Чайна Мьевиль - Нон Лон Дон
Осторожно, чтобы не разбить стекло, Джонс приделал к раме соединенные шарнирами членистые конечности, а позади прикрепил широкую доску, и Хеми провел на ней линии, обозначающие перспективу как бы уходящего вдаль пространства.
– А теперь самое главное,- сказала Диба.
Джонс достал из своей сумки паяльник. Рукоятка этого инструмента была точь-в-точь как у настоящего пистолета. К рабочему концу паяльника он прикрепил трубку толщиной с пистолетный ствол. В общем, получилось очень похоже на настоящий пистолет. Потом приладил это грозное оружие к доске за стеклом.
В целом штуковина вышла так себе: тяп-ляп. Шарниры попались старые и ржавые, и восемь коленчатых лап сгибались довольно туго. И двигались невпопад, когда Джонс попробовал дергать за нити. И все-таки это было настоящее восьмила-пое окно, заглянув в которое можно было разглядеть, что за стеклом на противоположной стенке висит настоящий пистолет!
– Сойдет,- сказала Диба.- Они такого еще в жизни не видали.
Итак, приманка болталась внизу, в полумраке опутанного паутиной пространства. Время шло. И пока ничего особенного не происходило.
Всякий раз, когда паукообразное окно подходило поближе, Дибе было интересно: а что там у него за стеклом? В одном окне она, как ни щурила глаза, ничегошеньки не разглядела. В другом мелькнула какая-то мрачная комната, вся забитая лампочками и светильниками. Но вот к приманке осторожно приблизилось еще одно окно. Диба снова прищурилась, и вдруг… ее обхватила рука Джонса, а другой кондуктор крепко зажал ей рот. И как раз вовремя: еще секунда, и девочка обязательно закричала бы.
Еще бы не закричать: за рамой этого черного окна стояла женщина; глаза на ее исхудалом, изможденном лице горели лихорадочным огнем. По-видимому, из последних сил слабыми кулачками она барабанила по стеклу, пытаясь разбить его. Тоненькая, с растрепанными, слипшимися волосами, женщина с отчаянной надеждой вглядывалась сквозь стекло. Вот окно поравнялось с Дибой, и взгляды их встретились, но всего лишь на секунду – паукообразная тварь снова отбежала прочь.
Становилось все темней.
– Уже вечер,- прошептала Диба.- Может, уже ничего и не получится.
– А может, и получится,- отозвался Хеми.- В темноте его лучше видно.
Он осветил приманку лучом фонарика, а Джонс подергал шнур. Конструкция неуклюже закачалась из стороны в сторону, и лапы несколько раз дернулись.
И сразу несколько шмыгающих туда-сюда черных окон остановились и осторожно двинулись в сторону приманки. У Дибы мурашки побежали по спине – то ли от страха, то ли от радости.
– Идут, идут,- прошептал Хеми.
Вдруг, откуда ни возьмись, из утонувшего в полумраке дальнего конца огромного зала шустро выскочило еще одно окно.
– Ага! Еще кое-кто нами интересуется,- прошептал Джонс.
Быстро перебирая отвратительными паучьими лапами, черное окно целенаправленно бежало прямо в сторону приманки. Вот оно уцепилось за прочную нить, свисающую с потолка до самого пола, и, суча лапками, побежало по ней вверх. Потом ловко перебралось на тончайшую сетку паутины, как раз напротив которой и висело фальшивое окно.
Широко растопырив лапы, черное окно застыло на месте. Сквозь стекло в нем виднелась горящая электрическая лампочка; она тускло освещала небольшую комнатку, на противоположной стенке которой висел огромный старинный револьвер.
– Это оно! – Диба вцепилась в руку Джонса.- То самое! Смотрите, там на стенке нонпушка! Окно явилось посмотреть на двойника. Никогда не видело еще одно окно с пистолетом внутри!
Черное окно возбужденно забегало по паутине. Джонс легонько пошевелил приманку, и она у него задергала и застучала искусственными лапами. Остальные паукообразные окна, внимательно наблюдавшие за происходящим, тут же отозвались стуком своих членистых конечностей.
– Оно что, злится или хочет с ним поиграть? – прошептал Хеми.
– Не знаю,- ответила Диба.- Но, по-моему, ему интересно. Так, теперь приготовься.
Она ухватилась за конец шнура, который тянулся сквозь весь тоннель наружу, и ждала момента когда надо будет послать сигнал Скулу.
Приманка шевелилась и подергивалась.
«Только бы не догадалось»,- подумала Диба.
Но, видимо, кое-как сляпанный из паяльника и куска трубы муляж пистолета сделал свое дело: черное окно клюнуло! Паучьи лапки его возбужденно подрагивали. Вот оно подобралось, напружинило все свои восемь конечностей, на мгновение замерло и вдруг сделало мощный бросок.
Острыми коготками паучьи лапы вцепились в приманку.
– Давай! – крикнула Диба, и Джонс рванул конец второго шнура, как учил его Обадэй Финг.
Петли, искусно сплетенные Фингом из прочной паутины, затянулись и плотно прижали конечности черного окна к грубой марионетке. Все получилось просто идеально!
Но радоваться было еще рано. Попавшее в ловушку черное окно и не думало так просто сдаваться: всем своим оконным телом оно задергалось, стараясь во что бы то ни стало освободиться. Стоя на узеньком выступе, Джонс едва стоял на ногах, удерживая конец туго натянутой веревки.
Да и все остальные окна, заметив, что происходит что-то неладное, засеменили ножками прямо к ним.
– Быстрей! – закричала Диба.- Ну, помогай же!
Хеми отчаянно задергал за веревку: больше чем четыре рывка означало команду Скулу «тащи».
Прошло несколько мучительных секунд промедления. Потом веревка натянулась, и попавшееся в ловушку черное окно поползло вверх.
Со всей возможной прытью Диба, Хеми и Джонс юркнули в отверстие тоннеля и полезли вверх по наклонному пути. Плененное окно, все еще дергаясь в безуспешных попытках освободиться, скользило вслед за ними. Оно то распахивалось настежь в оконной коробке, то с грохотом захлопывалось, словно хотело их проглотить.
Остальные черные окна хишно бросились по узкому проходу вслед за ними. Диба слышала, как дрожит тоннель от множества семенящих паучьих лап. Шорох слышался все ближе, их явно догоняли.
«Господи, надо бежать быстрей, но нет никакой возможности, ноги тонут в этой противной вязкой паутине!» – в страхе думала Диба.
Оставалось уже несколько метров, и тогда Скул последним рывком протащил стянутое силками окно, а вместе с ним и наших беглецов.
Из Вебминстерского аббатства они выскакивали по очереди, как пробки из бутылки с шампанским: бац, бац, бац! Здесь их с нетерпением и тревогой ждали Обадэй, и словеныши, и оба епископа, и, конечно, Кисляй. Скул деловито выволок вслед за ними стянутое по всем лапам черное окно. Оно яростно дергалось, стараясь разорвать свои путы. Ргскусственные лапы фальшивого черного окна безжизненно повисли. Кисляй носился вокруг. «Пуф, пуф, пуф!» – вылетали сердитые звуки сквозь отверстие в картонной коробке из-под кефира.
