Богдан Дорошин - Почти герой.
Не буду утруждать вас описаниями моих ночных похождений, тем более что первой ночью мне ничего под руку не подвернулось. Я только истратил остатки сил, после чего взмыленный завалился спать прямо в одежде.
Разбудил меня стук в дверь. Я уже думал, что это опять Соня, с которой у настоящего Клода были какие–то отношения, но вместо нее меня поджидала служанка. Она хотела прибраться в комнате такого красавчика как Клод, а я быстро нашел в этом выгоду. Пригласив ее, я широченно заулыбался, и выдал пару неплохих комплиментов. Служанка зарделась, после чего уже готова была впасть в мои объятия, против чего я был в принципе не против, но первым делом, как известно, летающие ковры…
— Слушай, а как тебя зовут, ангел спустившийся на землю?
— Кларнет, — девушка просто купалась во внимании лорда Клода, не замечая за завесой магии подлого и хитрого меня.
— Кларнет. Красивое имя. Мне нравиться.
— Ой, вы такой милый, господин Клод…
— Да что там, можешь звать меня просто Кло… так называют меня друзья.
Девушка закатила глаза, не в силах поверить в свою удачу. Вот уже день с приезда важного гостя вся прислуга слабого пола воевала за внимание Клода. И неужели ей, ничем не наделенной Кларнет, удастся то, что многим и не снилось?
Ну, не сказал бы, что она не наделена ничем… для меня эта девушка ценный кладезь информации.
— Слушай, а где сейчас муж госпожи Тифани?
— Муж? — спросила девушка. — Мм… я не знаю, честно говоря…
— У нее ведь есть муж, ведь так?
— Ну да, есть, — в нерешительности произнесла Кларнет, но я вновь ей улыбнулся, и все опасения девушки унесло ветром Клодова обаяния. — Но вы ведь сами должны знать об этом, разве нет?
— Что–то я запамятовал, — парировал я. — Да и не тебе указывать, что я должен знать, а чего не должен…
Девушка вздрогнула от моей резкости, и даже начала извиняться, но я вновь усыпил ее приятными словами, после чего мягко пояснил, что очень мало интересовался своими родственниками. Она поверила.
— Честно говоря, мужа госпожи Янг я здесь никогда не видела. Он с ними не живет, почему — не знаю.
Подозрения закрались в мою и без того подозрительную душенку. Я в предвкушении потер руки, после чего задал контрольный вопрос:
— Но ты ведь можешь его описать? Наверняка в доме есть какие–то портреты с ним, гобелены и тому подобное…
— Да, — согласилась Кларнет. — В Семейной галерее висят портреты всех членов семьи Янг. По идее там должен быть и ваш портрет, сэр Кло.
«Ну это вряд ли», — подумал я, безумно обрадовавшись, что наконец–то нить найдена.
На меня суровым взглядом смотрел Конструктор, как бы осуждая за то, что я ворвался в его дом и докучаю его семье. На маге была длинная ливрея, которую предпочитают носить ученые Гильдии, достававшая практически пола. В глазу блестел золотой монокль, тот самый, который я видел когда–то у него в лаборатории. Волосы на портрете были черными, а щетины так и вовсе видно не было; здешний Конструтор был на лет двадцать моложе своего оригинала, который сейчас блуждал неизвестно где. Внизу посередине значилось имя: Хвито Янг.
Никогда не подумал, что исследователя зовут Хвито. Ему подошли бы многие имена, но только не это. Да и изображен он был как–то странно, неестественно что ли… Хотя в одном я был уверен точно — это действительно Конструктор.
Семейная галерея была большой и напоминала музей. Помимо картин здесь размещались и другие экспонаты, например, личные вещи давно усопших родственников. Конечно, только тех, кто чем–то прославился. За стеклом на возвышении я увидел меч, и с бьющимся сердцем подошел к нему. К моему разочарованию, это был вовсе не наш Артефакт, а какая–то проржавевшая железка, принадлежащая некогда принцу Герольду Янгу.
Местная атмосфера неблагоприятно давила на мозги, создавалось впечатление, что ходишь между надгробий и эпитафий. Я опять вернулся к Хвито Янгу и внимательно осмотрел картину, даже пощупав на ней слой краски пальцами. За этим занятием меня как раз и застукали…
— Что вы хотите от портрета моего отца? — строго спросил девичий голос и, лениво повернув голову, я увидел Микелле.
Улыбнувшись девочке, я заверил ее, что мне просто понравился этот портрет, сказал, что он выделяется здесь среди остальных. Не буду скрывать, что ее слова подействовали на меня как легкий наркотик, я все ближе подбирался к сбежавшему Конструктору, а следовательно — и к своей свободе.
— Да, — подтвердила девочка. — Портрет папы рисовал известный художник, он стоит кучу денег…
Клод сдержано ткнул меня в бок, когда во мне зародились мысли, чтобы не оставлять столь ценное полотнище в доме Янг. Опомнившись, я состроил учтивое лицо.
— А где сейчас твой папа? В мои края не доходили слухи о том, что он куда–то мог исчезнуть…
Глаза девочки — кажется ей было лет двенадцать–тринадцать — на мгновение ушли вниз и влево, отчего у меня сложилось впечатление, что говорить на чистоту она не хочет. Но потом, видимо вспомнив правила приличия, она взглянула на меня ровным взглядом и произнесла:
— Папа ушел несколько лет назад… я даже не помню когда точно.
— Он вас бросил? — сочувственно спросил Клод и обижаться на него за такие слова было невозможно, он прямо таки лучился добродетелью.
— Нет! Ничего такого! — Микелле все же вспылила, но потом вновь вспомнив, что говорит со старшим, исправилась: — Он ученый и отправился на важные исследования… Впрочем, теперь это не имеет никакого значения.
— Почему? — проникновенно спросил я. — Он вернулся?
Нужно было видеть лицо девочки, чтобы полностью прочувствовать, как она растерялась. На ее милом детском личике отобразился испуг, она инстинктивно чуть вжала голову в плечи, но все же смогла из себя выдать:
— Нет.
Я не стал продолжать давление, исходя из того, что младшая дочь Янг уже начинала плакать. Мне не хватало только, чтобы в мою сторону полетели обвинения в изуверстве над детьми. В таком случае меня быстро вышвырнут из поместья вместе с каретой и моим непутевым «слугой».
Клод встал на колени рядом с девочкой и обнял ее, прошептав на ухо слова извинений. Он с болью в голосе сказал, что никак не хотел обидеть ее, Микелле, и понимает, как это больно вспоминать того, кого сильно любишь.
К моему удивлению девочка не открылась (как часто это делают ревущие дети) и не навешала мне всякой ерунды, что она скучает по папе и так далее. Она слегка прохладно извинилась, после чего убежала прочь. Пристально глядя ей в след, я решил, что присмотрю за этой малышкой, ведь по ее поведению детектив внутри меня делал вывод: она что–то скрывает.
