Павел Иконников - Рикимару
Однако древний дэв не угадал с направлением, или может это мне повезло, но так или иначе разорвавшийся балон окатил его с ног до головы масляной жидкостью, заставляя по кашачи фыркать.
— Неплохой ход, родич, — Вольга опустил булаву и посмотрел на меня с усмешкой, — Вот только, где ты возьмешь огня? Сердца полыхающего праведным гневом, боюсь, будет недостаточно.
А как насчет огня мести? — позади дэва скрестив катары и шатаясь возник Руфус, — пришло время платить по счетам, Прахаста.
Сноп искр вырвался с лезвий в сторону Вольги и тот заполыхал словно ворох сухого сена.
Вот только отступать и спастся тридэв не стал. Рыча словно вырваный из спячки медведь, он бросился на едва стоящего Руфуса, желая забрать его с собой.
Прежде чем я успел что-то сообразить, мой ракшас самовольно перенесся на линию движения Вольги, и встретил того ударом обеих копыт. Горящий дэв ухнул и отлетел назад, продолжая отчаянно кричать и чадить темными клубами дыма.
— Будь ты проклят, — черты лица древнего дэва медленно сползали под воздействием огромной темпратуры.
— Твои слова это всего лишь…
Мою напыщенную фразу оборвала вернувшаяся ко мне булава.
Она с треском влепилась мне в грудь и отбросила в сторону бесчувтвенного Маззи. Я жадно хватал ртом воздух, но он категорически отказывался поступать в легкие.
«Потому что у тебя каша вместо легких, — коротко констатировал Рики».
Следующие мгновенья, я смотрел в звездное небо, которое постепенно превращалось из искристо синего в темно бардовое.
«Слишком много кровоточим, некогда все останавливать, держись».
Я лишь усмехнулся про себя.
Держись, крепись, терпи, превознемогай — все эти слова должны отсутствовать в словаре Хомосапиенса. (Владька).
Надо мной появилось серьезное лицо Руфуса, и тут же в груди нестерпимо зажгло. Однако вместе с болью, я смог задышать полной грудью.
Через несколько секунд я нашел в себе силы и сел. Вместо волосатых мышц, на груди пузырилась красная масса. Сам Руфус выглядел не лучше меня, в нескольких местах у него не доставало плоти, а правая рука безвольно болталась вдоль тела.
— Ты обронил кое-что сказочник, — рядом на песок тяжело плюхнулся Шамма, — и я не про твоего другана.
Одной рукой он протягивал мне булаву, а другой поддерживал бесчувственного Маззи распластавшегося на песке.
— Стареешь каратель, — Руфус продолжал втирать заветную мазь в свои раны, — Сначала рог, теперь крыло, может легенды лгали насчет…
Пернаты змей, оборвал свою тираду, тревожно глядя в сторону океана.
Я посмотрел в ту же сторону, но ничего не увидел. Лишь над океаном кое где звезды затянуло облаками.
«Это не облака».
— Вот ведь, Равана, карамельная шлюха, перестраховался. Кракена подключил, — Шамма досадливо сплюнул кровью на песок.
— Какого Кракена, — я вскочил на ноги вглядываясь в линию берега, не веря в то что это может быть, — что это такое?
Огромная волна накатывалась медленно и неотвратимо. Айвазовский разрезал бы свою картину на куски увидев, то что сейчас открывалось перед нами.
— Точно так же в две тысячи четвертом, казнили Айкона вместе с тысячами малазийцев. Не смогли отыскать точного местоположения и жахнули наверняка. Теперь вот и бразильцам досталось.
— И уйти в Хьердугаар, не выйдет, — глухим голосом позади меня проговорил Руфус, — не успеть.
— Успеть, — я приказал ракшасу покинуть мое тело, и тут же закричал от боли в легких.
«Хозяин я не могу тебе помочь извне, — козлоногий Рики переживал пританцовывая рядом».
— Маззи помоги, — преозмогая боль, захрипел я, — перенеси его.
В следующее мгновение мой ракшас рассыпался на цветные искры вместе с так и не пришедшим в себя Гошкой.
— Сейчас, — толстый Шамма поковылял в сторону расплоставшегося тела воротаря, — я сейчас.
Встрепенувшийся Руфус засуетился собирая банки в сумку. Пернатый змей слишком ценил свою жизнь чтобы принебречь малейшим шансом.
Поэтому вновь появившийся Рики, забрал вторым именно его.
— Вот держи, серому это уже не понадобиться, — Шамма протянул мне кожаный ремешок с болтающемся на нем мешочке, — передай моей Калипсо.
Я тревожно взглянул на Шамму. Ну конечно же он все знал о нашей ночи. Знал и молчал.
— Скажи что я умер красиво, — тридижжин улыбался печально и устало, — мои последние слова придумай сам. Только не пересолянь.
— Переборщи, — на автомате поправил я, глядя на огромный, несущийся вал воды в десяти шагах, — переборщи.
Цветные огоньки окутали меня на мгновение опережая бушующую стихию.
Часть 33 «Город Грехов»
Унылый пейзаж Хьердугаара соответствовал настроению. А скорее это настроение придавало отвращение к окружающему миру. Даже белая башня — маяк высившаяся рядом и казавшаяся раньше диковинкой, сейчас раздражала и заставляла затравленно озираться в поисках летающего города дожей.
Мой ракшас перенес нас в пуповину миров, аргументировав это тем что здесь бесчувственному Маззи будет легче восстановиться.
Твой ракшас все правильно сделал, — Руфус грузно опустился на землю, и развязал мешок — здесь Георгий восстановится быстрее. Да и мы с тобой.
Вот только Шамма не восстановится, — я тоже плюхнулся на песок, зло зыркнув на секундижжина и повязав мешочек данный мне почтенным карателем на шею.
Старый сказочник перестал рыться в своей сумке и внимательно посмотрел на меня. Через несколько долгих секунд безмолвной битвы взглядов, он не выдержал и опустил глаза.
— Почтенный каратель знал на что шел.
— Да неужели? А мне кажется, что только ты один знал что к нам явятся каратели Раваны.
Тридижжин открыл было рот чтобы ответить на мою обвинительную реплику, но его прервал стон очнувшегося Маззи.
— Чего же так…кхе. хе… херово?
Я сорвался с места и помог охающему другу сесть, прислонив его широкую спину к башне.
Вид Маззи имел удручающий — безвольно болтающиеся, разорванные крылья, затянутый кровавой коркой глаз, наполовину оторванное ухо.
Но все это нисколько не помешало Гошке расплыться в улыбке и прошлепать окровавленными губами издевку.
— Выглядите вы братцы паршиво, — хрипя пробасил Маззи, — Что же это вы Руфус Атцекович дали себя так загангать? Вон пол клюва свернуто и рука поломанная.
— Ты бы Георгий, не вякал — подоспевший Руфус с улыбкой влил содержимое очередной неизвестной банки в рот Маззи, — Это не меня вытаскивали из под Цернунна рогатого, известного любителя мальчиков.
