M. Nemo - Кровь Ардана
— Вы за всё заплатите!
За что именно нам платить, никто не знал и особо не интересовался. До истории со львом гнездовци тоже часто вот так рыскали в поисках кого бы проучить. Чаще молодёжь. Но и старое поколение любило преподать урок вражинам.
Рядом истошно целясь больше за меня, чем за камень, силилась не свалиться пророчица. Я перехватил её до того, как она свалиться и на вытянутой руке шлёпнул вниз. Она приземлилась на ноги и прищурилась. Кругом темно и с того конца бездонной пещеры веяло замогильным холодом.
— А что здесь может спать? — приглушённо произнёс укус и его голос тут же потащило голодное эхо.
— Спасть, спать…
Укус ещё хотел что-то сказать, но вовремя одумался и прикусил губу. Я видел лучше благодаря своему дару.
— Они ещё вернутся, — не выдержал Око.
— Тся… — зашипело эхо укатываясь всё глубже и дальше, — тся, тся.
Ходили легенды, что здесь спали Древние. Первые мечты, не стеснённые ничем. Полные восторга от вседозволенности.
Такое лучше не будить, если мир дорог. Мы все притихли.
Впереди ещё проникал чуть свет от скалящегося входа. Нужно переждать. Отряд краснопёрых ещё вернется, чтоб проверить — не вынырнули ли мы им на радость.
Сидеть здесь тоже было удовольствием сомнительным. Никто не хотел и двигаться. Чем дальше в темноту — те холоднее становилось. Тогда мы сели тут же и стали убивать время. Я слышал как застучала зубами пророчица, а потом придвинулась ко мне, нырнула к куртке, и вроде успокоилась.
Прошло много времени, прежде чем Око выбрался на разведку. Вернулся он скорее, чем я бы хотел. Нужно было лучше проверить что к чему.
— Всё чисто. Они улетели.
Я на всякий случай применил гипноз.
— Всё чисто, — сказал Око.
Остальные заметили это, но смолчали.
Всегда нужно перепроверить. А если там ещё пара вооружённых отрядов? А если Око выбирал из двух зол?
Врать склонны все. У каждого свои мотивы.
Выбравшись наружу все щурились, но скоро воспарили ввысь и взяли курс дальше на восток. К концу третьего дня мы доберёмся до границы Гнездовья. Там живёт отшельником наш маг.
— Нужно севернее.
— Мы летим к Урсулу.
— Урсулу? — Удивился Укус. А за ним и остальные. — Зачем?
— Он проверит её.
— У «неё» есть имя, — буркнула пророчица, а потом вспомнила что она чистый одуванчик и улыбнулась бубочкой. Ни дать ни взять — мечта единорога.
Я внимания на её слова не обратил.
— Мы сделаем проверку на предмет «воплощения» и если всё в порядке — полетим в Гнездовье.
Отряд стал лететь медленнее. Мне не нравился их настрой.
— Мне это начинает не нравиться, — как будто вторя моим мыслям, отчеканил Укус. — Это займёт лишний день. А нам и так каждый час дорог. Неизвестно, что случилось с Гнездовьем за эти недели.
— Оно стояло заражённое семь лет, постоит ещё лишний день.
Мои слова никого не образумили. И все вдруг стали сторониться моего взгляда.
Махая крыльями я почуял неладное и обернулся по правое плечо. Она, конечно же, летела рядом. Не знаю, чего пророчица от меня ждала, но так видно и не дождавшись — вдруг округлила глаза. Мол, а теперь я сотворю чудо.
Я на провокацию не поддался. Только она смотрела на меня, я на неё. Она на меня. И вдруг я расплылся в улыбке как идиот и чуть не сделал петлю в воздухе от внезапно нахлынувшей ра… нет, довольства. На миг стало хорошо. Небо — синее, ветер мягче.
Стало и прошло. Я чуть подался в сторону. Надо будет — перехватим.
Так к концу дня обстановка стала не благоприятно хмурой. Приходилось всё время сторожить пророчицу. И связывать её на ночь, спиной ощущая хмурые взгляды.
— Она же идёт помочь нам, а мы с ней так, — пробурчал Укус и вдруг разразился гневной тирадой. — А это нечестно, это неправильно! Весь её отряд погиб, она сама еле выжила. Чудом что спаслась в реке — и всё это чтобы Гнездовье спасти.
— Ага, чудом что, — в тон отозвался я продолжая плести узлы на верёвке.
— Нельзя так. — В сердцах плюнул Укус. — Нельзя!
Я наконец закончил и со знанием дела оценил проделанную работу. Хорошо. Держаться будет и руки не скрутит.
— Тинас!
— Что?
А они все как один собрались за моей спиной. Пророчица молча следила за происходящим.
— Мы против.
— А я — за.
— Ты… ты!
— Что я?
— Законник, ты…
— Ага, я преступников допрашиваю, правду из них вытягиваю. Мне не соврёшь, не заелозишь.
От моего взгляда — как я умею — кругами да цветом, все разом сделали шаг назад.
Сегодня мы нашли пещеру на скале с площадкой впереди, откуда степь просматривалась до самых гор и горизонта на севере. Солнце только закатывалось на покой, устало шептала трава.
— И после меня ясно, кого казнить, а кого миловать, — по-деловому закончил я. — Но, вот в чём загвоздка — если она воплощение или в неё воплощение забралось — Гнездовье вымрет. Всё. Окончательно. Никому не спастись.
— Она не воплощение, — тут же отозвался Укус.
— И не одержимая! — вставил Бфуд.
— Она поможет нам перевернуть высоту.
Как же, начать всё сначала.
— Если она и правда пророчица.
Позади всё то же глубокое молчание.
— Нет, Тинас. Ты как хочешь, а я так не могу. Это подло, это низко. Подозревать того — кто сам вызвался помочь, кто ничего за это не хочет.
Укус сделал шаг вперёд.
— Я тебе не позволю, — вкрадчиво предупредил я.
— Всех загипнотизировать сразу не сумеешь.
Я промолчал. Сумею, куда денусь. Потому гипнотизеров особо не любили, они внушить что угодно могут и вырывать сокровенное. Меньше народ знает — крепче спит. Я сумею, а они даже не поймут.
И вот уже они спят устроившись вольготно у костра. Даже пророчица, соскользнувшая в сон позже остальных, теперь сопит в локоть. Я ей голову поправил, что б дышалось свободнее, и вернулся на пост.
Днём мы за ней все следим. А ночью можно что-то пропустить, и чем это может кончится?
У всех скрытые помыслы. Все глубокие. И только то, что на мелководье плещется — то и показывают.
Так живёт каждый, таков мир.
И тогда случилось это. В пещере разом громыхнуло. Я только успел заметить летящий внутрь мешочек с торчащим подпаленным фитилем. И кинулся схватить его — как вдруг тот взорвался и всё кругом засыпало камнем и пылью. Меня со всей силы тряхнуло о стену, так что чуть дух не вышибло.
Что?! Где?! В голове гудело, крылья за спиной горели. А все? Тут я попытался выбраться из завала и понял, что не могу шевелиться. Еле оторвал голову от земли и в щель увидел мелькающие тени. И голоса.
Нет!
Я попытался выглянуть хоть глазом. Может хоть кто-то проснётся… вдруг… нет! Все они спали беспробудным сном. Укус истекал кровью под сорвавшимся на него камнем и всё равно спал. И Око, и… все. Я закричал, но из горда вырвался только глухой бульк.
