Совсем не герой - Лен Ванесса

Краем зрения увидев, как Ник отвернулся, Джоанна закусила губу, прежде чем уточнить у собеседника:

– Можно кое-что спросить?

– Конечно, – кивнул тот, сунув руки в карманы.

– На маскараде твой отец сказал… – Аарон напрягся, готовясь к неприятному продолжению. Вероятно, он вспомнил, как Эдмунд вручил ему кинжал и велел убить преступницу на месте. Но Джоанне не хотелось возвращаться к этому, и она торопливо добавила, цитируя главу Оливеров: – Он сказал: «Ты ведь даже не подозреваешь, кем являешься. Как и все прочие. Вы умираете, даже не понимая, за что». Что он имел в виду?

Похоже, вопрос озадачил Аарона.

– Думаю, отец хотел тебя запугать.

– Да, но… – Существовало множество других способов добиться той же цели. Эдмунд же выбрал очень специфичный, произнес четко выверенные слова. Джоанна снова посмотрела на остальных, шагавших впереди вне зоны слышимости, и понизила голос: – После проявления твоих способностей тебя отвели взглянуть на пленника в клетке и приказали убить любого, кто обладает таким же даром. В том числе меня.

– Вот только не объяснили причин, – отвечая на вопрос, который она в действительности хотела задать, вздохнул Аарон. – Хотя члены совета постоянно казнят преступников, не сообщая почему. – Он проницательно посмотрел на нее и уже мягче добавил: – Не слушай моего отца. Он чувствует слабые места противников и наносит удар именно туда, чтобы ранить побольнее.

Возможно, Аарон был прав. Возможно, Эдмунд и не вкладывал иного смысла в свои слова.

Однако вопрос «зачем?» так и повис между ними, когда они свернули вслед за спутниками на соседнюю улицу – короткий тупик с многоквартирными домами и трактиром на перекрестке. На небо набежали тучи, отчего вокруг потемнело. Джоанна ощутила, что за ними наблюдают, и осмотрелась по сторонам. На них из окон таращились и жители, и посетители трактира.

Прямо ей под ноги сверху выплеснули содержимое помойного ведра. Коричневая жижа потекла по мостовой в сточную канаву. Девушка попятилась и заметила выглядывающую вниз женщину. На ее морщинистом лице читалась враждебность.

Остальные по-прежнему находились чуть дальше впереди. Джоанна ускорила шаг, чтобы нагнать их. Аарон последовал за ней. Она задумчиво нахмурилась. Откуда взялось недоброжелательство местных жителей? Из-за слишком дорогого костюма парня? Но нет. Она начала вспоминать и похолодела: все неприязненные взгляды были направлены именно на нее.

Да и рабочие в серых робах из паба в основном злобно косились на Джейми и Джоанну. Неужели из-за того, что она девушка? Приезжие первой волны мигрантов из азиатских стран в основном были мужского пола. Или местные могли определить смешанную кровь? Интересно, а браки между англичанами и китайцами считались законными в это время? Из уроков истории смутно всплывала информация, что в некоторых странах запрещалось принимать выходцев из азиатских государств. Но не в Великобритании, верно?

Они свернули за угол. Джоанна налетела на моряка в синей форме, который пробормотал что-то неразборчивое. Внезапно Аарон подскочил к нему и схватил за плечо в опасной близости от затылка, так что мог бы убить, если бы сместил руку чуть выше.

– В чем дело? – окликнула Джоанна.

Они догнали спутников, и теперь все остановились. Раньше она никогда не видела, чтобы Аарон вел себя угрожающе. Конечно, моряк не понимал, что рискует сейчас жизнью. Заметил ли произошедшее Ник? Джоанна украдкой покосилась на него, стараясь определить, не попытается ли тот защитить человека теперь, зная, чем именно опасно прикосновение монстра. Но, к собственному изумлению, поняла, что парень тоже испепеляет моряка яростным взглядом.

– Нельзя так разговаривать с леди, – тихо процедил Аарон. – Да и с кем угодно.

Джоанна удивилась. Она слышала, как мужчина что-то пробормотал, но не разобрала слов. Тем временем тот побледнел и сжался, видимо, ощутив на инстинктивном уровне присутствие хищника, пусть Аарон и казался более худощавым. Он усилил хватку и прохладным тоном, до дрожи напомнившим Эдмунда, произнес:

– Выбирай, что скажешь дальше, очень осторожно.

Моряк что-то прошептал. Похоже, извинения, потому что Аарон отпустил его, толкнув в плечо, и с ледяным выражением на красивом лице проследил, как тот поспешил прочь.

– Что он сказал? – спросила Джоанна.

– Ничего, что можно было бы повторить в приличном обществе, – сквозь зубы ответил Аарон, после чего уточнил у Джейми: – Долго нам еще терпеть это кошмарное место?

– Почти пришли, – заверил тот.

Солнце снова выглянуло, когда они добрались до Нэрроу-стрит, длинной улицы, застроенной эклектичными зданиями: рядом с ухоженными таун-хаусами из коричневого кирпича лепились разношерстные деревянные развалюхи с покосившимися балконами и облупившейся краской.

– Да уж, название дано точное, – прокомментировал Аарон.

Улочка действительно оказалась узкой  [3], заполненной людьми всех рас. С разных сторон доносились разговоры на полудюжине языков. Если бы не одежда, то Джоанна бы решила, что находится в современном Лондоне.

– Темза раньше разливалась гораздо шире, – заметил Том. – На месте этой улицы когда-то возвышалась стена, отгораживающая реку. – Он махнул рукой в сторону просвета между домами, в котором виднелась водная гладь, так же плотно набитая лодками, как дорога пешеходами. – Все эти здания смотрели на нее.

По мере их продвижения стук молотков и жужжание пил становились все громче. Джоанна подумала, что источником звука могли быть мастерские по изготовлению веревок и ремонту парусов для верфей. Окружающие строения выглядели странной смесью жилых домов, мануфактур и магазинов. Их компания миновала пекарню, где торговали галетами для морских судов, затем несколько зданий с китайскими иероглифами на витринах: ресторан, бакалейную лавку и еще одну аптеку.

Преодолев улицу почти наполовину, Джейми наконец остановился перед чайным магазином, судя по выставленным в деревянных ящиках ароматным смесям и образцам листьев на крошечных блюдцах. Продавец за прилавком оказался китайцем в изысканном костюме-тройке. Жилет был расшит узором в виде фениксов. Когда они вошли, мужчина поднял голову.

Джейми что-то произнес на мандаринском. Джоанна сумела распознать только слова «wŏ bàba» – «мой отец». Собеседник указал на дверь в стене за спиной, почти незаметную на фоне деревянных панелей.

– Он здесь, – сообщил Джейми.

Через полускрытую створку они вошли во внутреннее пространство, которое напомнило квадратный двор за галереей Лю в тысяча девятьсот девяносто третьем году. По бокам тянулись крытые коридоры, вправо и влево от которых расходились двери, ведущие в другие помещения комплекса. Вероятно, некоторые из соседних зданий служили фасадами особняку Лю. Прямо напротив них через резную раму открывался живописный вид на Темзу. Сам двор был оформлен как сад: повсюду в горшках стояли растения и деревья.

В его центре Ин Лю рисовал пейзаж с изображением реки, держась лицом к ней и спиной к вошедшим. На картине уже появились лодки и полоса воды, нанесенные на холст простой черной тушью. Волна дежавю накрыла Джоанну. В прежнем потоке событий они с Ином и Аароном тоже беседовали в похожем дворике среди мольбертов и прочих инструментов любого художника.

Она пожалела, что их визит нарушил царившую здесь умиротворенную атмосферу. Ин услышал их шаги, спокойно поместил кисть в стакан с водой, вытер руки тряпицей и лишь затем обернулся, ничуть не удивленный появлению гостей. Хотя его глаза на мгновение задержались на Нике.

– Привет, пап, – улыбнулся Джейми. – Нам нужно поговорить.

Ин казался старше, чем помнила Джоанна, – около шестидесяти, тогда как в прошлый раз выглядел чуть за сорок. Возраст добавил седины в волосах и углубил грустные морщинки на лице в резкие, словно от ножа, линии, в остальном же глава семьи Лю почти не изменился и был по-прежнему привлекательным и серьезным.