Ольга Денисова - Черный цветок
- Не-а, - скривился Есеня.
- Ну, а считать ты умеешь?
- Сколько угодно!
- Сколько будет одна треть от девяти?
- Три. Я сложней умею считать.
- Да? Посчитай, сколько будет триста сорок два умножить на двенадцать? - старик протянул ему палочку.
Есеня про палочку не понял, подумал секунду и ответил:
- Четыре тысячи сто четыре.
- А четыре тысячи сто четыре на триста сорок два?
Есеня почесал в затылке, долго старался сложить в голове множество цифр, но сбился и ответил:
- Не, не могу. Путается все.
- Ты не умеешь считать в столбик?
- Как это?
Улич показал. Он показал и много другого. Например, Есеня долго думал, насколько короче будет дорога, если идти не по улицам, а срезать угол. Он однажды потратил целый день, рисуя эти улицы на полу кузни и измеряя аршином длины сторон получившегося треугольника. Но к однозначному выводу так и не пришел. Оказалось, это всем известно с древних времен. Неожиданно Есене понравились новые умные слова, которыми так и сыпал Улич: гипотенуза, косинус, радикал. Всего за час - один час! - Есеня узнал столько, что голова побежала кругом от открывающихся возможностей!
- Ты очень способный мальчик, - сказал ему старик, - почему ты ничему не учился?
- Не хотел, - пожал плечами Есеня. - Ничего хорошего в этой учебе нет. Подзатыльники одни. Пока прочитаешь строчку до конца, уже и начало забудешь.
- Ты хочешь сказать, что читаешь с трудом?
- Не люблю я это просто.
- Послушай… - Улич посмотрел ему в глаза. - У меня никогда не было желания иметь учеников. Мне казалось, они не хотят понимать того, что я говорю. Но… если ты хочешь, я буду тебя учить. Ты почему-то меня понимаешь, ты ловишь на лету. Мне кажется, твоя голова устроена так же, как моя.
Есеня потупил глаза. У него, конечно, появлялась мысль стать таким же ученым, как Полоз. Чтобы разговаривать с благородными на равных. Но восемь лет… Об учебе он имел самые мрачные воспоминания. Нет, восемь лет такого кошмара ему не пережить.
- Я сейчас не могу. Мне надо… надо кое-что узнать и возвращаться в Олехов.
- Я не говорю - прямо сейчас. Ты можешь приехать потом, летом, или через год-другой. Здесь хорошо летом, очень тепло.
Есеня решил не обижать старика и ответил, что подумает. А заодно напомнил про мучивший его много лет вопрос - о звездах.
- Ну, давай о звездах, - улыбнулся Улич. - Ты знаешь, что Земля круглая?
- Чего?! - фыркнул Есеня.
- Земля, на которой мы живем, - это огромный шар.
- Да ерунда это… - пробормотал Есеня уже не так уверенно.
- Посмотри на море. Здесь это видно особенно хорошо. Вон, видишь, у самого горизонта идет парусник? Через полчаса будут видны только мачты, потом и они начнут исчезать, словно он спускается вниз, как по ступенькам, - Улич начертил на песке длинную дугу и на ее конце - маленький кораблик. А потом - человечка в центре и линию его взгляда, которая упиралась в верхнюю часть мачты кораблика.
- Ну… - Есеня почесал в затылке, - ну допустим… И что, если все время идти прямо, можно прийти в то же самое место? Так, что ли?
- Можно. Только идти придется очень долго. Я определил примерный диаметр Земли, и мои расчеты совпали с расчетами других мудрецов. Ты знаешь, что такое диаметр?
- Конечно. У всего круглого есть диаметр.
- А как, зная диаметр, найти длину окружности, знаешь?
- О, это гораздо проще, чем с треугольником! Я мерил ниткой, и получалось всегда одинаково. Диаметр надо умножить примерно на три.
- Так вот, диаметр земли - больше десяти тысяч верст. И идти по кругу придется больше тридцати тысяч верст!
- Это примерно три года идти! Всего-то! - усмехнулся Есеня. Учиться и то дольше!
- Послушай, а как ты это посчитал?
- Да очень просто! Если в день проходить верст двадцать пять, то сто верст за четыре дня пройдешь, правильно? Ну, а всего триста раз по сто верст.
- Да, учитывая, что ты и читать толком не умеешь, это очень неплохо, очень…
- Да умею я читать. Не люблю только.
Идея Улича о том, что Земля вращается вокруг солнца и при этом вертится вокруг себя, Есеню потрясла. А главное, она объясняла почти все. Кроме звезд, которые движутся отдельно от остальных.
- Ты не устал? - спросил старик, когда Есеня задумался, пытаясь представить себя на летящем и кружащемся шаре.
- Не, я просто думаю. Можно я немножко подумаю один?
- Конечно. А я приготовлю поесть. Я совсем забыл об этом: ем только утром и вечером, а то и вовсе один раз в день. Но ты, наверное, привык по-другому?
- Да не, я могу весь день не есть.
- Ты - молодой, ты растешь, тебе надо есть гораздо больше, чем мне. И не мучную болтушку, а кашу с мясом, молоко, фрукты…
- А Полозу? Ему, наверно, тоже надо есть хорошо, чтоб он выздоровел? - вдруг спохватился Есеня.
- Пока нет, но скоро потребуется.
Почти неделю Есеня провел в разговорах с Уличем. Полоз все время спал - старик для этого что-то шептал ему на ухо, - а если и просыпался, то был каким-то странным и, похоже, плохо понимал, что происходит. Это сильно удивляло и пугало Есеню, ведь в тот вечер, сразу после ранения, Полоз говорил с ним совершенно нормально и даже улыбался и шутил. Есеня подозрительно смотрел на его лицо, стараясь угадать, лучше ему или хуже, но спросить почему-то боялся.
Как-то вечером, когда Улич, сидя перед открытой печной дверцей, рассказывал Есене о том, как измерял диаметр земли, Полоз неожиданно проснулся, хотя должен был спать до утра.
- Эй, Балуй… - тихо позвал он.
Есеня тут же вскочил и склонился над Полозом. Света не хватало, и Есеня зажег свечу, на секунду сунув ее в печь. Улич тоже поднялся и сел на лавку, всматриваясь в лицо Полоза. Но потом вздохнул с облегчением.
- Жмуренок, где это мы? - спросил Полоз.
- Мы? Я же рассказывал, ты что, не помнишь?
- Не-а. Ничего не помню. Этот человек, кто он? Мы в его доме? - Полоз говорил очень тихо, и Есене приходилось нагибаться к его губам.
- Да, - Есеня закусил губу: ему было страшно.
- Чего ты куксишься? Он хорошо тебя учит. Я давно слушаю.
- Учит? - Есеня поднял брови. - Он же просто рассказывает!
- А учат как, по-твоему? - Полоз еле заметно улыбнулся. - Я сильно ранен?
- Я не знаю… - беспомощно пробормотал Есеня, но Улич вмешался.
- Ранение я бы очень тяжелым не назвал, но я долго не мог остановить кровотечение, и к нему добавился отек.
- Вы врач? - спросил Полоз старика.
- Я умею лечить тяжелые болезни, - пожал плечами Улич.
- Наложением рук?
- Не только. Ваши способности внушать сильно мне мешают.
- Как вы считаете, у меня есть надежда?
Есеня замер. Он не сомневался, что старик скажет правду, и очень боялся этой правды.
- Жить вы будете. О последствиях говорить пока рано, но здравый ум вы сохраните, это ясно. Может быть, память станет хуже, может, зрение. Ранения этой области часто ухудшают зрение.
