Алла Рут - Темный день
– Я напоминаю, господин, – смиренно отвечал Басиянда. – А овражных гномов следует прогнать с глаз долой! Обнаглели… беспокоить тебя, важного господина, почтенного рабовладельца, просьбами о помощи! Помогать, да еще бесплатно?! – он вытаращил глаза, всем своим видом выражая крайнее возмущение. – Добрые дела не следует творить бесплатно, это всем известно, Ты не такой человек, – в голосе раба появились льстивые нотки: Басиянда явно рассчитывая на лишнюю кружку пива. – Чтоб бросаться на помощь гномам да демонам! Пусть сами разбираются. Король-демон не вернет свое могущество? Королева-самозванка будет жестоко расправляться со своими подданными? А нам-то какое дело? Где эти Волшебные земли – и где мы? Ты, господин, правильно решил не ввязываться в это!
Раб многозначительно покивал головой.
– Наше дело – сторона! Конечно, друзьям, знакомым можно помочь. За небольшую, чисто символическую плату, само собой, – тут же добавил он. – Так, два-три лемпира… но помогать кому попало?
– Кому попало? – переспросил Дарин, внимая пространным речам раба и мрачнея от того, что кое-какие слова Басиянды оказались, как это ни неприятно сознавать, созвучны его собственным мыслям.
– Господин, овражные гномы, бывший король-демон и вся остальная нечисть из Волшебных земель – это и есть, кто попало! – горячо воскликнул Басиянда. – И тебе, солидному человеку, имеющему своего собственного раба, не следует иметь никаких дел с этими темными личностями!
– Заткнулся бы ты, Басиянда, – посоветовал он. – Слушать тебя противно…
– Я говорю правду, господин, – не согласился раб.
В кабинет вернулся Барклюня, за ним, паря в воздухе белым облаком, летел один из призраков Морского Управления.
– Господин секретарь! – возмущенно бурчал он, размахивая пустым кувшином. – Почему опять я?!
Неужели нельзя послать в трактир кого-нибудь из молодежи? В Восточном крыле полным-полно привидений, которым всего-то по восемьсот лет! А в галерее и вовсе юнцы обитают – двести-триста лет! Так почему же…
– Ты не хуже меня знаешь, – отмахнулся Барклюня. – Что господин Горам специальным приказом запретили призракам, моложе пятисот лет, наше Управление покидать. Они, вообрази себе, сразу в трактир летят и к служанкам приставать начинают. Пугают их да предложения двусмысленные делают. Трактирщики недовольны, жаловаться приходили!
Басиянда хихикнул.
– Недовольны они… – проворчало привидение, просочилось в приоткрытую дверь и исчезло.
Дарин проводил его взглядом.
– Барклюня, – задумчиво промолвил он, в то время, как приятель заменял в подсвечнике сгоревшие свечи на новые. – Я вот тут подумал… мне, знаешь, карта понадобилась. Хочу глянуть кое-что. Есть у тебя карты?
– Смотря какие, – рассудительно отозвался секретарь, складывая свечные огарки в специальную коробку.
– Морские есть, карты попутных ветров…
– Морские, пожалуй, не нужно. А карта окрестностей Лутаки найдется?
Барклюня подумал.
– В канцелярии должны быть. А тебе зачем?
– Да так, захотелось посмотреть, – уклончиво ответил Дарин. Посвящать приятеля в свои планы ему по-прежнему не хотелось: хватит с Барклюни и его собственных неприятностей!
– Можно сходить поискать, – сказал тот. – В канцелярии целый шкаф с картами имеется.
– Разве она не закрыта?
– Там старший уборщик Пиффа сейчас. Вообрази себе, он вчера с новыми служащими-мороками поругался! Уборщики у нас по ночам работают, а мороки…
Когда вернулся присланный за пивом призрак, приятели уже сидели за столом, расстелив старую потрепанную карту, и Барклюня многословно рассказывал Дарину о Лутаке и ее окрестностях, для пущей убедительности тыча пальцем в ветхий пергамент.
– Это, вообрази себе, торговый тракт. Он раньше через рощу проходил, но потом, после того, как там феи поселились, народ, конечно, другой дорогой ездить стал. А это, – секретарь обвел пальцем коричневый кружок неправильно формы. – Старые храмы, на самом на краю рощи. Теперь уж развалины одни остались, а раньше, вообрази, довольно много народу там проживало. Почти город… собственно, в Лутаке это место так и называют: «старый город».
– Что за храмы?
– Там монахи селились, которые драконам поклонялись. Из Лутаки в эти храмы паломники ходили, благо, недалеко! Ну, как феи в роще появились, монахи, конечно, оттуда ушли.
Дарин слушал и смотрел на потрепанный пергамент и думал.
Ночь подходила к концу.
Он растолкал прикорнувшего в углу раба и строго приказал ему с первыми лучами солнца отправляться в дом с синими ставнями, предупредить Дадалиона, чтоб он его не терял и вообще – сообщить все новости. Строптивый раб наотрез отказался выполнять приказание и покидать гостеприимный кабинет секретаря, так что Дарину пришлось покривить душой и посулить, что Дадалион накормит Басиянду обильным завтраком, а, возможно, и обедом. Услыхав такое, раб смягчился, пообещал передать все, что нужно и снова заснул, обнимая пустой кувшин.
Барклюня громко препирался с призраком, уговаривая его еще раз слетать в трактир и не задерживаться на обратном пути. Призрак долго возмущался, ворчал, упирался и, наконец, нехотя полетел, громко бранясь на все Управление.
Дарин еще раз взглянул на потрепанную карту, где синими чернилами была обозначена Лутака, красными – деревушки и торговые пути, а зелеными и коричневыми – Тисовая роща и старый город, свернул ее и отодвинул на край стола.
А потом спустился по темной лестнице во двор и направился к фонтану с говорящими рыбами.
…Припомнив все это, Дарин пошарил взглядом по кабинету: Басиянды не обнаружилось. Стало быть, пока он спал, верный раб отбыл визитом в дом с синими ставнями, в кои-то веки исполнив хозяйское приказание, хотя, в глубине души, Дарин подозревал, что вовсе не его приказ убедил раба отправиться домой, а мечта о вкусном горячем завтраке. Но радоваться было рано: раб вполне мог, подкрепившись, как следует, вернуться, а в том, что он способен был отыскать хозяина где угодно, Дарин уже убедился.
– Не знаю, с чего это вы решили, что призраки в отдыхе не нуждаются? – продолжало бубнить привидение, ворочаясь за шкафом.
– Ладно, ладно, – отмахнулся Дарин. – Тышу лет уже отдыхаешь, не надоело?
В коридоре послышались тяжелые шаги: похоже, приближался не кто иной, как сам господин Горам. Дарин вскочил и в панике заметался по кабинету: задвинул за шкаф пустые глиняные бутыли, смахнул со стола крошки и недоеденное Барклюней яблоко, а пустые кружки прикрыл картой Лутаки, юркнул за диван и притаился.
Дверь распахнулась. От тяжелой поступи снежного великана стекла в окне жалобно задребезжали. Глава Морского Управления остановился посреди кабинета и густым низким басом сказал кому-то:
