо, — выдавила я с трудом. — Я могу идти?
— Идите, мадемуазель, — милостиво отпустил меня король. — Увидимся вечером на балу в вашу честь. Оставьте мне один танец.
У меня подкосились ноги. Хуже меня танцевал только связанный бегемот. Чую, вечером пришьют мне покушение на королевскую семью!
Неверным шагом я покинула кабинет и попала под перекрестный огонь гер Триммов и графини.
— Какая честь! — экзальтированно восклицала Лоретта, прижимая руки к груди. — Такой свадебный подарок! Может, и за меня похлопочешь?
— Если бы свадебный, — ухмылялся канцлер, видя, как бесится герцог, которому не перепало лакомого кусочка в виде этих земель. — А то — личный! Может быть, изменишь условия договора?
— Это несправедливо! — бушевал Леон. — Ни свадьбы, ни приданого! Хоть что-то семья может получить?
— Может. — Я кивнула какому-то чрезмерно подобострастному придворному, усиленно подтиравшему пол лбом от чересчур низких поклонов. — Только для этого нужно договориться с его величеством. Хотите попытаться?
Желающих не нашлось, и мы благополучно отбыли восвояси. Во избежание любого рода конфликтов братья проводили нас с графиней до дверей, хотя никаких экстремистов рядом не отиралось. Что казалось весьма подозрительным.
— Мы прибудем вечером, дорогие дамы, — пообещал герцог, прощаясь и сбегая по ступенькам.
— Храни тебя Пресветлая Царица, — поцеловал меня в висок маркиз и погнал вприпрыжку догонять брата.
— Проводи меня до спальни, Саша, — попросила тетя, тяжело опираясь на мою руку. — Я что-то очень устала за последние дни. Столько треволнений…
Мне стало жалко тетю и стыдно, что за маской высокомерной аристократки я не разглядела человека. Одинокую, в сущности, женщину, старающуюся выжить и не дать возможности отправить себя в забвение.
Я отвела Лоретту в ее спальню. Вместе с кудахчущей над хозяйкой Вандой помогла ей лечь в постель. Поблагодарила за помощь и пошла проведать Дарвиля.
Гвардеец, прикованный ранением к кровати, мне страшно обрадовался и попытался изобразить из себя учтивого кавалера и присесть в приветствии.
— Ой! — Весьма витиеватое «здравствуйте!» у него получилось. Просто Цицерон!
— Лежи спокойно, воздыхатель, — присела я на краешек кровати и взяла крупную мужскую ладонь в свои. — Как ты себя чувствуешь?
— Намного лучше, мадемуазель, — поведал Дарвиль, глядя влюбленными глазами. И что он во мне нашел? От остальных только и слышно: «посредственная внешность», «десяток на медяк». Может, Дарвиль отрастил третий глаз и углядел во мне за имиджем Спящей пресловутую женскую изюминку? Хотя мне сейчас не до сухофруктов…
— Прекрасно, — обрадовалась я. — Видишь ли, я вскоре переезжаю в другой дом, и мне бы хотелось, чтобы ты поехал со мной и занялся охраной меня… или дома… или нас обоих.
— Почту за честь! — склонил голову Дарвиль. — За вами, мадемуазель, я пойду в любое место.
— В любое не надо, — засмущалась я. — Иногда человеку нужно уединение. Мне поговорить о тебе с тетей? Или ты сам?
— Я не подчиняюсь госпоже графине, — удивил меня гвардеец. — Поэтому не о чем говорить. Куда вы, туда и я.
— И кому ты подчиняешься? — проявила я закономерную подозрительность.
— Его величеству королю Эгвару Пятнадцатому! — отрапортовал Дарвиль, вытянувшись на кровати во фрунт и чуть ли не отдавая честь.
Проблема в том, что, кроме меня, тут не было никого, кому можно было бы отдать эту честь, а мне брать не хотелось. Зачем скромной девушке такой неподъемный багаж? В последнее время у меня и так постоянно стремились отобрать мою честь. Вдруг перепутают и возьмут не ту? Меня же совесть съест без масла!
— Какая прелесть! — восхитилась я. — Слава его мудрому величеству Эгвару Пятнадцатому!
И мы немножко поорали, выражая свое уважение к власти и выплескивая эмоции. Наконец, угомонившись и откашлявшись от пламенных лозунгов вроде «Мир! Царь! Дай!» и «Пусть живет живее всех живых», я тепло распрощалась с Дарвилем и пошла устраивать «веселую» жизнь новой жертве.
Альма я оторвала от интереснейшего занятия по перетаскиванию каната у окна. По веревке лезли оборотни, а телохранитель создавал им интригу и раскачивал канат в разные стороны, иногда поддергивая вверх и заслушиваясь колокольным звоном черепов айров. Теперь тетушке придется обновлять и лепнину снаружи. Не думаю, что она будет в восторге…
— Перестань баловаться! — строго сказала я, выглядывая в окно, приветственно размахивая рукой и уворачиваясь от букетов. Фыркнула, скрывая хохот: — Как маленький, ей-богу!
Телохранитель пожал широкими плечами и скорчил физиономию, мол, ему скучно.
— Сейчас будет весело! — грозно пообещала я. Перегнулась через подоконник и попросила настырных оборотней: — Ребята, у меня тут серьезный разговор намечается. Можно потише?
Айры согласно кивнули и полезли вверх молча.
— А ведь я нынче сама доброта, — заметила я, запалив на пальце зеленый огонек и пережигая веревку. Высунулась из окна. — Поскольку у меня есть несколько кандидатов для опытов, у вас сегодня выходной.
Оборотни свалились на землю и принялись шепотом обсуждать дальнейшие действия. Кто-то предложил сходить за лестницей.
Нет, ну что за настойчивая раса! Но против их упорства у меня есть в запасе сюрприз!
— Мадам бин Гоблих! — заорала я во всю мощь легких. — Тут мужчины перепутали окна! Вообще-то они к вам!
Оборотни слиняли со скоростью звука. Видимо, моя училка произвела на них неизгладимое впечатление.
— Теперь нам никто не помешает. — Я уселась на кровать. — Итак: я сегодня выяснила, что ты демон.
