Библиотека Душ - Риггз Ренсом

– Я буду приезжать в гости, – быстро уточнил я. – Я в любой момент могу вернуться.

Теоретически это было правдой. Теперь, когда угроза тварей устранена, то с птичьего благословения у меня всегда есть место, куда я мог бы возвращаться. Но мне трудно представить, что родители дадут согласие на мои повторные путешествия в Соединенное Королевство. Я лгал себе – лгал нам обоим, – и Эмма это знала.

– Нет, – ответила она. – Я этого не хочу.

У меня оборвалось сердце.

– Что? – тихо спросил я. – Почему?

– Потому что это то, что делал Эйб. Каждые несколько лет он возвращался. И каждый раз он был старше, а я оставалась прежней. А потом он с кем-то познакомился и женился…

– Я этого не сделаю, – возразил я. – Я люблю тебя.

– Я знаю, – отворачиваясь, произнесла она. – Он тоже меня любил.

– Но мы не… с нами все будет иначе…

Я пытался найти нужные слова, но у меня в голове все перемешалось.

– Не будет. Ты знаешь, что, если бы я могла, я бы пошла с тобой, но я не могу – я стремительно состарюсь. Поэтому я буду просто тебя ждать. Как будто застыв в капле янтаря. Я так больше не смогу.

– Это ненадолго! Всего на пару лет. А потом я смогу делать все, что захочу. Я смогу куда-нибудь уехать и поступить в колледж. Может быть, здесь, в Лондоне!

– Может быть, – повторила она. – Может быть. Но сейчас ты даешь обещания, которые, возможно, не сможешь сдержать, и именно так любящим людям наносят самые глубокие раны.

Мое сердце бешено колотилось. Меня охватило отчаяние. Я и сам понимал, насколько я жалок. К черту все, ну и пусть я больше никогда не увижу родителей. Переживу. Я не мог потерять Эмму.

– Я сам не понимал, что говорю, – произнес я. – Я не это хотел сказать. Я остаюсь.

– Нет, я думаю, что ты был честен, – покачала головой Эмма. – Я думаю, что ты не будешь счастлив, если останешься. И со временем начнешь меня за это ненавидеть. И это будет еще хуже.

– Нет. Нет, я ни за что не…

Но я показал ей свои карты, и забирать их со стола было слишком поздно.

– Ты должен уйти, – сказала она. – У тебя есть жизнь и семья. С самого начала было ясно, что ты здесь временно.

Я сел на пол, затем откинулся назад, на стену пальто, и позволил им поглотить меня. Несколько долгих секунд я пытался убедить себя в том, что всего этого на самом деле нет, что я вообще не здесь, что весь мой мир на самом деле шерстяной и черный и пахнет нафталином. Когда я начал задыхаться и вынырнул наружу, Эмма, скрестив ноги, сидела рядом со мной на полу.

– Я тоже этого не хочу, – произнесла она. – Но я думаю, я понимаю, почему так должно быть. Тебе предстоит восстанавливать свой мир, а мне свой.

– Но этот мир теперь и мой тоже, – возразил я.

– Верно, – согласилась она и на мгновение задумалась, поглаживая подбородок. – Это так, и я очень надеюсь на то, что ты вернешься, потому что ты стал одним из нас и наша семья без тебя не будет полной. Но когда это произойдет, я думаю, мы с тобой должны быть просто друзьями.

Я задумался над этим. Друзьями. Это прозвучало так блекло и безжизненно.

– Я думаю, это лучше, чем больше никогда в жизни не увидеть друг друга.

– Я согласна, – кивнула она. – Этого я, наверное, не выдержала бы.

Я подполз к ней и обнял ее одной рукой за талию. Я ожидал, что она отстранится, но она не сопротивлялась. Спустя какое-то время она уронила голову мне на плечо.

Мы очень долго сидели там и молчали.

Когда мы с Эммой в конце концов выбрались из гардеробной, почти все уже спали. Дрова в камине почти прогорели, и теперь там приглушенно рдели угли, тарелки были завалены объедками, а от высокого потолка библиотеки эхом отражалось похрапывание и посапывание наших спящих друзей. Дети и имбрины вытянулись на кушетках, свернулись калачиком на ковре, несмотря на то, что наверху было много удобных спален. Едва не утратив друг друга, они не были готовы сразу же расстаться, пусть и на одну ночь.

Мы решили, что я уйду утром. Теперь, когда я знал, что должно случиться между мной и Эммой, откладывать расставание не имело смысла. Это лишь продлило бы наши мучения. Но сейчас необходимо поспать. Сколько времени прошло с тех пор, как нам удалось закрыть глаза хотя бы на пару минут? Еще никогда в жизни я не чувствовал себя настолько измученным.

Мы набросали в угол подушек и уснули, обнявшись. Это была наша последняя ночь вместе, и я прижимал ее к себе так крепко, как будто пытался запомнить ее всеми органами чувств. Запомнить прикосновения к ней, ее запах, звук ее дыхания. Но я стремительно погружался в сон, и мне показалось, что я едва успел закрыть глаза, как уже в следующую секунду в них ударил яркий дневной свет из ряда высоких окон.

Все уже проснулись и бродили по комнате, разговаривая шепотом, чтобы не разбудить нас. Мы поспешно разомкнули руки и отстранились друг от друга, чувствуя себя неловко без спасительного покрывала темноты. Но не успели мы прийти в себя, как в комнату впорхнула мисс Сапсан с большим кофейником в руках. За ней шел Ним с подносом кружек.

– Доброе утро всем! Надеюсь, вы хорошо отдохнули, потому что у нас много…

Мисс Сапсан увидела нас и замолкла на полуслове, вопросительно подняв брови.

Эмма закрыла лицо руками.

– О нет.

Накануне вечером я был так измучен физически и эмоционально, что мне и в голову не пришло, что не следует спать в одной постели с Эммой (хотя мы на самом деле всего лишь спали), чтобы не оскорбить викторианскую добропорядочность мисс Сапсан.

– Мистер Портман, на одно слово.

Мисс Сапсан поставила кофейник и поманила меня пальцем.

Кто бы мог подумать, что мне придется за это отдуваться. Я встал и торопливо оправил свою помятую одежду, ощущая, как мои щеки заливаются жарким румянцем. Мне совершенно не было стыдно, но в такой ситуации было трудно не смутиться.

– Пожелай мне удачи, – прошептал я Эмме.

– Ни в чем не признавайся! – прошептала она в ответ.

Проходя через комнату, я услышал хихиканье, и кто-то пропел:

– Тили-тили тесто… Джейкоб и Эмма жених и невеста!

– О, Енох, сколько тебе лет? – фыркнула Бронвин. – Ты просто ревнуешь.

Я вышел в коридор вслед за мисс Сапсан.

– Между нами ничего не было, – произнес я. – Можете не сомневаться.

– Меня это не интересует, – ответила она. – Вы нас сегодня покидаете, верно?

– Как вы узнали?

– Я, может быть, говоря начистоту, и пожилая женщина, но голова у меня все еще имеется. Я знаю, что ты разрываешься между своими родителями и нами, своим старым и своим новым домом… или тем, что от него осталось. Ты хочешь найти баланс без необходимости выбирать и причинять боль людям, которых ты любишь. Но это нелегко. Или даже невозможно. Я права?

– Э-э… ага. В целом, да, все именно так.

– И о чем вы договорились с мисс Блум?

– Мы друзья, – ответил я, с трудом выговорив это слово.

– И тебя это не слишком радует.

– Ну… да. Но я понимаю… кажется.

Она склонила голову набок.

– Понимаешь?

– Она защищается.

– И защищает тебя, – уточнила мисс Сапсан.

– Этого я не понимаю.

– Ты еще очень юн, Джейкоб. Ты еще очень многого не можешь понять.

– Я не понимаю, какое отношение имеет к этому мой возраст.

– Прямое! – Она рассмеялась, коротко и резко. Затем она увидела, что я действительно не понимаю, и немного смягчилась. – Мисс Блум родилась в начале прошлого века, – пояснила она. – Ее сердце старое и постоянное. Возможно, тебя волнует, что она скоро тебя забудет, что ей вскружит голову какой-нибудь странный Ромео. Я нахожу это маловероятным. Она сосредоточена на тебе. Я никогда и ни с кем не видела ее такой счастливой. Даже с Эйбом.

– Правда? – пробормотал я, ощущая, как тепло разливается по моему телу.

– Правда. Но как мы только что установили, ты юн. Тебе всего лишь шестнадцать. Первые шестнадцать лет твоей жизни. Твое сердце только просыпается, и мисс Блум – твоя первая любовь. Я угадала?