Стас Бородин - Погребальные костры
— Да, — закивал Бонавер. — И еще он был великим лекарем. В этой книге он описал, как сам себе сделал операцию, после того, как был поражен Зеан Тортоис!
— Никто не верил, что все это было на самом деле, — подхватил Алгар. — Все считали это выдумкой, шуткой, которую добавил в книгу один из древних переписчиков…
Я уставился на надменное лицо древнего лекаря-чародея. В его латных пальцах были небрежно зажаты скальпель и цветок на длинной тонкой ножке.
— И он мог оперировать с такими руками? — я перевел взгляд на собственные скрюченные пальцы. Покрывающая их субстанция матово поблескивала, отражая свет лампы.
— Конечно! — Бонавер осторожно перевернул несколько ломких пожелтевших страниц, демонстрируя мне выцветшие рисунки. — С помощью специальной хирургической нити он сделал надпилы по суставам. Здесь, здесь и здесь. Со стороны ладони пришлось поработать напильником, чтобы пальцы могли свободно сжиматься. Здесь, здесь, он прошелся по ладони, по кисти. Потом хорошенько отшлифовать…
— Главное не задеть плоть, что под ороговевшими тканями, — закивал Алгар. — Нужно постоянно делать замеры…
— Ювелирная работа! — восторженно заключил Бонавер, с благоговением поглаживая книгу.
— И вы справитесь? — Айс ухмыльнулся, с умилением глядя на своих подручных.
— Если нет, — Бонавер приложил ладонь к груди. — Можете содрать с нас шкуру живьем!
Глава 24
— Не волнуйтесь, господин. Алгар знает что делает! — Бонавер постучал по моему предплечью металлической палочкой и прислушался к звуку. — Однажды ему пришлось прямо на поле боя ампутировать ногу некоему рыцарю. Ножища у этого господина, должен вам доложить, была, что хороший свиной окорок! Так он ее за сорок секунд отпилил!
Приглушенное «хррр-хррр» хирургической нитки, постепенно сменилось пронзительным «зиии-зиии». Будто бы нить перескочила с податливой древесины на твердый камень.
— Твердеет на глазах, — на лбу у Алгара появились крошечные капельки пота. — Нам крупно повезло, что мы вовремя взялись за работу!
Мастер Ингио повыше поднял светящуюся ровным белым светом сферу. Светящийся шар висел у него над кончиками пальцев правой руки, а в левой руке был зажат внушительный ломоть хлеба с солониной и почерневшим листом салата.
— Опустите пониже, — Бонавер прищурился, сдувая костяную крошку с моей ладони. — Еще немного осталось…
Лекари работали как заведенные. Алгар завладел моей правой рукой, а Бонавер левой.
— Алгар лучший хирург, чем я, — пояснил Бонавер. — Так что пусть занимается правой рукой. Там требуется более тонкая работа.
Айс осторожно промокнул мне лоб платком, и поднес к губам кубок с вином.
— Ну, как?
— Чешется, — я ухмыльнулся. — Если бы мои ладони не были пропитаны Каменной Смолой, твой дружок Бонавер уже давно отпилил бы мне пару пальцев!
Нить в руке у лекаря пронзительно взвизгнула, наткнувшись на твердую как сталь плоть.
— Прошу прощения, — Бонавер вновь постучал по моей руке металлической палочкой. — Звук какой-то неправильный. Я опять неверно оценил толщину…
Алгар возмущенно хмыкнул. Нить в его руке двигалась с такой скоростью, что стала невидимой. Мельчайшие опилки сыпались на грязный земляной пол тоненькой серебристой струйкой.
— У тебя была возможность попрактиковаться, — хирург нахмурился. — Но «грязную работу» ты всегда предпочитал оставлять мне.
Бонавер отмахнулся:
— Зато у меня настойки и мази получаются лучше, для этого дела особый нюх требуется!
Я выглянул из-за плеча Алгара, чтобы поглядеть, далеко ли он продвинулся.
— Я сделаю по принципу латной перчатки, — лекарь с готовностью посторонился, ни на секунду не прекращая пилить. — На пальцах будут сгибаться два первых сустава, а здесь, на ладони, я сделаю два надпила. Так и вот так. Для подвижности.
Струна остановилась, закончив надпил вокруг мизинца. Лекарь быстро наклонился, сдувая невесомую пыль, и неуловимым движением перебросил нить на большой палец.
— Здесь я сделаю глубокий надпил с внутренней стороны, — рукавом рубашки Алгар вытер пот со лба, и глубоко вздохнул. — Хватка у вас будет, что надо!
Я улыбнулся и коротко кивнул, глядя на руки лекаря, опутанные вздувшимися от напряжения венами и до локтей покрытые белесой пылью. Глаза у Алгара налились кровью, а губы пересохли и потрескались.
— Спасибо, мастер Лекарь.
Алгар пробурчал в ответ что-то не членораздельное.
С громким хлопком откинулся тяжелый полог, впустив палатку ночную свежесть и тусклый свет раннего утра. В сером прямоугольнике появилось лицо мальчишки-посыльного.
— Господа-чародеи! — мальчишка торопливо прошмыгнул под рукой стражника. — Их высочества просили передать, что малый военный совет переносится. Вы, и ваши офицеры приглашены на погребальную церемонию, которая состоится ровно в полдень.
— А что там с завтраком? — Аш поймал готового улизнуть посыльного за шкирку. — Господа чародеи на пустой желудок разводить костры не станут, так и передай их высочествам!
Мальчишка серьезно кивнул.
— Посмотрю, что можно сделать. Можете на меня положиться.
Вооружившись напильником, Алгар принялся расширять надпилы на ладони.
— У нас со вчерашнего дня ни крошки во рту! — пожаловался он. — Проклятые Шазары растащили все запасы…
Тихонько хмыкнув, мастер Ингио протянул ему свой ломоть хлеба.
— Можешь немного откусить, но только с другой стороны!
Откинув голову на спинку стула, я уставился на дыру в крыше палатки. По небу плыли низкие черные тучи, грозящие разродиться скорым дождем. День, судя по всему, обещал быть невеселым.
— Аш, почитай мне письма из Лие, — попросил я. — Похоже, что парни еще не скоро закончат.
Скаут поднял с земли свой вещевой мешок, распустил завязки и молча протянул мне дневник мастера Литургио. Обложка была надорвана в нескольких местах и сплошь покрыта грязными пятнами.
— Я нашел только это, — Аш помрачнел. — Проклятый великан растоптал нашу палатку, а собаки растащили все что осталось. Я пытался собрать хоть обрывки, да те совсем размокли под дождем…
Скрипнув зубами, я на мгновение прикрыл глаза, пытаясь успокоиться. Я попытался сделать вид, что ничего не произошло, однако обмануть Аша мне не удалось.
— Прости, Марк, я знаю, как много они для тебя значили.
— Ерунда, — я тихонько выдохнул через нос. — У тебя наверняка были дела поважнее, чем следить за моими письмами.
— Мне, правда, очень жаль, — Аш уныло опустил руку с дневником.
