Дмитрий Емец - Самый лучший враг
— Что дальше? — спросила она.
Мечник пожал плечами. Он не знал.
— Но вы же нашли камень?.. За ним посылал вас ваш хозяин?
— Лигул не мой хозяин, — резко ответил Арей. — Никто не знает, что я нашел артефакт и где нашел. В живых остались только мы вдвоем. А раз так, то, возможно, мы ничего и не нашли. Не так ли?
— То есть мы просто уйдем? — радостно удивилась Пелька. — И он будет лежать здесь? Чтобы к нему прилетали раненые драконы? Да! Здорово!
— Не все так просто, — колеблясь, отозвался Арей. Ему хотелось оставить Камень-голову у себя, но он понимал, что этот артефакт не огонь в печи, который греет тебя всякий раз, как ты не поленишься скормить ему полено. В этот раз он помог Арею потому, что тот был израеен, и потому — о унижение для темного стража! — что он уронил на него слезу.
— Хорошо бы! — мечтательно сказала Пелька. — Но не получится. Они теперь приблизительно знают, где искать. Если не сегодня, то через полгода сюда придут новые. И найдут его…
— Все на свете можно спрятать! Даже слона в кармане! — произнес кто-то рядом.
Барон мрака вскочил, нашаривая рукоять меча. Перед ним, покачивая в руке посох, стоял Мировуд.
— Фух-фух-фух! Ты так всегда встречаешь гостей? А я, между прочим, принес тебе обещанный дарх! — сказал он.
— Повесь его на мой меч! — приказал Арей.
Волхв повесил цепь принесенного дарха на меч.
Дарх закачался и, предчувствуя для себя беду, попытался улизнуть. Арей дернул мечом, мешая цепочке сползти.
— Порой я жалею, что не могу использовать энергию дархов. Она же огромна, правда? — с искренним интересом спросил Мировуд.
— Она значительна, — скупо подтвердил Арей. — Откуда ты здесь?
Мировуд пошевелил пальцами.
— Видишь ли… Когда ты ушел, мне стало не то что бы одиноко — меня начало раздирать недоверие… Он, конечно, дойдет, говорил я себе, но вспомнит ли он о бедном волхве? Захочет ли вернуться? И множество других вопросов терзало меня.
— Где малыш титан? — спросил Арей.
Волхв самодовольно посмотрел на шар на своем посохе:
— Вчера я воссоединил семейство! И очень этому рад. Везти малютку в тачке было натуральным мучением. Дважды нас с ним едва не съели. По счастью, малыш принимался орать, и как следствие мы питались теми, кто хотел сожрать нас. Кстати, гробовщики на вкус омерзительны. Не советую повторять мой опыт. Я сам сделал это из чистой любознательности.
Арей заверил, что лично у него любознательности гораздо меньше.
— Да-да. — продолжал Мировуд. — У меня едва не отвалились руки, пока я толкал эту тачку. Но в целом все оказалось проще, чем я ожидал. Охотники шли по вашим следам. За охотниками двигались титаны. Разве вы ночами не слышали, как дрожит земля? Как-то на рассвете, когда титаны были настроены мирно — у них есть свои часы покоя, — я вернул малыша матери. Пока она радовалась, я отсиделся в расселине скалы, а после вылез, вытопил из ушей воск, которым я их залил на всякий случай, и рискнул приблизиться к титанам.
— За вознаграждением? — спросил Арей.
Мировуд смутился и бросил быстрый взгляд на стоящий в отдалении мешок.
— Ну… э…можно сказать и так. Небольшая компенсация в форме мешочка алмазов, сколько их может за один раз унести один человек. Обе части моей души были довольны. Одна торжествовала, что воссоединила семейство. Другая же радовалась, что недурственный поступок был достойно оплачен.
Продолжая болтать, Мировуд бочком приблизился к камню.
— Что я вижу! Ты и есть Камень-голова? Это к тебе все летит и ползет? — спросил он
— Его будут искать, — хмуро сказал Арей.
— Правильно! — согласился волхв. — Поэтому часть моей души — я пока не разобрал какая — предлагает следующий вариант. Если перед тобой что-то ценное, что все хотят украсть, говорит она, то… УКРАДИ ЭТО ПЕРВЫМ! Не можешь все целиком — укради часть!
И прежде чем Арей с Пелькой успели остановить его, волхв, размахнувшись, сильно ударил по камню острым краем своего посоха. Удар пришелся в самую хрупкую часть артефакта — туда, где у коня, будь камень действительно головой лошади, находился бы нос.
По камню пробежала трещина. Мировуд жадно наблюдал, как в глубине трещины зарождается крошечная алая точка — будто искра, высеченная наконечником посоха. Чем-то она напоминала крупную каплю крови, которая, постепенно набухая, выдавливается из уколотого пальца.
— Мне нужно совсем немножко… ну одна крошечка от бесконечности! У тебя же много сил, не жалей! — горячо шептал Мировуд, точно уговаривая камень и заклиная искру.
Воздух густел и теплел. Дышать было уже невозможно: казалось, ты заглатываешь раскаленный бульон.
— Ты больной! Уйди!.. Что он наделал! — заорала Пелька и кошкой кинулась на волхва, однако добраться до него не успела.
Арей, схватив ее, с ней вместе бросился на землю.
Он первым понял, что сейчас произойдет. И угадал. Искра разрослась, беззвучно лопнула, а потом не было уже ничего. Только испепеляющий гнев первохаоса. Ослепительному взрыву предшествовал ураган, взметнувший все, что возможно, в том числе и Арея с Пелькой. Барон мрака прижимал девушку к себе. Он боялся что ураган оторвет от него Пельку к разлучит их. Ураган же хотя и нес их как сухие листья, но о скалы не ударял.
А вот Мировуду позавидовать было сложно. Волхва тащило по земле, то подбрасывая, то вновь швыряя на камни. Несмотря на отчаянность своего положения, волхв ухитрялся сохранять важное, почти благостное выражение лица и прижимал к груди осколок артефакта, с которым явно не собирался расставаться.
А потом все вдруг стихло и, прежде чем обрушиться вместе с Пелькой в неглубокое грязевое озерцо, Арей успел увидеть, что артефакт исчез, раскалившись перед этим докрасна.
Глава семнадцатая
ТОЧКА НА КАРТЕ
Люди нащупывают границы друг друга — иногда быстро, иногда долго. Когда границы им уже ясны — общение, по сути, прекращается и начинается бесконечное тиражирование установившейся модели.
Ирка. Из дневникаУ Ирки была привычка совершать по три хороших постувка в день. Не тех, что она делала по работе, эти в счет не шли, а таких независимо добрых. Пусть маленьких, пусть незаметных. Порой случалось, что день проходил, а ничего доброго она сотворить не успевала. Тогда она начинала поднимать на улице пустые бутылки, мусор и наркоманские шприцы и бросать их в урны. Видя ее со шприцем в одной руке и с бутылкой в другой, мамаши с детьми шарахались. Тогда, чтобы не дразнить нервный народ, Ирка стала носить с собой непрозрачный мусорный пакет.
