Юрий Никитин - Трехручный меч
— Демон?.. — предположил волк. — Или дух Добра?.. Нет, демон, духи Добра ночью дрыхнут.
— Ночью Добра не бывает? — спросил я.
Волк задумался, глаза следят за звездочкой, я тоже засмотрелся, это не звездочка, а комета, проходит достаточно близко, но это не страшно, ведь комета — это видимое ничто, она почти вся из газа, так что динозавры не погибнут, если они тут есть…
Звездочка стала крупнее, обрела оранжевый цвет, разрослась, пронеслась по небу со скоростью курьерского поезда, перечеркнув черноту, теперь уже не звездочка, а огромный шар размером с барана, а следом горящий хвост, раздался сильный удар, земля вздрогнула. Сверху ударила запоздалая волна, грохот прижал нас к земле. Ворон проснулся и пронзительно закаркал.
В сотне шагов вспыхнул огонь и тут же погас, однако с той стороны слышалось потрескивание, словно горела земля или лопались камни. Я торопливо бросился к коню.
— Загасите костер, — бросил через плечо, — уходим!.. Быстрее уходим!
Волк не двинулся с места, пасть от безмерного удивления отвисла. Ворон суетливо переступал с лапы на лапу, спрашивал хриплым со сна голосом:
— Что случилось? Что вы без меня натворили?
Я торопливо седлал коня, тот пытался надуть пузо, я сердился, дурак не понимает, какой опасности подвергаемся, вот-вот могут из кратера, выбитого метеоритом, вылезти боевые треножники, а пока микробы их пожрут, они нас тепловыми лучами… А то и вылезет что-нибудь пострашнее, со времен боевых треножников нечисти расплодилось всякой и разной.
— Уходим, — повторил я. — Со всех ног!
Из леса выметнулись, как будто нам подожгли хвосты.
Волк огромными прыжками несся впереди, указывая дорогу, ворон снова заснул, а я не отличу по звездам западную часть неба от восточной или северной. Если честно, то и по солнцу не отличу, но не стыжусь, а извозчики тогда на что, у меня другая специализация, узкая, не скажу какая, настолько узкая.
* * *
Небо на востоке посветлело, край земли заискрился, словно железо в горне, а небо порозовело. Птицы начали орать еще до восхода солнца, а когда оно выглянуло, мы уже отмахали с десяток миль, разогрелись, кое-кто подо мной даже вспотел.
Дальше курс держали по солнцу, вернее, ворон держал, а мы с волком неслись наперегонки, я на Рогаче, он на своих четырех. Над головой покрытое облаками небо, во все стороны простор, встречный ветер навстречу, постепенно ушла горечь, что нас так неожиданно оставили доблестный барон сэр Генрих и королева, вообще-то, неплохие компаньоны в дороге, хотя в сердце по-прежнему ворочалась тревога. Уж очень непредсказуемо повел себя барон троллей Катарган, своей дурацкой свадьбой сразу нарушил все планы.
Хотя, конечно, это с нашей точки зрения по-дурацки или даже не с нашей, а с общепринятой, а вот со своей так поступил очень даже правильно. Конечно, свадьбу бы можно и отложить, чтобы попышнее, но ясно же, что за это время и невеста сделает все, чтобы сбежать, и жених будет выкладываться, чтобы выручить, и всякая оппозиция постарается воспользоваться нарушившимся равновесием… А так, раз-два — ив дамки: все вопросы решены, можете возвращаться.
Впереди появился и начал разрастаться лесок, мы ворвались под сень ветвей, лишь чуть снизив скорость: деревья стоят редко, земля сухая и твердая, проскочили насквозь, лесок быстро поредел, превратился в чахлый кустарник. Дорогу начали перегораживать отвесные скалы, приходилось объезжать по дуге, ибо под скалами кучи камней, не успевших рассыпаться в пыль. Волк и ворон почти не показывались, но однажды я увидел их вместе: ворон на вершине высокого камня, а волк прилег под ним, оба оглядывались в мою сторону.
Я приблизился, сердце болезненно сжалось. Дикое пространство, вздыбленная земля, торчащие, как острые зубы, оголенные скалы, сколы остро блестят, еще не изгрызенные ветрами и дождями. Везде только камни, застывшая магма, жуткие трещины в земле. Ветерок лениво перегоняет с места на место серую кучу пепла, над далекой горой поднимается дымок. Земля чуть-чуть подрагивает, словно совсем близко к поверхности проносится электричка.
— А совсем недавно, — каркнул ворон, — здесь были поля… Даже город. И стада коров, сады…
Волк прорычал:
— Это когда было? Что-то не помню.
— Да лет сто тому, — ответил ворон самодовольно. — Ты не знаешь, что мы, вороны, живем по тысяче лет?
— Враки, — рыкнул волк. — Ты, пернатое, моложе шерсти на моих лапах! У тебя рот желтый.
— Это я чьи-то яйца выпил, — признался ворон. — Дуры, прямо в кустах сложили! Не я, так другой бы… Дураков надо учить.
Я сказал с укором:
— Помог бы перенести на дерево!
— Так запомнят лучше, — ответил ворон хладнокровно. — Кнут действует лучше, чем пряник. Правда, серый?
Я промолчал, на душе тоскливо, конь двигался осторожно, выбирая место, куда поставить копыто. Земля как будто сожжена, вообще нет того, что называем землей, то есть на чем росла хотя бы трава, а только голые безжизненные камни, базальтовые плиты, сколы гранита, пепел, которым засыпаны трещины.
Дни сменялись ночами, а ночи днями, мимо нас когда проплывали, а когда и проскакивали деревья, скалы. Мы переходили вброд мелкие реки, а через большие переправлялись на пароме или больших лодках. Я потерял счет дням, но все верно: мы живем не все дни, а только те, когда происходит то, что остается в памяти, а остальные, как вот эти, так… мимо, мимо.
Однажды деревья все-таки остались за спиной, а впереди распахнулись желтые поля пшеницы, ячменя, овса. По равнине кое-где округлые холмы, их облюбовали под виноградники, так жадные к солнечным лучам, на лугах тучные стада коров, множество овец, в озерах и прудах плещутся гуси, утки, иной раз их столько, что почти закрывают всю воду.
Мы ехали, осторожно расспрашивая о дороге к морю, купили коня для вьюков, ночевать старались в лесу, не привлекая внимания. Поля выглядят ухоженными, дома сперва тянулись глинобитные, затем и вовсе из добротных бревен. Дважды видели настоящие замки, правда — деревянные, всего из одного здания, но зато вокруг настоящий частокол, ворота, двое стражников. Это и есть замок, а каменные замки — это уже шик, блеск, это богатство и мощь, это верхняя ступень могущества. Такие замки встречаются не часто, это настоящие крепости, из ничего не вырастают, строят их десятки лет, такое возможно только на давно и прочно захваченных землях.
Солнце опускалось, я завертел головой, выискивая место для ночлега. Деревья мелкие, а я уже привык к люксовой роскоши огромного дуба, под могучими ветвями которого в самом деле, как в гостинице для королей. К тому же из-под дуба всегда, именно всегда бьет родник с чистой прозрачной водой, насыщенной необходимыми минералами в нужной концентрации и без всяких нитратов и пестицидов, а вокруг бродят напрашивающиеся на вертел молодые зайцы, жирные кабанчики и нежные сочные олени.
