Екатерина Шашкова - Тропы Междумирья
— Не успеешь спрятаться‑то!
— На что спорим? — улыбнулась я, накидывая на себя отводящее глаза заклинание.
Стражник понимающе хмыкнул и повернулся к шлагбауму, за которым остановился незваный гость. Но, вопреки опасениям, искал Павлин вовсе не меня.
— …Вот сюда господин Нермор и ходили каждую ночку, — рассказывал мальчишка, нарезая круги вокруг неторопливо вышагивающего франта.
— А то я не знаю, куда он ходил! Меня больше интересует, почему в этот раз не вернулся.
— Видать, задержался маленько.
— Задержался! Тут к нему лучший, можно сказать, друг приехал, терпел по пути немыслимые страдания, с прошлого дня не мылся. А он задерживаться вздумал. Эй, ты… — последнее относилось уже к стражнику, — позови‑ка сюда Нермора.
— Извините, не могу оставить пост, — демонстративно зевнул караульный.
— Ладно, — Павлин поморщился. — Тогда хоть скажи, где он, дальше я сам найду.
— С командиром общается. Но я вас туда не пущу.
— Это ещё почему?
— А у нас военное положение. С сегодняшнего дня вход на территорию лагеря только по разрешению Дамира.
— Так спроси у него разрешение!
— Не могу. Для этого мне пришлось бы оставить пост.
— Ты издеваешься надо мной, что ли? — Лицо Павлина, и до того не слишком бледное, пошло красными пятнами.
— Никак нет. Исполняю служебный долг.
— Плевать я хотел на твой долг!
— А это вы зря. Так как я представитель действующей армии, то, наплевав на меня, вы тем самым выказываете неприязнь всем действующим войскам государства. Что в военное время чревато весьма неприятными последствиями.
Павлин рассеянно заморгал. Краснота на его рыхлом лице из отдельных пятен превратилась в сплошной монолит и даже переползла на шею. Выглядел он при этом как избалованный карапуз, которому в магазине не купили яркую игрушку. Казалось, сейчас откроет рот, и как завопит…
— Нермо — о — ор! — действительно завопил Павлин.
Караульный только безмолвно руками развёл. Мол, ну ладно, дальше сам выкручивайся как хочешь.
Дверь барака резко распахнулась и в дверях, заслоняя их, возник Тихоня.
— Ну чего орёшь? Здесь люди спят, между прочим. Давай потише, а?
— Нермо — о — ор! — по инерции повторил Павлин, но, действительно, ощутимо тише. Почти шёпотом.
— Да, вот так лучше, — серьёзно кивнул гигант. — Только всё равно не докричишься. Дрыхнет он.
— Вы уж определитесь, дрыхнет или с командиром общается.
— Так они общались. Две бутылки заобщали, а может и больше. Теперь до вечера лучше не трогать.
Тихоня шагнул в сторону, открывая дверной проём. Наружу вырвался уже привычный запах перегара, зато сразу стало понятно, насколько плодотворным было 'общение'. Дамир сидел за столом на ящике, опустив голову на руки. При этом ящик поскрипывал в такт его дыханию и упрямо кренился набок. Стол тоже готов был вот — вот завалиться в сторону, причём в другую. А под столом, свернувшись калачиком, сопел Итьер. В сонном виде он выглядел совершенно безобидно и даже мило. Видно, снилось моему жениху что‑то хорошее — цветочки, хомячки, отцовское наследство.
У меня даже мелькнула безумная надежда, что он напился до такой степени, что забыл про меня. Хотя… Сам он, конечно, до потери памяти вряд ли допьётся. Но можно же и помочь!
Я метнулась к палатке, забыв про всякую маскировку. Павлин проводил меня недоумённым взглядом, но вдогонку ничего не крикнул. Видимо, весь запал истратил на воззвания к Нермору. Риссу пришлось вытаскивать из палатки за ногу. Сперва она даже не сопротивлялась, опомнилась только тогда, когда на лицо упал солнечный свет.
— Вот ты засоня, — фыркнула я, наблюдая, как мавка протирает глаза. — Пошли, работа есть.
— Какая ещё работа?
— Важная! Предотвращать очередной политический прецедент.
— Что этот балбес опять натворил? — С девушки мигом слетели остатки сна.
— Пока ничего, — я выразительно покосилась на сапоги Кьяло, торчащие из палатки. — Но обязательно натворит, если срочно не отменить свадьбу.
— Какую свадьбу? — не сообразила Рисса, но я уже тащила её по направлению к бараку, решив, что проще всего будет объяснить ситуацию на месте. Но на пороге мавка вдруг резко затормозила.
— Ты чего? — удивилась я.
— Пригласи меня.
— Куда?
— Внутрь! Я же нечисть! Мне нужно приглашение, чтоб войти.
— Ну… Эм… Разрешаю тебе войти в это жилище, — церемонно произнесла я. — Так сойдёт?
— Да, вполне, — серьёзно кивнула девушка и переступила порог.
К счастью, никто не обратил внимания на нашу заминку. Все взгляды были обращены на Лайса, который успешно пудрил мозги Павлину, не пропуская его на территорию. Не наёмник, а просто какой‑то профессор риторики. А ещё музыкант, писаный красавец и, наверняка, обладатель множества других достоинств. Какое счастье, что Ксанки здесь нет, а то наверняка влюбилась бы.
Пока мы топтались на пороге, Итьер слегка сменил позу и наполовину выполз из‑под стола. Но для моего плана так было даже удобнее.
— Вот, — кивнула я на пьяное тело. — Можешь стереть ему память?
— Целиком? — ужаснулась мавка.
— Нет, конечно. Только то, что касается меня.
— Издеваешься? Для того, чтоб отыскать все упоминания о тебе, придётся ему мозги наизнанку вывернуть! Он же окочурится! Тем более, что я даже маячков на него не ставила.
— Ну хоть чуточку. Хоть последние часы. Пусть забудет, что предложение мне сделал.
— Ага, он забудет, а весь перевал, значит, пусть помнит. Не поможет, Маргош. А чего ты за него замуж‑то не хочешь? Красивый же парень. По крайней мере, если слева смотреть. Не знаешь, кто ему так мордашку подпортил?
— Я… Давно… — И тут меня осенило: — Рис, не надо выискивать все упоминания. Сотри пятнадцатое июля сорок первого года. Сможешь найти? Там всего‑то полчаса получится.
— Думаешь, у него там всё по датам расписано, как в амбарной книге?
Рисса всё ещё ворчала, но я видела, что в глубине души она уже согласилась. Хотя бы попробовать. Конечно, копаться в мозгах пьяного — сомнительное удовольствие, но на что не пойдёшь ради дружбы!
Хотя назвать наши с ней отношения дружбой можно было только с очень большой натяжкой. С другой стороны — как их тогда назвать?
Мавка опустилась на колени рядом с Итьером, прижала пальцы к его вискам и негромко запела. Я старалась не вслушиваться. Да слов в песне и не было, только неразборчивое мычание. Впрочем, довольно мелодичное.
Магия нечисти сильно отличалась от человеческой, поэтому я даже не пыталась понять, что она делает. Оставалось только сидеть рядом и надеяться, что всё получится. Судя по сосредоточенному выражению лица, получалось плохо. Рисса смотрела перед собой невидящим взглядом и нервно обкусывала губы. Минуты тянулись мучительно долго и я начала всерьёз волноваться, как бы нас не засекли. Но вокруг все продолжали спать, как по заказу. А может, действительно по заказу. Интересно, могла ли мавка усыпить весь отряд?
