Павел Иконников - Рикимару
— Уводи нас отсюда сказочник.
Секундижжин хмыкнув начал едва тихо клекотать и делать медленные пасы руками вызывая из неведомого мира стайку спрайтов.
Я глубоко выдохнув обернулся к Маззи подыскивая менее резкие слова, но увидел лишь удаляющуюся прихрамывающую фигуру.
«Он пошел спасать его в одиночку, — ракшас все же нарушил мои приказ заткнутся, — у твоего друга стальные яйца».
— И чугунная голова.
Я стоял и смотрел на гордо плетущегося крылатого тигра и улыбка сама по себе растеклась по моему лицу. Если я потеряю и этого друга то никакая рыжеволосая красавица не сможет его заменить.
— То есть, ты променял ланпати с друганами на бабу? Почему?
— Потому-что она меня может бросить, а вы нет (Я и Маззи).
Горячий воздух Хьердугаара стал прозрачнее, а мысли яснее. Я махнул рукой недовольно качающему головой Руфусу и побежал вслед за Гошкой.
Пускай пернатый змей плетет интриги и совершает перевороты в одиночку, а мне нужно помогать друзьям. Пусть хоть и посмертно.
Какой план? — спросил я подстраиваясь под темп Маззи. — Вени, види, вичи?
— Да просто бошки всем по отрывать, — мой друг явно не был знаком с изречениями Цезаря, — Или поговорить по душам.
«Это с Раваной то, — захохотал мой ракшас, — по душам?»
— У десятиликого нет души, — голос Руфуса заставил нас обернуться.
Пернатый змей поравнялся с нами и мотнул клювом в сторону Кваноквиума.
— Похоже у Раваны и без вас проблем полно.
Я пригляделся к летающему творению дожей и охнул. Сейчас когда город оказался ближе, можно было четко разглядеть клубы дыма.
Не сговариваясь, мы с Руфусом ускорили бег, так что Маззи кряхтя пришлось поднажать.
Что же произошло? Почему город горит?
— В последний раз такое было при Закиманском бунте, — похоже пернатый змей тоже искал причины, — Неужели отсутствие воротаря так быстро сказалось?
Когда огромная стена города закрыла собой горизонт, Руфус не останавливаясь подпрыгнул, ухватился за выступ, и быстро, словно лесная обезьяна начал карабкаться вверх.
— Ох, — только и смог выдавить из себя Маззи глядя на далекие зубцы белой кладки, — может тут…
Я прервал нытье своего друга, обхватив его за пояс и переместившись в верх. Затем сделав еще пару корректирующих перемещений мы оказались на стене. Маззи недовольно урча плюхнулся на пол.
— Предупреждать нужно, — под застывшей кровавой коркой Гошкиного глаза что-то противно шевелилось, — Меня в космонавты не готовили.
Как раз в этот момент недалеко от нас за стену перемахнул и мой наставник. Его грудь глубоко вздымалась от преодоленного препятствия, а саркастический взгляд птичьих глаз выражал недовольство и зависть.
Несколько секунд мы молча смотрели вниз на непривычно тихие и пустые улицы Кваноквиума.
Лотки с фруктами брошены, животные в отсутствие хозяев радостно уничтожают оставленные без присмотра яблоки и персики, а мясо на мангале превратилось в чадящий дымом уголек.
— Пожар идет за третьим кольцом, — пернатый змей махнул рукой вперед, — нужно перебраться за второе и разузнать все как следует. Двигаться лучше по земле, не ровен час летающие стражи Раваны нас заметят.
Мы с Маззи в унисон кивнули и покорно двинулись за сказочником. Он в этом городе уже тысячи лет живет, а я кроме как в храме да на арене нигде и не был толком.
«Еще в кабачке «У Троши», — подал голос ракшас, — помнится вино там отменное».
Ловко перескакивая с крыши на крышу мы спустились на мостовую и нырнули в небольшой проход между серенькими домами.
Череда двориков, узких дверей и крутых лесенок казалась нескончаемой, складывалось ощущение что город специально строился так чтобы запутать наше движение.
Но Руфус двигался четко и быстро, что внушало нам с Маззи веру в благополучный исход.
«Благополучный исход? — издевался Рики — это на пути к Раване то?»
В какой-то момент непрерывного бега, Руфус резко остановился и поднес палец к губам призывая к тишине.
«Слева за углом — мой ракшас тоже что-то почувствовал, — страхом так и веет».
Пернатый змей несколько секунд прислушивался, затем резко рванул и скрылся в указанном ракшасем направлении.
Маззи выжидательно посмотрел на меня, а я пожав плечами осторожно двинулся следом за Руфусом.
Оказывается сказочник уже успел обезвредить притаившегося человека и прижать его к земле, навалившись на бедолагу всей тушей сверху.
Подойдя поближе я поморщился.
— Руфус это же женщина, — я постарался скрыть упрек, но не вышло, — зачем так жестко?
Лицо девушки было наполнено страхом и болью. По крайней мере та часть которая виднелась из-за огромной лапы Руфуса закрывающей рот, явно об этом свидетельствовала. Одежда несчастной оказалась изодрана и было видно множество кровоподтеков по всему телу.
— Помолчи стажер, — тон пернатого был непререкаемым, — в Кваноквиуме творятся страшные вещи.
Руфус подался вперед и высунув длинный язык прикоснулся ко лбу девушки.
«Молчание ягнят отдыхает, — Рики не мог оставить столь яркую сцену без внимания, — я вот думаю если ты такой же сказочник как Руфус, то тебе тоже приодеться это делать?»
Сын приходит к Людоеду,
Тут же плакать, завывать
Больше в лагерь не поеду,
Не с кем смену закрывать.
(Учитель труда Шпак Андрей Алексеевич).
Через пару минут этого жуткого лобызания девушка перестала дергаться и Руфус поднявшись посмотрел на беззащитное тело.
Я усыпил Кохет, — пернатый говорил отрешенно и словно не с нами, — Многоликий демон осушающий людей, словно жаркое солнце утреннюю росу. Знакомо?
Судя по тону, Руфус был смущен и напуган происходящим, а значит ранее ему такое не встречалось. А это значит…
«Значит что многоликий демон вовсе не Равана, — словно само собой разумеющееся констатировал Рики».
Разбушевавшийся пожар мы обошли за два квартала. В свете новой информации поход к источнику огня больше не представлял для нас интереса.
Из жутких воспоминаний несчастной девушки Кохет, следовало то что некий многоликий демон, открыто начал уничтожать благородных дижжинов. Притом он не только не обращал внимания на почтенных жителей, а использовал их как корм — необъяснимым и непостижимым образом высасывал из них силу.
— Просто прикасался и осушал, — похоже Руфус сам не верил в извлеченные воспоминания, — как только силы его казались на исходе он находил человека и выпивал его словно шербет.
